Максим Дегтярев - Максим Дегтярев

Так оно и было. Без пяти семь крепкий, седовласый мужчина вышел из служебного входа номер 2. У него была напряженная, пружинистая походка. По пути на парковку он несколько раз оглянулся по сторонам. Забравшись в свой флаер, он взял резкий старт на юг, к побережью.

Голографическая дорожная разметка отображалась на лобовом стекле как на экране. Летать в черте Хторг-Сити можно было только в соответствие с ней. Трасса, по которой мы шли, вела к приморскому жилому району. Был конец рабочего дня, движение было небыстрым, и мне удавалось не упускать его из вида, оставаясь при этом на одну-две машины позади него. Наконец он покинул трассу в направлении частного участка, большую часть которого занимал естественный лес. К дому вела полукилометровая просека, о которой я узнал из навигатора. Я свернул в просеку и припарковал флаер в густой траве. Оставшееся расстояние я преодолел пешком.

Строго говоря, план действий у меня снова кончился. Что-то подсказывало мне, что к происшествию на «Фаэтоне» причастны две стороны, из которых только одна является непосредственным заказчиком покушения.

К которой из этих сторон принадлежал Опоссум?

Знает ли он о присутствии другой стороны?

На эти вопросы я хотел получить ответ. Но с таким же успехом я мог получить заряд плазмы в спину.

Высокая трава уступила место подстриженному газону. Передо мной стояло двухэтажной строение строгой прямоугольной формы, с высоким цоколем и большими панорамными окнами.

Я не знал, с кем он живет и есть ли у него семья. Но свет горел только в одном матовом окне, через которое не просматривались даже силуэты. Я проверил бластер, позаимствованный с «Фаэтона», и поднялся по лестнице к входной двери. Наверняка Опоссум меня уже заметил. В противном случае он плохой начальник службы безопасности.

Нажав на кнопку интеркома, я услышал внутри дома звук колокола. Когда гул затих, из звуков остался только стрекот местных цикад. Выждав секунд тридцать, я снова позвонил. И снова не получил никакого ответа.

Я толкнул дверь, она мягко, беззвучно открылась. Стало ясно, что меня приглашают поучаствовать в шоу, и, возможно, мне отведена не последняя роль. Я достал из-за пояса реквизит и снял с предохранителя.

Внутренний план дома был так же прост, как и его внешний вид. Я поочередно обошел кухню, ванную, обеденный зал и гостиную. По изгибающейся винтом лестнице я поднялся на второй этаж. Из холла три двери вели в комнаты. Первая же комната оказалась кабинетом. Перед экраном, свесив голову, сидел Опоссум Лей. Из обожженной раны в его затылке тонкой струйкой стекала кровь. Я не стал проверять пульс. Что Лей мертв, было ясно с первого взгляда.

Совпадение или меня подставляют?

Если второе, то бежать ли мне к флаеру или за то время, что у меня осталось, попытаться найти какую-нибудь информацию?

Включенный компьютер напрашивался на то, чтобы в нем порылись. Было очевидно, что преступник уничтожил компрометирующие данные. Было так же очевидно, что, несмотря на это, я в компьютер все равно полезу — таков закон жанра, и всякий сыщик обязан его придерживаться.

Очень скоро я убедился, что компьютер предназначался только для слежения за домом. Кроме прочего, он хранил записи с камер наблюдения. Все записи старше десяти минут были стерты. В новых файлах был только я, обыскивающий пустой дом.

Ни комлога, ни какого-либо другого портативного компьютера при Опоссуме не оказалось.

Большой компьютер что-то передавал в сеть. Это странное поведение для устройства, отвечающего за безопасность. После недолгих разбирательств мне стало ясно, что в сеть идут записи с камер. Следовательно, мне не стоит ждать немедленного приезда полиции. Мне стоит ждать шантажа. Я нашел адрес локуса, куда скачивались данные. Теперь бы найти хакера, который бы выяснил, кому этот локус принадлежит.

На рабочем столе стояла голография миловидной женщины лет тридцати пяти и мальчика лет десяти. Его семья? Если так, то где они?

Я снова прошелся по дому. В одной из спален находился выключенный робот. Он занимался уборкой, когда убийца отрубил ему питание.

Планы на мой счет меняются у противника часа от часа. Меня то убивают, то прикармливают, а теперь еще и шантаж!

Не слишком ли много внимания?

Прошло полчаса, полиция не появлялась. Позвонить самому и сделать заявление? Похоже, убийцы от меня этого не ждут. Для меня прописан какой-то другой сценарий. Нарушив его, я, возможно, никогда не узнаю, для чего это все затеивалось.

Убедившись, что нигде не наследил, я покинул дом Опоссума. Мой флаер стоял на прежнем месте. Едва я вырулил на трассу, в просеку нырнула полиция с включенными красно-синими маяками.

Меня ведут, но ведут нежно. Что от меня требуется теперь?

Джотто был единственным человеком, которого я здесь знал, и мне нужна была его помощь.

— Я же просил не звонить! — зашипел он в трубку. — Где ты?

— Здесь, на Хторге. Часть твоих проблем решена. Опоссум мертв.

У Джотто перехватило дыхание.

— Я не просил тебя решать мои проблемы таким способом!

— Это не я. Это кто-то другой. Есть версии, кто это мог быть?

— Издеваешься? И не звони мне больше.

— Не буду. Но полиция скоро начнет меня искать. Я не могу поселиться в гостинице. Я даже не уверен, что у меня есть виза. Вполне возможно, что я нахожусь здесь нелегально. Короче говоря, я должен где-то переночевать. И мне нужен корабль до терминала.

— Ко мне тебе нельзя.

— Как насчет той квартиры, куда ты водишь девиц? Она все еще за тобой?

— Я не появлялся там тысячу лет. Туда нужен специальный ключ, иначе в дом не попасть.

— Значит, договорились. Встречаемся на нашем прежнем месте. Не забудь захватить с собой ключ.

Я отключил связь.

Прежним нашим местом был бар «Тыква» в блоке МТ-14. Под светящейся хэллоуинской мордой находилась неприметная стальная дверь, за которой собиралась случайная публика — в этом блоке не было крупных учреждений, зато присутствовал крупный транспортный узел.

Я заказал бурбон и занял свободный столик. На маленькой эстраде винтажный робот наигрывал на разбитом пианино «К Элизе». Подвыпившие посетители швыряли в него кубики льда, орешки и скомканные салфетки. Швырять бутылки было запрещено.

Джотто явился через десять минут после меня. Кажется, карьера банкира не шла ему на пользу. В свои сорок два он уже сутулился как старик, кудрявые волосы где-то выпали, где-то поседели. Впрочем, местами оболочка выглядела неплохо. Его костюм тянул тысяч на пять, часы — умножьте на десять. Над его лицом (которое девицы находили смазливым) недавно поработал косметолог.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});