Принцесса для киллера - Анна Гур

спокойно, а смуглянка бледнеет, чувствует угрозу, но быстро берет себя в руки и лепечет:

– Ты не хочешь развлечься?

Женские пальцы поднимаются еще чутка и накрывают стояк. Ее глаза расширяются, рот приоткрывается.

– Шокирована? – отпиваю из горла, а девчонка не теряется, прислоняется ко мне своими упругими сиськами.

– Приятно удивлена. Обожаю огромных мужчин. С достоинством, которое с трудом можно принять.

Так. Что-то оттянуться у меня настроение совсем пропадает. Тут пей – не пей. Все одно.

– Ясно. И что, все дырки готова предоставить?

Говорю резко. Достала.

Прикусывает губу.

– Да, как захочешь…

Запрокидываю голову и смеюсь, как припадочный. Замолкаю и ловлю ошалелый взгляд.

– Свалила отсюда.

Все бесит.

Я хочу секса. Дико. До искр из глаз. До одури. Мне нужен трах. Жесткий. Без тормозов. Без запретов.

Стояк у меня не проходит. Все внутри пульсирует и требует выхода. Яйца тяжелые, будто свинец в них закачан, и я хочу долбиться в нежное тело, выдирать, как шлюху, одну маленькую рыжую принцесску, но никак не бывалую шмару.

У меня стоит на Машу, а передергивать не хочу. Спустить можно, но это не расслабит.

– Вали на хер.

Зверею. Недотрах дает о себе знать. Скоро совсем с катушек слечу.

– Не гони. Умоляю.

Баба в слезы. Мотаю башкой. В чем прикол?

– Мне хозяин приказал обслужить по высшему разряду.

– Выслужиться хрен решил?

Кивает и губу прикусывает.

Пью. Вливаю в себя пол бутылки. Выбрасываю руку и тащу девку на себя. Кусаю ее губы и пробую на вкус.

Насыщаюсь быстро, отбрасываю так, что чуть на пол не отлетает.

– Скажешь, отработала. Джокер доволен. И чтоб я ни тебя, ни твоих подруг не видел рядом больше.

Вытираю губы и допиваю. Смываю вкус и ухожу. Мне здесь делать больше нечего. Дрочить на шалав не собираюсь.

Мне нужна конкретная девочка. Моя женщина. Та, которую собираюсь драть ночи напролет, пока не буду сыт.

Фальшивок не приемлю.

Глава 31

Мэри Кац

Короткий разговор с Дэниелом не принес удовлетворения. Подхожу к зеркалу и бросаю взгляд на свое отражение.

– Что тебе нужно, глупая Ри? – спрашиваю у зеленоглазой рыжей девчонки. Выдыхаю и отворачиваюсь. Сложно понять себя. Одному парню принадлежат все теплые воспоминания, объятия и первые поцелуи. Робкие, неумелые ласки.

А другой мужчина…

Джокер пугает своей резкостью, напором. Кажется, что набросится и изнасилует, будет брать и калечить, унижать и буквально вкатает в порок, в разврат. Отнимет. Уничтожит. Подчинит. Лишит шанса на самостоятельность.

Умываюсь и выхожу из уборной. Натыкаюсь на очередной шкаф из охраны, сторожащий меня у туалета. Морщусь. Хорошо хоть в кабинку со мной не ходят.

Возвращаюсь к матери и встаю рядом.

– Рада была увидеться, Анри!

– Мое почтение, дорогая.

Аврора кивает и получает прощальный поцелуй в обе щеки от воротилы индустрии моды.

Выходим из здания, и я опять погружаюсь в мысли и пропускаю момент, когда Рора легонько сжимает меня за локоть и смотрит в глаза.

– Ну что, по пицце, а, дочь?!

– Эм, я услышала то, что услышала? – округляю в ужасе глаза.

– Машуня, правила существуют, чтобы их нарушать, – весело подмигивает бывшая супермодель и тянет меня вниз по улице.

Прогулка по ночному городу немного развеивает.

Рора останавливается рядом с шумной пиццерией. Это даже не дорогое кафе, а просто обычная забегаловка, где сейчас полным-полно народу, но свободные столики все-таки видны.

– Давай сюда.

Мама тащит за собой, а я смотрю на красивую, ухоженную женщину, вышагивающую на нереальных шпильках с грацией пантеры вдоль прифигевших посетителей.

Люди сидят за столиками семьями или молодежными компаниями и обращают внимание на нашу пару.

Лицо Авроры узнаваемо до сих пор. Но здесь даже не шлейф бывшей супермодели играет роль, а ее энергетика, красота.

Такие женщины приковывают к себе взгляды.

В ней есть неуловимое обаяние, шарм, который заставляет взгляд приклеиваться к фигуристой блондинке.

Мы садимся за свободный столик, Рора поднимает палец и к нам подбегает расторопный парень в черном коротком фартуке.

Миссис Кац шустро делает заказ, выбирая все, что я люблю, и добивает меня в конце из предложенных напитков назвав сладкую газировку!

Офигеть! Очешуеть! Хоть стой, хоть падай!

Таращусь во все глаза на улыбающуюся Аврору и пытаюсь понять, почему не слышу в заказе ни одного наименования салата, зелени, диетического коктейля или еще чего жутко постного. Весь наш заказ – один сплошной калорийный взрыв.

– Мать, ты в порядке вообще? – спрашиваю, как только официант улепетывает от нашего стола со всех ног.

Вряд ли мы его напугали, конечно. Может, это сделали ребята из охраны, которые оккупировали все столики в окружении?

– Я-то в порядке, – задумчиво отвечает мама, и продолжает как ни в чем не бывало: – Рири, тебе не понравилось платье?

Просекла.

Пожимаю плечами в неопределенном жесте. Мне на обновку начхать вообще-то. Если для матери принципиально, я могу и надеть эту тряпку.

– Маша, опять прячешься? – внимательный взгляд и теплые пальцы накрывают мою руку.

– Да не прячусь я… – отвечаю и утыкаюсь в пустую тарелку, которую ставит передо мной официант. Мама пережидает момент, пока парень закончит с сервировкой, и опять убежит.

– Ты счастлива с папой? – задаю вопрос неожиданно даже для самой себя.

Аврора на мгновение прикусывает пухлую нижнюю губу и длинные пальцы с аккуратными ногтями принимаются играть с салфеткой. Проходит время прежде, чем я слышу мелодичный голос:

– С ним сложно, Мэри, очень. Но без него я не живу. Он мой кислород.

– Пффф.

Выдыхаю сквозь зубы. Не верится как-то. Может, имеется в виду удавка, которая сжимается на шее, лишая возможности дышать?

– Как ты справляешься с его характером?! Он – тиран и деспот. Неужели не хочется свободы, простых человеческих взаимоотношений, обычной, нормальной жизни?

Меня прорывает. Негодование берет верх. И хочется понять себя, понять мать.

– Машенька, иногда жизнь заставляет быть сильным и принимать определенные решения. Я не берусь судить или оправдывать, но твой отец – моя судьба и он защищает нас. То, что тебе кажется деспотизмом и контролем, на самом деле диктуется желанием обезопасить и сберечь. В мире есть много людей, которые хотят добраться до слабостей Ивана Каца, и если он и Димитрий для недругов недосягаемы, то у этих сильных мужчин есть две слабости, которые можно использовать в качестве рычагов давления.

Срываюсь. Не верю матери. Бросаю ядовитую фразу, которая бьет в цель и заставляет в чистых зеленых глазах Авроры блеснуть капелькам непролитых слез.

– Мама. Не заливай мне в уши эту высокопарную муть! Ты двадцать пять лет в клетке с монстром! Он