Русские воеводы XVI–XVII вв. - Вадим Викторович Каргалов

к войску Корнилы Чеглокова и Клауса Боя, у которых было 4 тыс. ратников.

17 июня, к моменту сражения под Торжком, интервенты успели подвести к городу менее половины своих войск, так что и с той, и с другой стороны действовало примерно равное количество воинов, тысяч по 5–6. Исход сражения должна была решить стойкость ратников и полководческое искусство их предводителей.

Пан Зборовский начал сражение, как обычно, массированной атакой трех рот тяжелой панцирной конницы. Эта тактика всегда приносила полякам успех. Но под Торжком две польские роты натолкнулись на глубокую фалангу немецких пехотинцев, ощетинившуюся длинными копьями, в результате понесли тяжелые потери и отхлынули. Тем не менее третья колонна атакующих сумела смять стоявшую на фланге русскую и шведскую конницу и погнала ее к городским стенам. Только своевременная вылазка из города воеводы Корнилы Чеглокова помогла восстановить положение: отступавшие вместе с подоспевшими на помощь воинами перешли в контратаку. Но нанести интервентам и тушинцам решающий удар не удалось, те просто отступили.

Видимо, потери русских и шведов были тяжелыми. Гетман Сапега поспешил объявить о крупной победе и сообщил, что русских пало в битве 2 тыс., а шведов – 500 человек. Но этой победной реляции явно не соответствовало поспешное отступление пана Зборовского в Тверь. Поставленную перед ним задачу – отбить Торжок и закрепиться в нем, чтобы преградить путь основным силам Скопина-Шуйского, – польский полководец не выполнил. Более того, сражение показало, что интервенты имеют перед собой хорошо организованную и вооруженную армию, способную противостоять их тяжелой панцирной коннице в полевых сражениях, тем более что и их потери оказались неожиданно большими. Пан Будила писал, что после этих событий из Тушина в помощь Зборовскому были посланы значительные силы: роты панов Хреслинского, Цеглинского, Белинского, Тышкевича, Калиновского. Из-под Троице-Сергиева монастыря туда же поспешили паны Виламовский и Руцкий, из Осипова – князь Александр Рожинский, пан Павала и другие. Такие крупные передвижения войск свидетельствовали о большом беспокойстве в стане интервентов.

А в Торжке тем временем собирались рати Михаила Скопина-Шуйского, подходившие с разных сторон. 27 июня в город вступили полки Якова Делагарди. 4 июля подошли смоленские полки во главе с князем Барятинским, который привел от 3 до 4 тыс. ратников. Затем в город вступил сам Михаил Скопин-Шуйский с главными силами.

Все войско было разделено на три полка: большой, передовой и сторожевой. Назначены воеводы: «…в большом полку боярин князь Михаил Васильевич Шуйский да немецкий воевода Яков Пунтусов (Делагарди. – В.К.), в передовом полку шурин князь Михайлов Семен Васильевич Головин да немецкий ротмистр, и в сторожевом полку Яков Петрович Барятинский да немецкий ротмистр».

Наемники теперь уже были включены в состав полков. Общее руководство военными действиями взял на себя Скопин-Шуйский, возглавивший большой полк.

Молодой полководец настаивал на быстрых и решительных действиях. Формирование полков было закончено в кратчайшие сроки, за 2–3 дня, и Скопин-Шуйский, по словам летописца, «поопочив в Торжку и поиде со всеми людьми к Твери».

Но и интервенты успели собрать под Тверью значительные силы. Главной ударной силой войска стали 5 тыс. конных копейщиков пана Зборовского.

Из Торжка войско Михаила Скопина-Шуйского выступило 7 или 8 июля 1609 г., и уже 11 июля переправилось через Волгу в 10 верстах от Твери, встав лагерем неподалеку от города, «на пустом месте». Вскоре, по словам летописца, «литовские люди изыдоша на встречу против их», но активных военных действий не предпринимали, остановились на заранее подготовленных укрепленных позициях под самым городом. Пан Зборовский соблюдал вполне объяснимую осторожность: численное превосходство было уже на стороне Скопина-Шуйского, русско-шведская армия имела 18 тыс. человек, в то время как интервенты насчитывали примерно вдвое меньше. К тому же, как стало известно из перехваченного русской разведкой письма гетманов Ружинского и Сапеги к Зборовскому, последнему вообще советовали больше думать о сохранении войска, пока не придет пополнение из Польши. Михаил Скопин-Шуйский, наоборот, стремился к решительному сражению, чтобы уничтожить живую силу врага и открыть дорогу на Москву.

Вероятно поэтому русский полководец начал действовать небольшими силами, стараясь выманить противника из-за укрепления. Схватки в «поле» передовых кавалерийских отрядов шли с переменным успехом. Главные силы интервентов продолжали стоять за укреплениями.

Тогда Скопин-Шуйский повел на сближение с противником все войско. Вступал в действие план, заранее разработанный на военном совете: шведская пехота, стоявшая в центре, и конница на левом фланге должны были первыми ударить по противнику, отвлечь на себя побольше поляков и тушинцев, а затем правофланговая конница неожиданным ударом отрежет главные силы пана Зборовского от городского гарнизона и прижмет к Волге. План молодого полководца был рассчитан на уничтожение войска пана Зборовского. К сожалению, полностью осуществить его не удалось.

Конные копейщики Зборовского, опередив Скопина-Шуйского, первыми ударили по французской и немецкой коннице, которая должна была нанести отвлекающий удар с левого фланга, и обратили ее в бегство. Атакован был и центр, но немецкая и шведская пехота оборонялась стойко. Через ее плотные боевые порядки польские и литовские гусары так и не смогли пробиться, несмотря на то что бурный ливень лишил пехотинцев возможности использовать грозное огнестрельное оружие. Не отступила и русская конница на правом фланге.

Бой продолжался до 7 часов вечера, потом интервенты отошли за свои укрепления. Потери с обеих сторон были тяжелыми. Особенно пострадала французская и немецкая конница, не выдержавшая удара конных копейщиков. Обратившись в паническое бегство, некоторые отряды, «разбитые наголову, бежали за Волгу», однако вскоре возвратились. Лагерь Скопина-Шуйского остался под стенами Твери.

13 июля, еще до рассвета, передовые отряды русских и шведов ворвались в острог, за польские укрепления. Ожесточенное сражение завязалось в непосредственной близости от города, поляки непрерывно атаковали.

Победу принес неожиданный удар резервов, который возглавил сам Михаил Скопин-Шуйский, проявив при этом не только полководческое дарование, но и незаурядную личную храбрость. Автор «Повести о победах Московского государства» писал, что «князь Михайло Васильевич сам повел своих лучших, сильных и храбрых воинов на польские и литовские полки, и побежали враги, устрашившись его храбрости и мужества. Ратные же его люди с новыми силами пустились за поляками в погоню, и лагерь их захватили, и Тверь осадили. И под Тверью русские и иноземцы большую добычу у поляков захватили».

Это свидетельство русского автора находит неожиданное подтверждение из вражеского стана. Пастор Бер писал, что они «с таким мужеством ударили на поляков, что Зборовский не мог устоять; покрытый стыдом, потеряв многих воинов, он удалился в Тушинский лагерь».

С остатками войска Зборовский бежал, его преследовали на протяжении 40 верст и, по свидетельству самозванца, «едва иной в рубашке успел прибежать в лагерь».

Но в Твери остался