Он и Она - Юлия Зеленина

– Ты получила свой подарок, – прошептал я, вспомнив о забавной девчонке, которую спугнул, как боязливую птичку, тянущуюся за семечками к моей грубой ладони.

– Мой брат, мой друг, мой собутыльник! – воскликнул приятель, приветственно размахивая клешнями. – Рак-отшельник рад тебе.

Он был склонен все поэтизировать с ранней юности. Видел художественность даже на дне мусорного бака. Помню, как однажды немного странный, но любящий свои чудачества человек, ковырялся в отходах человечества. Я стоял рядом с мусоркой и терпеливо ждал, пока он насладиться своим помоечным приключением. После того, как дурно пахнущее мероприятие подошло к концу, мой тогда еще юный приятель разродился тирадой:

– Все это – составляющие Вселенной! Маленькие частички без которых не будет целостной картины. История, которая могла бы кануть в лету, полететь в тартарары, пойти на дно, на самое дно Бытия, как Титаник. Но твой покорный слуга не дал случится трагедии. Понимаешь?

Я не вникал в суть чепухи, которую он нес, но звучало красиво. Его юное лицо светилось от счастья, будто этому никчемному «хомо сапиенсу» вручили ключ от Вселенной, и он вдруг стал владыкой грешного мира. В тот вечер философ-мусорщик нашел золотую запонку и пачку порнографических фотографий престарелой дамы. Он посчитал, что это прекрасный улов и предложил отметить находку по-рыбацки. На вопрос: «Как отмечают рыбаки свой улов?», небрежно ответил: «Понятия не имею! Просто хочется сварить уху и выпить чего-нибудь ядреного! Идем в магазин».

Теперь передо мной стоял бородатый помятый жизнью мужик с выцветшими глазами. Искры юности давно угасли, в его багаже лишь горстка пепла воспоминаний о минувших днях. Я даже не сразу распознал в нем тогдашнего лохматого правдолюба, не брезгующего нырять в шлак чужой жизни. Я предложил направиться в «рюмошную» на углу – старинное питейное заведение, в котором мы просадили в свое время солидное количество монет и купюр.

– Это как свидание с далеким прошлым. Здесь время остановилось. Даже скатерти той же расцветки! – произнес я с легкой ностальгией.

Но я заблуждался, обстановка вроде как оставалась прежней, но атмосфера была не та. Пахло несвежей воблой и дешевым пивом. Несколько ссутулившихся пьяниц рассредоточились по небольшому залу. Пожалуй, лучшего антуража и не придумать для неудачного вечера.

– Потопим наши шлюпки-мысли в моче, которую тут называют пивом! – произнес хрипловато приятель и уверенно зашагал к стойке, за которой почти дремала сотрудница тоскливой забегаловки.

Потуги завязать душевный разговор обращались в прах. Проваливаясь в долгие паузы, мы буксовали в собственных мыслях, сочиняя новые темы для диалогов. Беседа не шла. Я выпил четыре литра пива и от некачественной жидкости мой живот раздулся, как воздушный шар. Хмельной напиток отказывался покидать мой организм. Жидкость давила не на мочевой пузырь, а на сердечную мышцу, отзывающуюся тоской при мыслях о странной девчонке, которая транзитом побывала в моей пустой жизни.

– Я встретил особенного человека… женского пола, – мне до жути захотелось поговорить о забавной незнакомке, которой проштрафилось дождливое небо. – Она хотела получить радугу. И получила ее. А вот я таких подарков никогда не получал!

Мой приятель диагностировал лирический настрой и сделал заключение: «влюблен!». Я не противоречил ему, хотя на самом деле не чувствовал влюбленности. Просто навязчивые мысли об обидчивой девице не покидали мой уставший мозг. Где ее теперь искать? Встречу ли я когда-нибудь столь трогательное существо? Почему я такой дурак?

– За хрупкий каркас Бытия! – проорал приятель-пьянчуга и залпом выпил жидкость из стеклянной кружки с побитым краешком.

Мы снова замолчали. Каждый тосковал о своих не случившихся мечтах и просроченных надеждах.

– Ты ее найдешь, – выдавил мой друг, подавляя икоту. – Всенепременно!

Всенепременно… Дурацкое слово! Его пророчество звучало безнадежно.

Светало. Я поспешил покинуть тонущий в алкогольной агонии корабль, оставив задремавшего приятеля в одиночестве. Я брел по мокрым улицам и думал о короткостриженном чуде, напоминающем мультяшного персонажа. За несколько мгновений нашего общения, она проросла в меня, наполнив мой внутренний мир тревогой и желанием быть рядом. Картинки о совместной жизни самопроизвольно появлялись в моей голове. Меня это раздражало, как затянувшийся капитальный ремонт в квартире по соседству.

Я честно стоял несколько дней подряд «на посту» на той самой остановке. Надеялся вновь увидеть необычную девушку, которая всколыхнула болото моей души; ту, что была в претензии к плачущему небосклону и получила в качестве компенсации огромную радугу. Я стал завсегдатаем в доме друга-алкоголика (на самом деле это была веская причина, прокатиться по загадочному маршруту, на котором я упустил нечто важное в своей жизни). С приятелем мы душевно беседовали на различные темы и, как дети, радовались каждой откупоренной бутылке.

– Если бы жизнь была осязаема, пожалуй… это было невнятное липкое облако, пахнущее навозом, – философствовал приятель.

В его всклоченной бороде застряли остатки пищи. Красные глазищи вращались из стороны в сторону, казалось, будто они существуют сами по себе и стремятся покинуть глазницы. Он говорил и говорил… На мгновение мне показалось, что мой друг ополоумел, – уж слишком увлекся выпивоха—недофилософ размышлениями об истинном смысле нашего пребывания на планете. Я задремал под его убаюкивающие «измышлизмы», чем сильно обидел занудного оратора. И он прогнал меня из своей жизни навсегда.

– Философия рождается в заплесневелых мозгах, – пробубнил я еле слышно, прижавшись лбом к прохладному оконному стеклу автобуса.

– Сегодня, пожалуй, забавный день, – произнес теплый женский голос.

Я встрепенулся и уставился на ту, что вновь взбутетенила мой несовершенный мир. Знакомая незнакомка лучезарно улыбалась.

– Искал тебя, – уведомил я ее.

Девчонка кивнула, но совсем не была удивлена, будто искать ее – обычное дело! Я попросил рассказать тайны домов, проплывающих за стеклом. Она не захотела. Сказала что-то наподобие «момент упущен безвозвратно» и рассмеялась. Я почувствовал себя жалким, но не терял надежды затеять полноценное знакомство. Она призналась, что у нее есть имя, но не посчитала нужным его назвать.

– Ты будешь – Радуга, – фантазировал я. – По фамилии… Дождливая.

– Дождливая радуга… Как нелепо, – выдохнула она, нотки безразличия в ее голосе смутили меня.

– Не нелепей, чем Петр Иванов! – немного зло пробурчал я в ответ.

Рассмеялась. Наконец-то мне удалось улучшить настроение собеседницы. Подбросить диезов и положительностей в ее и без того нескучный мир!

– Предложи еще раз, – произнесла Радуга, пристально разглядывая меня. – Скажи это. Как тогда!

Я растерялся и робко пожал плечами, не понимая, чего она от меня требует.

– Где ты живешь? – строго и холодно уточнила Радуга.

Я назвал адрес.

Заниматься с ней любовью – это феерично. Животная страсть сменилась нежностью. Ее легкие касания – мгновения хрустального счастья. Невероятные ощущения…

– Только не испарись, моя Радуга Дождливая! – прошептал я, борясь со сном.

Она пообещала задушить меня подушкой, если буду храпеть. Я прижал ее к себе, желая чувствовать тепло хрупкого тела… Вдыхал ее запах… Она пахла свежескошенной травой и полевыми цветами. Рассматривал ее красивую ушную раковину. «Только не исчезай!», – выдохнул я и погрузился в эйфорическое забытье.

Не уверен, что она была в моей жизни. Свидетельств нет никаких. Плод моей фантазии? Сон? Утром не осталось улик-свидетельств-доказателств того, что ОНА была. Ни-че-го… Эта утрата подкосила меня, но мне впервые за много дней-недель-месяцев не захотелось нырнуть на дно бутылки. Я съел таблетку аспирина и принял решение бросить пить. Я буду искать мою Радугу. Пусть на это уйдут годы, но я так хочу, чтобы смешная девчонка вернулась и наполнила мою жизнь многоцветием.

– Небо должно мне Радугу! – с этими словами я засыпаю и просыпаюсь ежедневно.

23. Спящая красавица

Я пришла домой поздно после веселой вечеринки. «В квартире темно, значит, мама уже спит», – зачем-то сказала вслух и на цыпочках прошла через темный коридор в свою комнату. Поленилась смыть макияж и поспешила принять горизонтальное положение, стянув с себя одежду. Комната вращалась вместе с кроватью и я мысленно ругала себя за то, что налегала на спиртное. Я не сторонник смачных попоек, но льющееся рекой шампанское по полторы тысячи долларов за бутылку – слишком большое искушение. На следующий день я проснулась почти в обед и удивилась, что в доме не пахнет ни кофе, ни едой. Как правило, мама в воскресение притворяется обычной женщиной и дежурит у плиты, не пользуясь привычной доставкой блюд из ближайших ресторанов.