Обвиняет земля. Организация украинских националистов: документы и материалы - Виталий Масловский

С ненавистью относился Стецько к русской культуре, даже к тем ее представителям, которые в условиях застоя и брежневизма по политическим мотивам вынуждены были покинуть свою Отчизну. В статье «Положение в мире и Украина» (март 1982 г.) Стецько, напримёр, писал, что выступает против «новых кандалов», предложенных московскими обманщиками типа Солженицыных, Максимовых, Некрасовых, Гинзбургов и Союза. Всякое сотрудничество с москалями… в каких-либо существующих русских организациях, прессе, журналах является предательством интересов Украины, категорически заявлял он.

Не менее воинственно отнесся Ярослав Стецько к сообщению правозащитника генерала Петра Григоренко, который в семидесятых годах был вынужден уехать в США. Он называл генерала «предателем», «малороссом», «хохлом», человеком, утратившим «национальное достоинство». «Григоренковщина — это предательство украинских интересов и украинской государственности, — писал Стецько, — поэтому она должна быть поборена как пророссийская диверсия москалей в украинском лагере» (Освободительный путь. Лондон. № 3. 1982. Март. С.279).

Неусыпную активность, как вспоминают почти все, кто знал Стецька, проявлял покойный проводник к делу собственного обогащения. Немало сил отдал он созданию собственной, тщательно законспирированной типографии фальшивых долларов, которая несколько месяцев «работала» в одном из подвалов купленного бандеровцами дома на мюнхенской Фюрихштрассе, поставляя свою почти безукоризненную «продукцию» на черный рынок.

«Стецько, — говорил бывший член провода ОУН Ярослав Бенцаль, — политический проходимец. Он паразитировал на нашей организации, тратил наши деньги сколько хотел и как хотел, не отчитываясь за это ни перед кем».

На этом можно было бы и завершить биографию бывшего премьера, проводника и президента… Но вспомнил недавнее заявление депутата Львовского областного Совета М.Меленя о том, что «правительство, провозглашенное 30 июня 1941 года, является нашим правительством, никогда не ликвидированным, и мы должны его восстановить. А те Советы, которые «создаются сейчас», являются «продолжением» правительства Стецька или, как высказался М.Мелень, «тех Советов, которые были провозглашены сорок девять лет назад…»

В связи с этим очень хотелось бы привести еще одну цитату из высказывания человека, который Стоял у самых истоков создания ОУН и имел возможность наблюдать вблизи и сам фарс провозглашения того самого «правительства», и те страшные последствия, к которым привела бандеровско-стецьковская авантюра 1941 года. «Этот год — вспоминал Зенон Кныш, — вписался навсегда в историю нашего движения как начало жестокой эры, которая не закончилась и сегодня… Начался он дьявольским танцем диких страстей, разбудив скованную моральными цепями людскую бестию и вооружив руку Каина, тужившую за донцовским[21]«счастьем ножа». Историческое проклятие украинского народа — междоусобицы, разруха и братоненавистничество — как нельзя ярче еще раз себя сманифестовало. Дрожит рука писать эти строки и сжимается сердце при воспоминании о множестве юношей, нашедших смерть не на поле славы и борьбы за любимую Украину, а в неуютных задворках бандеровской энкаведевщины.

…Вот так родился дьявол в украинской политической действительности. Повитухой была ему немецкая дефензива (разведка, карательная служба. — Авт.), кумом — амбициозная гордость и бунтовское непослушание. Сколько он беды натворил на Украине, сколько слез и крови пролил — не списать на воловьей шкуре. Все это занотировано на скрижалях мартирологии украинского народа и предстанет когда-то перед судом истории» (Михайлюк Б. Бунт Бандеры. Мюнхен, 1950. С. 81–82, 95).

Убежден — эти слова заставят задуматься над нашим прошлым, настоящим и будущим каждого, кому дорога судьба многострадальной Украины.

В.Горовой

Сброшенный в бездну

Еще вечером Роман Шухевич чувствовал себя в безопасности, так как на чердаке дома и в сарае его охраняли девять эсбистов. Перед рассветом он отпустил охрану, думая пробыть тут до вечера. Но именно утром в двери постучали.

Пока его связная и любовница Анна Дидык, спустившись на первый этаж, сквозь приоткрытые двери разговаривала с чекистами, Шухевич, подняв ковер, нажал на ляду в стене и прямо с кровати скатился в тайник, оборудованный между крышей и стеной комнаты. Он слышал: Анна представлялась учительницей Нюсей, которой якобы принадлежала эта квартира, но ей не поверили. Четверо поднялись крутыми ступеньками на второй этаж.

— Что вы хотите? — спросила Анна.

— Ничего мы не хотим. Скажите только, где спрятался Роман? — Подполковник кивнул на кровать, где лежали две подушки и по всему было видно, что тут спали двое.

— Какой Роман? — удивленно спросила женщина.

— Шухевич…

— Впервые слышу!

— Тогда, может, вы знаете Тура? Или Чупринку?

— Не знаю. Впервые слышу! Не знаю! — залепетала женщина.

— Тогда будем делать обыск, — заявил подполковник. — А вас придется задержать. Хотя и не хотелось бы это делать.

— Кто вы такие, чтобы делать обыск? — спросила женщина.

— Я представитель Министерства государственной безопасности, — сказал подполковник. — А это мой заместитель. Мы точно знаем, что в этой квартире прячется Роман Шухевич. И хотели бы с ним переговорить. Мы гарантируем ему жизнь…

Шухевич этим временем сидел в тайнике, приготовив пистолет, и слушал. Он понял, что проиграл. Но еще надеялся на счастливый случай, воспользовавшись которым ему, возможно, удастся выкрутиться.

С националистами Роман Шухевич познакомился еще двадцатилетним юношей, когда стал членом молодежной организации «Пласт». Его отец из городка Краковец, где и родился Роман, переехал воеводским судьей в Каменку Струмиловую, а сына отдал в украинскую гимназию во Львове. Там дед был профессором гимназии, и внук жил у них.

Дед Владимир был автором большой монографии о Гуцульщине, двадцать лет собирал материалы об опришковском движении и в поездки по Карпатам брал с собой Романа. Не тогда ли рассказы об Олексе Довбуше и смелых опришках зародили в душе подростка желание стать борцом за народную справедливость? Но позднее, под влиянием националистов и после учебы в гитлеровских разведывательных школах, он пошел другим путем, который завел его в бездну.

После победы Великой Октябрьской социалистической революции следом за народами России пошли и трудящиеся Украины. Когда после жестокой борьбы контрреволюционные силы были изгнаны с Украины, когда к власти пришли восставшие рабочие и крестьяне, за рубежом оказались петлюровцы и «сечевые стрельцы», гетманы и другие вояки, попавшие под знамена националистических самостийников.

Обосновавшись в Польше, Чехословакии, Германии, Австрии, Франции, США и других странах, они повытаскивали из ободранных чемоданов свои программы и универсалы и начали создавать различные организации, объединения, партийки… Сорок шесть группировок было лишь в Чехословакии, двенадцать разных партиек — в Польше!..

Наверное, самой реакционной группировкой украинских националистов была так называемая Украинская военная организация (УВО), созданная нелегально в конце 1920 года в Праге. Основал ее тот самый прапорщик австрийской армии Евген Коновалец, которого Петлюра одним росчерком пера сделал полковником. Тот самый, который командовал корпусом «сечевых стрельцов» и учинил жестокую расправу над восставшими против Центральной Рады рабочими завода «Арсенал».

Став предводителем Украинской военной организации, провозгласив себя президентом провода, Коновалец начал собирать под крыльца этой организации недобитки офицеров-петлюровцев, стрельцов и старшин так называемой Украинской галицкой армии (УГА) и других антисоветчиков. Характерно, что идеологически и политически УВО ориентировалась на Германию. С самого начала возникновения ее вожаки поддерживали контакты с немецкими политическими и военными кругами.

В начале 1923 года в Гданьске состоялся сбор так называемых комендантов УВО. На нем снова президентом провода провозгласили Евгена Коновальца, а краевым комендантом на Западную Украину «поставили» Андрея Мельника, того самого сподвижника Коновальца по расправе над арсенальцами и теперь уже его родственника, поскольку они женились на родных сестрах — дочках западноукраинсного финансиста Степана Федака.

Была одобрена также программа, в которой считались главным террор и создание кадрового воинства для будущего восстания, а поскольку консультантами и советниками были немецкие политические и военные деятели, то местом штаб-квартиры УВО выбрали Берлин. Ока расположилась на улице Гаупштрассе, 11 под вывеской «Союз украинских старшин в Германии». Вот откуда и начинаются корни тесного сотрудничества украинских националистов с гитлеровцами.