Немного сумасбродства не помешает - Лора Райт

Одной бродить вечером по Стейтен-Айленду Кэрри случилось впервые. Она подумала, что сегодня у нее еще очень многое случится впервые и надо подготовить себя к этому.

Она стояла возле пиццерии от Денино и ждала Трента. Кэрри страшно нервничала, все в ней было напряжено и обострено, но она четко знала, что именно хочет сказать ему. И то, что она собиралась предложить ему, было правильно и навсегда.

— Забавное место для встречи.

О, этот голос! Как же она соскучилась по нему! Кэрри смотрела, как Трент приближается к ней длинными шагами. В привычных джинсах и белой рубашке. Высокий, красивый… и пугающий.

Она попробовала говорить в легкой, полушутливой манере:

— Я считала, что ты любишь пиццу…

Но по его потемневшим голубым глазам Кэрри поняла, что он не хочет делить с ней эту легкость.

— Что происходит, Кэрри? Ты не взяла договор?

— Я сказала, что бумаги подпишу.

— Я не о бумагах. Почему ты не хочешь позволить помочь тебе?

Сердце сжалось. У нее осталось одно-единственное желание — прижаться к нему, спрятать лицо на его груди, вдыхать знакомый запах, ощущать ставшее родным тело…

— А почему ты хочешь помогать мне, Трент? Почему не оборвать одним махом все связи?

— Я не могу, — он покачал головой.

— Почему? — Она мягко повторила вопрос.

— Не такой я человек.

Кэрри склонила голову набок.

— Уверен, что причина в этом?

— Ты о чем? — Голос его звучал так, будто он защищается.

Группа посетителей вывалилась из ресторана и направилась к автомобилям, оставляя за собой облако запахов томатного соуса и чеснока.

Кэрри взглянула на Трента.

— Может быть, ты хочешь заботиться обо мне и моей маме и сохранить эти связи, потому что ты любишь меня?

— Кэрри…

— Ты любишь меня так же, как я люблю тебя, и ты не хочешь, чтобы все это кончилось, но ранена твоя гордость, и я это вполне понимаю. Ты не можешь не быть ранен. Это ведь я ранила тебя. Чертова паника… Я так виновата, так жалею об…

Он стукнул кулаком по стене.

— Ты жутко, нет, просто кошмарно бросила меня!

— Я знаю, — очень мягко сказала Кэрри. — Мерзко, тупо, все по-идиотски, но неужели из-за этого между нами все должно кончиться?..

Он огляделся, повел рукой.

— А почему мы здесь? На Стейтен-Айленде?

— Ты мне рассказывал о своей нянюшке. Как она привела тебя сюда, и это был лучший день в твоей жизни. И я подумала, что нам надо встретиться здесь, потому что это единственная история из твоей жизни, которую я знаю.

— Что?.. — Трент и забыл, что секунду назад был сердит.

— Мы испытывали так много чувств друг к другу, сильных, горячих, страстных. Но ведь еще мы и друзья, это так, и большие друзья. И именно это как-то ускользнуло от нас, Трент.

Он удивленно поднял брови, и Кэрри засмеялась.

— Ну да, у нас был потрясающий секс, но мы мало знаем друг о друге, я имею в виду — маленькие детали и обстоятельства, которые так важны в жизни. Мягко говоря, мы настолько нестандартно поженились, что у нас просто не было времени…

— Времени на что?

— Узнать друг друга. Я не знаю историю твоего детства… Не знаю, что тебя сделало тем человеком, которого я люблю, что сделало тебя… тобой. Я поняла, что мои опасения, связанные с тобой, были из-за того, что я не знала тебя: твою историю, твою жизнь.

— Не такая уж это великая история, — мягко произнес он.

Она коснулась его щеки.

— Мне все равно. Это твоя история, а я люблю тебя.

У него сжались челюсти, потом он кивнул.

— И я люблю тебя.

Кэрри почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Она так давно мечтала услышать от него эти три слова! Самый дорогой подарок. Ничего лучше и вообразить невозможно.

— Хорошо, но я хочу предложить тебе новую сделку, — ее сердце бешено колотилось.

— Новую сделку?

— Да. Мою любовь, мое сердце, мою честность, мою верность нашему браку и все истории обо мне в придачу.

Трент притянул ее к себе.

— А что мне подарить тебе?

— То же самое.

— Прости, что не сказал тебе про полицию и про фотографию в газете. Но мои родители, особенно отец, всегда и во всем винили только меня. И… я боялся потерять тебя, если все расскажу, а ты неправильно поймешь…

— Все в порядке…

— И знаешь, я полюбил тебя и отказывался признаться в этом.

— Ладно. Давай все начнем сначала. Давай создадим будущее, — подняв голову, она серьезно смотрела ему прямо в глаза.

Он прижал ее к себе.

— Господи, как я тебя люблю! Чуть с ума без тебя не сошел, Кэрри.

— Я тоже.

— Знаешь, я так и не снимал кольцо, представляешь, какой я мешок суеверий?

— И я мешок суеверий, я тоже не снимала свое кольцо.

Он поднял ее лицо и очень нежно, едва касаясь, поцеловал.

— Выйдешь за меня опять?

— Да, — со слезами ответила она.

— С венчаньем в церкви?

— Да.

Он снова поцеловал Кэрри, но на этот раз это был страстный поцелуй.

Из ресторана вышла пара. Женщина, фыркнув, сухо сказала:

— Сняли бы комнату, что ли…

Кэрри и Трент расхохотались.

— А ты голодна? Хочешь пиццу?

— Да. Хочу пиццу, хочу тебя, хочу нашу совместную жизнь, хочу всякие истории про тебя, маленького дрянного мальчишку!

Он улыбнулся, и Кэрри мысленно вздохнула — ох уж, эти ямочки!

— Давай тогда начнем с пиццы, и дальше по списку. Идет?

— Идет!

1

Артур Миллер (1915–2005) — известный американский драматург и прозаик; Томас Вулф (1900–1938) — американский прозаик, чье творчество пришлось на 20—30-е годы прошлого века; Брендан Бихан (1923–1964) — ирландский драматург; Дилан Томас (1914–1953) — уэльский поэт.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});