Сэр Четверг - Гарт Никс

— Спасибо. Но я не хочу…

— О, я не собираюсь выведывать, что ты делала там, в подземельях. Но думаю, что тебе следует позвонить родителям. У тебя ведь есть родители? Ну так мы им позвоним и скажем, что ты здесь и сидишь в карантине вместе со мной.

— Я не могу тут оставаться, — Листок только сейчас сообразила, что ей следует делать. А точнее, ей на ум пришло кое-что, что могло обеспечить ей возвращение в Дом. — Мне нужно кое-куда.

— Никуда ты не пойдешь. Ни пешком, ни на машине, даже если бы я сошла с ума и согласилась тебя подвезти. Гражданским запрещено передвигаться по городу.

— Мне нужно попасть в дом в Денистере, — Листок назвала адрес. — И как можно быстрее.

Она хотела добраться до дома Артура. Пусть Дом проявился в воздухе над больницей и до него невозможно добраться, но Листок помнила кое-что еще, что Артур говорил ей давным-давно в своей палате. Ну то есть для всех остальных это было только вчера, а для Листок прошли месяцы в море. Но все равно она твердо помнила, что у Артура есть телефон. Телефон в выложенном бархатом ящичке, и по нему можно позвонить Жителям Дома.

— Это даже не обсуждается, — строго сказала Сильвия.

— Но это очень важно, — настаивала Листок.

— Почему?

Листок замолчала. Она не могла сказать Сильвии правду. Старушка просто не поверит, и все еще больше осложнится.

Я не могу сказать ей, внезапно подумала девочка. Но зато могу показать.

— У вас есть окно, из которого видна больница?

— Да, на втором этаже. Но какое это имеет отношение?

Листок секунду поколебалась. Сильвия уже стара, и потрясение может ее убить. Но Листок отчаянно нуждалась в помощи. Артур рассчитывал на нее надеялся, что она сможет доставить карман в Дом, чтобы его там уничтожили. Да и не только Артур — все другие тоже. Что если Мальчик-без-кожи продолжит распространять свою подчиняющую плесень повсюду? А может быть, пустотник способен еще на что-нибудь…

— Давайте поднимемся наверх, я хочу, чтобы вы посмотрели на больницу через вот эти очки. Предупреждаю, это вас потрясет. А после того, как вы посмотрите, я вам все расскажу.

Сильвия посмотрела на нее с подозрением, но затем хмурое выражение превратилось в улыбку.

— Ты говоришь загадками, и я уверена, что ты просто тратишь мое время. Но с другой стороны, что я еще могу тратить, кроме времени? Пойдем.

Окно, смотрящее на больницу, оказалось в спальне Сильвии — маленькой, опрятной комнатке, ничего не говорящей о своей владелице. Сильвия быстро пересекла спальню и отодвинула занавеску.

— Вот твой вид на больницу. И, боюсь, на боевые вертолеты.

Листок выглянула в окно. Три остроносых военных вертолета медленно кружили вокруг здания больницы на высоте около двухсот метров. Девочка сдвинула очки на нос, а затем вовсе их сняла. Ей было не по себе смотреть на то, как вертолеты влетают прямо в выглядящие твердыми строения Дома, а затем вылетают обратно.

— Посмотрите через очки, — попросила Листок. — И не удивляйтесь.

— Не думаю, что я вообще что-то через них увижу, — сказала Сильвия, беря очки в руки. — Они все потрескались!

— Кое-что вы увидите, а затем я объясню, — Листок поморщилась: в голову снова стрельнуло болью. Но на этот раз боль была иной. Словно странное давление внутри черепа. Как при гайморите, только в неположенном месте.

Плесень! Она уже добралась до головы!

— Ничего не вижу, — сказала Сильвия. Она надела очки, но не смотрела в окно.

— Окно! — напомнила Листок, начиная чувствовать отчаяние и неуверенность.

Что, если очки доктора Скамандроса работают только для нее?

Глава 13

Лейтенант Корби опустил подзорную трубу и потер правый глаз, воспалившийся от долгого смотрения. Вот уже целый день лейтенант и его подразделение пограничников следили за колонной противника, продвигавшейся по перевалу под ними, и подсчитывали число врагов.

— Добавь к отчету еще пять тысяч, — велел Корби сержанту, который вел подсчет в блокноте. — Рядовые пустотники, организованные в отряды по тысяче.

— Это уже двадцать шесть тысяч за сегодня, сэр, — произнес сержант. — И все на одной клетке.

— По расписанию она отправится на северо-восток сегодня вечером, — ответил Корби, похлопывая по Эфемеридам в кошеле у себя на поясе. — Это отвлечет часть врага от наступления.

— Их в Лабиринте, должно быть, уже миллион, — тихо произнес сержант. — Что будет, когда они заполнят все клетки? Не будет толку ни от каких перемещений.

— Это пораженческие разговоры, сержант, и я не желаю их слушать, — отрезал Корби. — В любом случае, сейчас пустых клеток еще достаточно, и вторжение пустотников сдерживается очень эффективно. Тектоническая стратегия работает, как всегда. И я слышал, что вчера Второй батальон Полка одержал очередную победу.

Корби не стал упоминать, что Девятнадцатая когорта Легиона чуть не потерпела поражение позавчера. Хотя перемещения клеток на закате каждый день разъединяли силы противника, на многих клетках скапливались очень большие количества пустотников. И иногда эти клетки приходилось зачищать или отвоевывать, поскольку согласно расписанию, им надлежало переместиться близко к ГШ или другим фиксированным местам.

Прошло уже шесть недель, как Корби и его подчиненные покинули Граничный Форт. Сейчас он находился в руках пустотников. Хотя полковник Нэйдж и погиб вместе со всем гарнизоном, он все же сумел отстоять переключательную комнату, и через двенадцать часов врата были закрыты. Но к этому моменту четыреста-пятьсот тысяч пустотников уже прошли через них. А месяц спустя врата открылись снова, хоть это и считалось невозможным. И еще десятки тысяч пустотников вошли в Дом.

Впрочем, как Корби заверил своего сержанта, тектоническая стратегия все еще работала. Из-за перемещения клеток неприятель не мог сконцентрировать свои силы, и Армия разделывалась с пустотниками по частям, выигрывая большинство прямых сражений.

Но Корби слышал, что Сэру Четвергу этого недостаточно. Несдержанный даже в лучшие времена, сейчас Сэр Четверг сделался еще более гневным, чем раньше. Как говорили, он даже сорвался на маршала Рассвет и серьезно покалечил ее, после того как Рассвет подвергла сомнению некоторые аспекты реакции Армии на беспрецедентное вторжение и высказалась по поводу того, насколько мудро было вообще менять правила ведения кампании, да еще так радикально и в самый последний момент.

С точки зрения лейтенанта, Рассвет была права, конечно же. Вообще странно, что план сменился всего через несколько часов после утверждения. Да и майор Правуил был довольно странным посланником. Корби полагал, что что-то в нем не так, словно он исполнял какое-то особое поручение и вообще не был кадровым военным. Все это смердело политикой и вмешательством сверху.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});