Московский наследник - Луи Бриньон

— Веришь, нет, Миша? Надеялся, что мой Александр найдёт себе хорошую жену. Надеялся и верил. Но даже я представить не мог, что такую, как Яна, найдёт. О лучшей жене и мечтать нельзя. А мой Александр, каков? — Аристарх счастливо засмеялся. — Не думал, что доживу до дня, когда увижу его с тряпкой в руках, вытирающего столы. Представляешь, Миша, делает грязную работу и смеётся. Да не просто, а счастьем сияли глаза Александра. Диву даешься, как изменился за один месяц…

Терентьев завёл машину.

— Домой?

— А куда же ещё, Миша? Домой, конечно!

Терентьев развернул машину и, уже выезжая на дорогу, подумал:

«Насколько прав был Аристарх, выставляя внуку такое условие!»

ГЛАВА 11

Когда Яна пришла домой, Александр уже разделся и лежал на диване в зале, где они и спали всю последнюю неделю. Яна на ходу сбросила одежду и прыгнула в постель. Александр начал возмущаться её поведением. В ответ она принялась хохотать.

— Мне здесь делать нечего, — раздражённый вконец её поведением, он встал с дивана и, прихватив одеяло, направился к креслу.

— Бросаешь меня? Из-за какого-то персикового сока? — раздался за его спиной притворно-обиженный голос Яны.

Злость Александра мгновенно улетучилась. Непонятно как, но Яне всегда удавалось сводить ссоры к комичным вещам. Он остановился и медленно повернулся к Яне.

На ней из одежды были только коротенькие шорты и прозрачная маечка. Александр проглотил ком в горле и, не отрываясь, смотрел, как Яна проводит своим пальцем от колена до бедра…

— И ты откажешься от всего этого из-за несчастного стакана сока? От этого тоже? — её палец лёг на грудь. — А от этого…

— Хватит, — вырвалось у Александра, — к чёрту сок. Но знай, сирена, ты в полной мере ответишь за издевательства надо мной!

— Силёнок не хватит! — вызывающе бросила ему в лицо Яна.

Но в следующую минуту ей уже было не до слов. Потому что Александр не на шутку разозлился и в полной мере решил выполнить своё обещание. Что он и сделал, к величайшей радости Яны. Они так и заснули, обнажённые, в объятиях друг друга.

Проснулся Александр от резкого крика. Он сразу понял, что кричала Яна. Повинуясь инстинкту, он попытался вскочить, но почувствовал, что Яна удерживает его. Он посмотрел на неё, вернее на очертания её тела, потому что Яна с головой закрылась одеялом. И тогда он услышал деликатное покашливание. Александр медленно повернул голову налево и едва сдержался, чтобы не последовать примеру Яны. В четырёх шагах от дивана, на котором они лежали, он увидел Данилова, Раису Петровну и Олега, рука которого по плечо была в гипсе. Данилов всё время хмыкал и вертел головой. Раиса Петровна прижимала руки к своему лицу и смотрела на него чуть ли не с ужасом. А Олег открыто улыбался и подмигивал ему.

Александр вытянул вперёд руку, словно собирался остановить их, и голосом, который прерывался от волнения и ощущения того, что он оказался в весьма щекотливом положении, сказал:

— Это не то, что вы думаете… то есть это, конечно же, то самое, но не то, что вы думаете… это всё совсем не так, как вы думаете… потому что… потому что… в общем… ну вы понимаете, что это не то, что вы думаете?

В конце этой запутанной речи Александр с надеждой посмотрел на Даниловых.

За всех ответил Олег.

— Ну, ты даёшь, Санёк. Лежишь голый с моей сестрой и хочешь, чтобы мы не то думали. Ну, если не этим, так чем вы занимались? Пирожки пекли?

— Помолчи, — Данилов шлёпнул сына по затылку.

— Меня-то за что? — возмутился Олег.

— Мы на кухне будем!

Раиса Петровна, к великому облегчению Александра, выпроводила всех из зала и, выходя сама, закрыла дверь. Александр вскочил с постели и начал поспешно одеваться.

— Яна, вставай. Вставай, пока их нет, — говорил Александр, застёгивая брюки и беря носки в руки, — Яна…

Бросив взгляд на постель, он увидел, как одеяло резко дергается, и догадался, что Яна плачет.

— Ну не надо, Яна, — бросив носки на диван, Александр сел на диван и спустил одеяло с головы Яны. И тут же услышал громкий смех. Вернее, это был самый настоящий хохот.

— Ты смеёшься, — возмутился Александр. — Мы оказались в таком дурацком положении, а тебе смешно.

Яна не могла говорить от душившего её смеха. Она только помахала у него перед лицом руками. Александр сразу понял, что она показывает этим жестом.

— Какое к чёрту добро! Твои родители сидят на кухне. Им надо что-то объяснить.

— Вот и объясняй, — наконец смогла выговорить Яна. Она забрала из рук Александра одеяло и укуталась как прежде, при этом не переставая смеяться.

— Да что с тобой, Яна, — рассердился Александр, — надо вставать.

Она выпростала руку из-под одеяла и показала отрицательный жест.

— Ну, это нечестно с твоей стороны!

Не отвечая, она вернула руку обратно. Делать было нечего. На её помощь не приходилось надеяться. Александр оделся наконец и, набрав побольше воздуха в лёгкие, отправился на кухню.

Все трое пили или делали вид, что пьют чай. Александр налил себе стакан кофе и сел с ними.

Он помешивал ложкой сахар в стакане и думал, что сказать. И пока он думал, заговорил Данилов.

— Ты молодец, Саша. Все только говорят, что о тебе и Яне. Отлично справились. Кафе сейчас в гораздо лучшем состоянии, чем до нашего отъезда. Не знаю, как и благодарить тебя…

— Я люблю Яну!

Александр поднял открытый взгляд на Данилова, потом посмотрел на Раису Петровну и Олега. Он сидел спиной к двери и не видел, как Яна остановилась на пороге, за его спиной.

— Только не думайте, что я говорю эти слова потому, что вы меня видели вместе с Яной. Я правда люблю её и с каждым днём всё больше и больше. Она… необычная. Знаете, я даже сердиться на неё не могу. В ней есть намного больше того, о чём можно только мечтать, — Александр подыскивал слова, пытаясь выразить всё, что испытывал по отношению к Яне, — она рядом со мной — и нет счастливее меня человека. Уходит — я начинаю тосковать. Вспоминаю, как она подшучивала надо мной. Вспоминаю её милую улыбку её нежность… её мягкий голос, от которого у меня становится так хорошо на душе… — Александр снова посмотрел на Даниловых и проникновенным голосом закончил:

— Яна для меня всё! И сердце, и душа, и тело!

Увидев, что Даниловы смотрят мимо него, Александр обернулся. Яна стояла, прислонившись к двери. В глазах у неё стояли слёзы. Александр поднялся. Яна подошла к нему и с тихим вздохом обняла его двумя руками за шею. Пока они так стояли, никто и слова не сказал. Когда же сели за стол, заговорила Раиса Петровна, при этом она смотрела только на Александра.

— Честно говоря, мы все рады, что у вас так сладились отношения. Ты, Саша, нам стал как родной. Если хочешь работать в кафе — оставайся и работай. Если нет, делай то, что считаешь правильным для себя. Этот дом считай с сегодняшнего дня своим. Мы всегда тебя поддержим. И я говорю это не потому, что ты и Яна любите друг друга, а потому, что мы все вместе решили тебе сказать.

— Странные вы люди, — Александру было трудно говорить, его всего переполняли чувства к этим ставшим для него родным людям.

— И забудь интернат, Саша. Забудь, что приходилось жить одному. С сегодняшнего дня у тебя есть дом. Есть семья.

Телефон зазвонил. Данилов поднялся, чтобы ответить на звонок. А Александр в это время думал о том, каким подлецом они его посчитают, когда узнают правду. «Надо всё рассказать, — твёрдо решил он, — я не могу больше обманывать этих людей. Они должны всё узнать».

Данилов набросил на плечи куртку и пошёл к выходу.

— Ты куда? — окликнула его жена.

— Покурю на улице. С мужиками поговорю. Я скоро.

— Через полчаса кафе надо открывать!

— Да знаю я!

Яна поднялась и по привычке начала готовиться к началу рабочего дня, но Раиса Петровна её остановила. Она сказала, что сегодня она с Александром будет отдыхать, а они с отцом будут работать.

— Мама, вы одни не справитесь.

— Я помогу, — подал голос Олег.

— Ты, — Яна недоверчиво посмотрела на брата, от которого впервые слышала подобные слова, — тебя что, в больнице подменили?

Олег широко улыбнулся.

— Вот те на. Хочешь помочь, а тебя оскорблять начинают.

— Помощник, — Раиса Петровна улыбнулась, — одна рука в гипсе.

— Я одной левой, маманя. Запросто.

Улыбаясь, Раиса Петровна вышла вместе с Яной из комнаты. Когда они остались одни, Александр спросил у Олега, как он себя чувствует.

— А что со мной будет? — спокойно ответил Олег. — В порядке.

— А что… что тогда произошло? В камере?

Олег сразу изменился в лице. Скулы вовсю заиграли. Губы сжались.

— Абалымов, начальник милиции, велел надеть на меня наручники. Я сперва не понял, зачем. В камере ведь сижу. Потом смотрю, дверь открывается и заходит Мишка Зятчин. Зашёл и начал меня месить.