Потерянная пара альфы (СИ) - Беж Рина

Практически год Грег жил как на вулкане, ожидая вполне вероятного разоблачения, потому что не знал, до чего еще ушлый молокосос сможет докопаться. Вот и решил любимицу-дочку использовать в своих целях, чтобы в семейный круг Граса младшего ввести и тем самым обезопасить себя, как родственника.

— Папа, что-то случилось?

Сэйла, примерная и исполнительная дочь, умница и красавица, всегда радовавшая отца тем, что неукоснительно выполняет его приказы и распоряжения, а также делает всё необходимое на благо семьи и для расширения бизнеса, присела на самый краешек дивана, идеально выпрямив спину и скромно сложив ладошки на плотно соединенных вместе коленях, всем видом выражая внимание, покорность и сосредоточенность.

Уж она-то, как никто, зная крутой норов родителя и его бешенный темперамент, с малых лет уяснила, что в этот период самое лучшее — прикинуться милой дурочкой и дать отцу спустить пар, а уж потом вести диалог.

Длинное, ниже колен платье со скромным вырезом лодочкой, немного открывающим ключицы, и рукавами-фонариками нежно-персикового цвета казалось скромным и закрытым, однако, идеально подчеркивало безупречную осанку, красивую большую грудь и тонкую талию. Так, что даже отец отмечал, какой ладной красавицей стала его дочь.

— Случилось, — мужчина повторно пробежал из одного конца гостиной в другой, сжав кулаки, и с ненавистью поглядел в сторону одного из антикварных стульев, окружавших большой овальный стол.

Желание схватить и хорошенько треснуть им об пол, так, чтобы ножки переломились и весь он рассыпался в труху, буквально жгло душу, требуя выхода.

— И? — осмелилась подать голос послушная дочь.

— Грас! — не сказал, рыкнул возмущенный мужчина.

— Райдэн? А что у него не так? — ни дать, ни взять. Идеальное личико весьма достоверно изобразило удивление.

— У него ВСЁ так, — вновь рявкнул Борсов. — Всё прекрасно! Но не у меня! Эти неугомонные компьютерщики, нанятые им два месяца назад, никак не угомонятся. Всё роют и роют под меня.

— У тебя проблемы?

— Нет, родная, у НАС! — на выдержав, Грас всё же подлетел в приглянувшемуся стулу и от души пнул его ногой, спуская пар. Потом еще раз. И еще. Остановился. Резко обернулся к дочери, внимательно её осмотрел, и уже спокойнее выдал. — И прекращай разыгрывать святую простоту! Вот с Грасом можно, даже нужно. Но не со мной. Я твою хитрую натуру знаю идеально. Как-никак, сам воспитывал.

— Ну, ладно, — тут же хмыкнула интриганка, развалившись в кресле и закинув ногу на ногу. — Что от меня требуется?

— Всё элементарное — просто! Он же тебе нравится?

— Э-э, да, хороший волчок, карманным сделать, конечно, вряд ли получится, силён, но мальчик аппетитный, — заправив выскочивший из идеальной причёски локон за ухо, выдала юная волчица. И чуть погодя с ухмылкой добавила. — Смотрит на меня голодным взглядом, но держится. И расстояние соблюдает.

— Сэйла, время поджимает. Мне нужны результаты! Никакого расстояния быть не должно! Соблазни, очаруй, запудри мозги. Соврати, наконец! Не мне тебя учить.

— Я постараюсь, отец.

— Нет, дорогая, если хочешь и дальше кутить по казино, пропадая ночами напролет со своим дружком Ашиком, ты не постараешься, а добьешься результатов! И не смотри на меня так. Не думала же ты, что я не знаю о вашей связи?

— А…

— Оставишь этого оборотня любовником. Обещаю даже прикрывать вашу связь, когда поженитесь с Грасом.

— Я всё сделаю.

— Умница моя.

Глава 20

МИЯ

Из небытия в реальность меня возвращает вода, сумасшедшим потоком обрушивающаяся с неба на голову и тело. Заливающая глаза, рот, уши и в первые минуты дезориентирующая, и до ужаса пугающая. Дергаюсь, как ужаленная, со сна кажется, что я так и продолжаю плыть в реке, не достигнув берега.

Грязь, в которой барахтаюсь, потому что земля превратилась за это время в одну сплошную жижу, облепляет тело, забивается под ногти, засыхает в волосах. Чувствую, как резко замерзаю, потому что совершенно не одета, но вставать до ужаса лень. Да и не особо получается. Ноги и руки нестерпимо ноют и гудят от усталости и ссадин, а в давно пустом желудке так жалобно урчит, словно мой малыш плачет от голода.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сил нет. Совсем. Чувствую себя измученной и полностью разбитой.

Появись сейчас хоть кто-то из стаи Жуха и Джеба, я лишь ногой дернуть смогу в попытке уползти. Но на этом всё.

Надо укрыться.

Ставлю мысленную задачу, вспоминая, как перед самой потерей сознания слышала волчий рык и вой. И преодолевая собственное «не могу», потихоньку отползаю в сторону огромной ели, растущей на пригорке и образующей корневой системой милый шалашик.

Нельзя сдаваться. Нужно защитить малыша. Двигайся, Мия.

Командую самой себе, потому что Серебрянка до сих пор не пришла в себя, выложившись на пределе возможностей.

Мне несказанно везет. По пути натыкаюсь на довольно большой черничник и, кое-как промыв руки под непрекращающимся ливнем, спешно обрываю все ягодки до одной. Луна-матушка, я настолько голодна, что совершенно забываю о правилах приличия и о том, что заталкивать еду в рот кучей нельзя.

И кушаю, кушаю, кушаю.

Хорошо.

Обобрав всё кроме последнего кустика дочиста, выдираю его и прихватываю с собой в запримеченный ранее шалашик. Передвигаюсь практически на четвереньках, вставать не пытаюсь. В новом «жилище» уже значительно медленнее и спокойнее доедаю такую ценную находку.

Я почти сыта и счастлива уже от того, что меня, наконец-то, оставили в покое. Не знаю, как и почему, и ломать голову желания не возникает. Не догнали — и замечательно. Потеряли — просто прекрасно. Устала. Свернувшись калачиком, чтобы было теплее, на минутку прикрываю глаза, и сама не замечаю, как проваливаюсь в глубокий, восстанавливающий сон.

Сколько пребываю в безвременье, не знаю. Но мне хорошо. Порой кажется, что слышу вой волков, шум драки, голоса мужчин. Где-то вдалеке, как помехи. Отмахиваюсь от них, стараясь не накручивать себя и не нервничать. Я сплю, остальное подождет, раз не будят.

В какой-то момент мерещится запах Райдэна, терпкий, пронизывающий, с нотками перца и черной смородины. Он щекочет нос, дразня не только меня, но и Серебрянку. Та тоже сонно ворочается в груди и довольно урчит. Улыбаюсь, не открывая глаз. Какой безумно-приятный самообман. Мираж, согревающий душу и сердце, дарящий надежду на счастье и покой, наполняющий тело энергией и желанием двигаться дальше.

Открываю глаза, потому что опять хочу есть. И пить. Прищуриваюсь, выглядывая через многочисленные корневые щели «шалаша», и по внутренним часам понимаю, что день хорошо перевалил на вторую половину.

Солнце светит ярко, пригревает, о дожде напоминает лишь насыщенный озоном воздух. И тишина, с каждой минутой, что я её слушаю, всё сильнее обнадеживает, а настроение поднимается выше и выше.

Я не чувствую посторонних.

Выдает Серебрянка, подобравшись к самой границе перевоплощения.

Прекрасно.

Отвечаю мысленно, боясь звуком нарушить такой прекрасный момент. Посидев еще минут пять, выдыхаю, копя в себе смелость и не веря до конца в удачу, и выбираюсь наружу.

Ой, ну и замарашка.

Хмыкаю минут через пять, осмотрев себя со всех сторон. Знатно я извазюкалась. Захочешь так повторить, и то не получится.

Развязав чудом не потерянный во время гонки узелок с вещами, понимаю, что и они пали в неравном бою с превосходящими силами грязи. А значит, и им, и мне срочно требуются водные процедуры. Нет, возвращаться к реке желания не возникает, да и забрела я конкретно в топи-болота. А надо уже выбираться на более людные территории.

Как всегда, доверяю своей девочке определить направление и потихоньку, шаг за шагом, удаляюсь от места ночевки в сторону предполагаемого «выхода». Через час удача в очередной раз мне благоволит, и я наталкиваюсь на небольшой лесной ручей. Вода пусть и студеная, но вкусная до безумия. Напиваюсь вдоволь, так что зубы сводит. А потом шустро привожу себя в порядок и застирываю шорты и топ.