Звезды светят на потолке - Юханна Тидель

Уллис садится на постели. Вертит свои браслеты. Йенна садится рядом, потом встает, включает музыку с компакт-диска, возвращается к кровати.

— Психолог, — произносит Уллис, даже не пытаясь скрыть, что слышала разговор через дверь. — Не хочешь туда идти?

Йенна снова мотает головой.

— Почему?

— А зачем?

— Потому что это хорошо. Может быть.

— Вот именно — может быть.

Уллис все вертит браслеты. Они блестят в лучах солнца, пробравшихся в комнату.

— Я и сама думаю туда пойти, — говорит она. — Из-за матери.

— Правда?

— Ага. Давно уже думаю. И твоя… мама… тоже сказала, что надо.

Уллис вдруг становится робкой, молчит, прежде чем продолжить.

— Но я не хочу идти одна, это как-то… тупо.

Мама считала, что Уллис надо пойти к психологу, что ей надо с кем-то поговорить, что разговаривать — это хорошо.

— Может, вместе пойдем? — предлагает Уллис. — Ну, не разговаривать одновременно, конечно, а просто пойдем вместе? Может, так будет легче?

— Может быть.

— Ну правда, может, будет? Честно, я очень хочу. Может, так и сделаем? Ну давай сделаем? — с надеждой в голосе повторяет Уллис. — Ты поможешь мне, я помогу тебе.

— Ну да… можно.

— Будет очень клево.

Проводив Уллис до двери, поцеловав в щеку, попрощавшись до завтра, Йенна оказывается в прихожей рядом с бабушкой, которая стоит на четвереньках и роется в каком-то ящике, пакует, перекладывает, устраивает.

Йенна долго смотрит на нее, не зная, замечает ли бабушка ее. Работу та, во всяком случае, не прекращает.

На полу в квартире сидит бабушка, которая недавно потеряла дочь, а теперь убирает, собирает, складывает вещи в коробки, которые перевезут в другую квартиру. По лестницам дома, расположенного в нескольких десятках километров оттуда, носится дедушка, Карлсон и Бенгтсон помогают ему носить коробки, дедушка собирается с духом, чтобы выбросить как можно больше вещей, надо быть реалистом, в четырехкомнатной квартире не так много места.

Бабушка и дедушка старые, корни их уходят глубоко-глубоко в землю, и они долго боролись за то, чтобы так крепко держаться в земле.

А теперь.

Теперь Йенна выдергивает их из земли.

И Йенна вдруг бросается обнимать бабушку, которая укладывает вещи в коробки, бабушку, которая трудится, стоя на четвереньках.

— Прости, что вам приходится… — всхлипывает Йенна, ныряя в сильный аромат духов. — Прости, что вам приходится переезжать… и…

Йенна не знает, слышит ли бабушка слова, которые она выдавливает из себя, — они тонут в рыданиях, во всхлипываниях и вздохах. Йенна боится испачкать тушью бабушкин красивый джемпер, но бабушку, кажется, это не волнует. Ее руки тепло опускаются на Йеннину спину, обнимают, гладят и утешают.

— Маленькая моя, — приговаривает бабушка. — Не проси прощения, ради бога… Девочка моя…

Так они долго сидят, и Йенна почти засыпает в надежных объятьях и слышит бабушкины слова между сном и явью:

— Маленькая моя… ты же наше спасение…

Глава 61

Бабушка принесла завтрак Йенне в постель. Снова выходные.

— Ты так хорошо вчера собирала вещи, — говорит бабушка, ставя на постель поднос с какао и бутербродами с сыром. Бутерброды украшены виноградинами. На какао — шапка взбитых сливок.

Йенна сонно протирает глаза, радуется.

— Хорошее было кино? — спрашивает бабушка, присаживаясь на самый край кровати.

Йенна кивает и раскрывает газету, которую бабушка положила ей на живот.

— В газете написали про Сюзанну, — сообщает бабушка. — Она же теперь через «з» свое имя пишет, да? Районные соревнования, пятнадцатая страница.

Йенна быстро находит нужную страницу и видит Сюзаннину улыбку под заголовком «Звезды будущего в финале: любые преграды по плечу Сюзанне и Заппе».

— Она умница, — говорит бабушка. — А ты скучаешь по верховой езде?

Йенна внимательно рассматривает фотографию, водит пальцем по Сюзанниной улыбке, по мягкой морде Заппы.

Скучает ли она по верховой езде? Нет, вообще-то нет. Лошади — словно глава в книге, которую она уже прочла. Больше ей не интересно, книга отложена в сторону. Слишком много всего произошло на страницах после этой главы.

— Нет, — отвечает она. — Я, может быть, стану играть в баскетбол.

— Правда? — бабушка радуется.

— Ага, физрук советует, давно уже. Он говорил с каким-то тренером, который сказал, что я могу приходить на тренировку, как только соберусь.

— Но это же замечательно! Это же просто прекрасно, Йенна!

Бабушка просто в восторге, она потирает руки и улыбается так, что в зубах сверкают золотые пломбы.

— Ты и друзей там себе найдешь, — продолжает она.

— Да, — отвечает Йенна. — Посмотрим.

Бабушка снова бросает взгляд на белоснежную улыбку Сюзанны.

— Может быть, отправим Сюзанне цветы? — предлагает она.

Глава 62

Йенна сидит на полу. Почти все вещи собраны, коробки, обмотанные клейкой лентой, ждут, выстроившись вдоль стен.

Ну вот. Вот они и переезжают.

Йенна смотрит в окно. Бабушка старательно вымыла стекла. Ни отпечатка пальца, ни разводов от тряпки. Нигде нет ни малейшего напоминания о том, что в этой комнате тринадцать лет жила Йенна Вильсон.

Йенна слышит звяканье на кухне, где бабушка, дедушка и Марита заняты последними сборами. Марита помогала почти каждый день. Перебирала вместе с бабушкой вещи в кладовой и плакала, слишком глубоко вдыхая запах маминых вещей, помогала делать генеральную уборку, хоть бабушка и уверяла, что — господи боже мой! — справится сама, осторожно подходила к Йенне, чтобы проверить, не нужна ли той помощь. Йенна качала головой, вещей у нее немного, и еще Уллис помогала.

«Ладно, Йенна, ты только дай знать, если что-нибудь нужно», — сказала Марита, и, глядя в ее добрые глаза, Йенна поняла, что речь не только о переезде.

— Йенна? — дедушка стучит в дверь.

— Входи, — отвечает Йенна.

Вид у деда усталый, изможденный, но радостный. Он довольно оглядывает заклеенные коробки.

— Как хорошо, — говорит он. — И ты собралась.

Йенна кивает. У нее на коленях лежит футболка, которую упаковывать не надо. Она Сюзаннина. Йенна отдаст ее в школе, в понедельник. А может быть, и зайдет к Сюзанне домой. Там видно будет.

Дедушка долго сидит и смотрит на Йенну, которая сидит, скрестив длинные ноги, убрав волосы в небрежный хвост, в маминой старой кофте.

— Боже ж ты мой, — говорит он, — как ты на нее похожа.

И кажется, дедушка вот-вот заплачет — но он не плачет, а улыбается. Дедушка выходит из комнаты, а улыбка остается.

И согревает.

Йенна встает, оглядывается по сторонам. Теперь здесь пусто. Пустые стены, пустой пол. И вдруг она вспоминает.

Звезды.

Йенна раздвигает дедушкину стремянку и начинает снимать звезды — одну за другой. Они тоже переедут. Даже небо Йенна может забрать с собой. И тут она добирается до звезды, под которой прячется листок бумаги.

Стихотворение.

«Мама, если ты умрешь, я покончу с собой».

Йенна писала эти слова всерьез. Она думала, что ей не хватит сил жить дальше. И сейчас так думает. Но она должна жить.

Потолок опустел.

Они там, хоть их и не видно.

Я здесь, хоть меня и не видно.

Йенна слезает с лесенки, сжимая в руке листок. Она берет ручку, разворачивает листок и медленно зачеркивает строчку за строчкой.

Глава 63

В другой комнате, в другой квартире девочка скоро заберется на лесенку, чтобы приклеить на потолок звезды.

Звезды, которые светятся в темноте.

Девочка выберет одну — самую большую — и спрячет под нее листок. Это стихотворение, которое она написала в школе, когда им предложили написать о любви. Потом она переписала это стихотворение.

Осталось совсем мало слов.

Всего две строки.

Девочка спрячет листок под звездой, слезет с неба и опустит ноги на землю.

И каждый раз, надевая ночную рубашку, забираясь в постель и погружаясь в тепло, она будет думать и вспоминать, засыпать и просыпаться, встречая новый день.

Так и должно быть.

Она справится.

В память о Карине.

Примечания

1

В Швеции начальными классами называются 1–3, средними — 4–6, старшими — 7–9. Последующие два или три года обучения называются гимназическими. (Здесь и далее примечания переводчика.)

2

Съешь меня живьем (англ.).

3

Улле хочет трахаться (англ.).

4

Жду не дождусь! (англ.).

5

Прикоснись ко мне (англ.).

6

Йенна, дай мне надежду (англ.).