Ах, уехал мой любимый - Тата Кит

ему тут намазано, поди, да только язычок всё никак не достанет, чтобы хоть немного лизнуть. Да?

- Можешь пригубить чай так, чтобы на кружку весь рот натянулся? – поморщилась я, указывая взглядом на большую кружку горячего чая в её руках.

- Да, брось, Ань! Просто наблюдаю. Мысли вслух и всё такое.

- Всё такое, - закатила я глаза. – Если ты такие мысли выдаешь вслух, то страшно представить, что у тебя в голове творится. Твоих тараканов, наверное, и дихлофосом не возьмёшь.

- Какие тараканы, мать? Ты чего?! В моей голове хозяйничают исключительно пушистые белочки, которые всеми силами пытаются спрятать от меня маленький орешек моего мозга, но я всё равно его нахожу и пользуюсь им.

- Надо им подсказать, чтобы они его вытолкнули из уха.

- Тогда им точно могут завладеть тараканы. Поэтому пусть катают внутри черепной коробки пушистые белочки, - рассмеялась Алёнка и отхлебнула еще немного чая. – А завтра он тоже придёт?

- Алён, - шумно выдохнула и поставила кружку перед собой на стол. – Я не знаю. Это друг моего сына. Они сами решат, когда и к кому в гости будут приходить.

- Друг твоего сына? Серьёзно?! Почти тридцатилетний мужик друг твоего пятилетнего сына? – её светлые глаза едва держались в орбитах. – Почему моё детство было не таким крутым? Я бы тоже не отказалась от такого друга. Высокий, красивый, ухоженный, а пахнет как! Ммм!

- О, боже! – взмолилась я и спрятала лицо в ладонях. – Опять эта песня. Ненавижу её.

- Зря, - хмыкнула подруга. – Я так складно пою. Надо вас как-то наедине оставить. Хочешь я с Ванькой погуляю?

- Не хочу. Мы только что из садика пешком шагали, - убрала руки от лица и подарила пристальное внимание своей пустой кружке, которую стала толкать из ладони в ладонь. – Хотя, знаешь… Хотя, нет, - отмахнулась я от своих же мыслей.

- Нифига не нет! – возмущенно загорланила Алёна. – Выкладывай давай, чего я там знаю или не знаю?

Подняла взгляд и неуверенно посмотрела в лицо подруги. Она разве что не подпрыгивала на стуле. Ей, в принципе, редко когда хватало терпения на что-либо. Вот и сейчас она была готова выпрыгнуть из штанов, чтобы узнать подробности того, о чем я не договариваю.

- Матвей предложил куда-нибудь сходить с ним и…

- Да! - спрыгнула она со стула и довольной козой заскакала по кухне. – Наконец-то, блин! – вернула себе самообладание и уселась на стул почти ровно. Похоже, у нее только что вырос собачий хвост, которым она активно махала и не могла усидеть на месте спокойно, то и дело поддрыгивая. – Значит так. Ваньку к нам на пару дней… на месяц! Блин, двенадцать лет прошло. Месяц, не меньше!

- Угомонись ты, юла, - шикнула на неё. – Я ещё не согласилась, вообще-то.

- В смысле? – снова эти огромные блюдца, смотрящие в самую душу. – У тебя язык сломался и не поворачивается в сторону положительного ответа? Почему не согласилась?

- Потому что это свидание, Алён, - шёпотом, чтобы никто не слышал добавила. – С Козырским. Ты помнишь, вообще, кто это и в каких мы с ним отношениях?

- А ты в курсе, что уже двенадцать лет прошло и помнить детские обидки совершенно ни к чему? Дофига чего с того времени изменилось. Даже курс доллара. Так что не нужно ставить на настоящем крест из прошлого. Ясно? Тем более он сам тебя позвал. Сам! Играет с твоим сыном, каким-то святым образом держится и не превращает твоего бывшего в фарш. Мальчишка Козырский давно вырос и, скорее всего, многое осознал. Возьми и поговори с ним. Никто тебя не просит раскладывать его на столе в ресторане и брать там без ножа и вилки. Заодно уже закроешь этот гештальт и расставишь для себя все точки над «ё», - тараторила она, захлестнутая эмоциями. – Фу, блин! Аж вспотела, пока говорила.

- Белки в твоей черепной коробки, наверное, тоже.

- Не переводи мне тут стрелочки! – ткнула Аленка в мою сторону наманикюренным ноготком. – Завтра после садика я забираю Ваньку себе с ночевкой. Может, Козырского ты не приведешь в свою постель так скоро, но ночь на подумать после разговора тебе точно пригодится.

- Ты невыносима, - покачала я головой.

- Меня ещё никто никуда не выносил, просто. Ногами вперед еще рано.

- Замолчи! – бросила в неё салфеткой. – Эти твои загробные шутки… Я же поддерживать начну.

- Люблю, когда ты срываешься с педагогических цепей, - лукаво улыбнулась подруга. – Загляденье.

- … а теперь спуститесь на этаж ниже, - послышался из прихожей голос Матвея, а потом и он сам показался в кухонном проёме, держа телефон у уха. – Анют, одолжи, пожалуйста ручку на минуту.

- Да, - встрепенулась я, спрыгнув со стула. – Сейчас.

Прошла мимо него в прихожую, порылась в сумке и достала несколько ручек на выбор.

- Вот, держи.

Вместо благодарности игривое подмигивание.

С усилием не зарделась.

- Так, сейчас выйду, - произнес он собеседнику в телефоне и стал наступать на меня. Отключил звонок, убрал телефон в карман джинсов и выставил руку вперед, коснувшись моей талии. Толпы слоновьих мурашек потоптались по моей ментальной обороне. – Солнце, - еще этот вкрадчивый голос. Боги! – Мне нужно открыть дверь.

Непонимающе проморгалась и поняла, что прижалась спиной к двери, к ручке которой Матвей и тянулся.

- А, да, - опустила взгляд и прочистила горло, отступая в сторону.

Всем своим существом усиленно проигнорировала слегка приподнятые в этот момент уголки его губ.

Заработалась я. Устала, может. Вот и подтупливаю под вечер. Бывает…

- Здравствуйте, Матвей Романович, - послышалось, едва Козырский открыл дверь.

И на этот звук, словно на волшебную симфонию, из кухни выскочила Алёнка, любопытно стреляя глазками.

- Здорова, ребят, - поприветствовал их Матвей. – Давайте бумаги. Где подписать?

За порогом стояли двое парней не старше двадцати лет. Подтянутые, холеные, в майках, открывающих их бицепсы, и в джинсах, видимо, в таких же рабочих, в каких ремонтировал мою ванную Матвей.

- Здравствуйте, - поздоровались они почти хором, заглянув, очевидно, своему начальнику за спину.

- Здравствуйте, - выдавила я несмело и предпочла ретироваться отсюда подальше, прихватив с собой Алёнку.

Не тут-то было.

- А вы где такие красивые были, когда