Компасу надо верить - Владимир Степаненко

Стемнело. На дорогах начал умолкать шум машин: в карьере менялись смены рабочих.

Самосвалы переставали заезжать к нам в отвал.

Вспыхнула первая звезда. Я не мог оторваться от неба, стараясь увидеть спутник. За последнее время я узнал много новых звезд.

— Бетельгейзе! — громко сказал я, чтобы нарушить тягостное молчание.

И вдруг сверху раздался пронзительный, резкий крик:

— Гу-гу-гу-гу-гу-уит!

Настя вздрогнула и на секунду прижалась ко мне плечом. Хотя и мне было страшно, но я не показывал вида.

Федя Зайцев громко икнул. Потом заклацал зубами.

— Сидел бы дома! — сказал я недовольно. — С Шустиковой бы и остался. Сова кричит. Вылетела ловить мышей!

— Идемте домой, ребята! — Заяц начал заикаться от страха. — Не сова это!

— А кто будет дежурить? Хочешь бросить пост? — Я старался говорить спокойно. — Меняются смены. Скоро пойдут машины. Зачем связался с трусом?

Серая сова сделала круг, и снова с высоты полетели пугающие всхлипы: «Гу-гу-гу-гу-гу-уит!»

Ребята побежали, громко крича.

— Стойте! Куда вы? Стойте!

Я остался. В темноте белело лицо Насти. Я нашел ее руку и крепко сжал. Я вспомнил большую глыбу мела, за которой лежал бронебойщик. Тогда, может быть, тоже побежали бойцы, а он остался. И самый верный товарищ остался с ним. И танки не прошли. Один был подбит у железнодорожного переезда, второй на дороге.

И тут из темноты вылетела машина с потушенными фарами. Тяжело обрушилась на землю порода.

Я зажег карманный фонарик. Острый пучок света ударил в борт самосвала.

— К-34-45! — прочитал я, не узнавая своего голоса. — Ты видела, Настя?

Машина растаяла в темноте.

— Мерзавец! Задний свет погасил! Номер на машине залепил грязью! А я разглядел: К-34-45! Теперь не уйдет!

— Машина Кузьмичева, — тихо сказала Настя. — С отцом работает. Помнишь, я тебе говорила, ночью надо дежурить. Я давно догадывалась.

Фашистский танк навалился на окоп. Теперь он должен был раздавить бронебойщика и его друга.

— Нет! Нет! — почти крикнула Настя. — Ты что подумал?! Мы все равно скажем! Слышишь, Юра?

Я слышал. Мне было больно, но я слышал. Я видел, как остановился и окутался черным дымом танк с крестом. Я крепко-крепко пожал Насте руку. Я нашел настоящего товарища!

…Дядя Макарий очень удивился моему позднему возвращению домой.

— Чай пить будешь, полуночник?

— Выпью.

— Где перемазался так?

— В отвале были… дежурили… Кузьмичева знаете?

— Работаем вместе… Приходилось грузить… А тебе он зачем?

— Песок сбрасывал в меловом карьере… Алешка не виноват… И бригада его честная… Запомнил я номер машины: К-34-45! Машина Кузьмичева.

— Жадный. Денег хотел больше урвать.

— Мел нужен химикам… Алеша мне говорил.

— Правильно, Юра, мел нужен чистый!

Без числа

Н. не пришла в школу. Все время смотрел на ее парту. На улице меня остановил Кузьмичев. Просил не говорить, что видел его в отвале с песком. Я сказал, что врать не умею.

1 декабря

Первый день зимы.

Зима! Крестьянин, торжествуя,

На дровнях обновляет путь…

Сегодня начал новую тетрадь.

У Алешки тяжелый ЯАЗ, а у дяди Макария — экскаватор. Трудно им будет работать зимой, в мороз!

Без даты

Н. принесла поэму Маяковского. Читали вслух. Оказывается, Маяковский знал, что есть курская руда. Слова сами запоминаются. Не хотел, а выучил:

Бежало от немцев, боялось французов,Глаза косивших на лакомый кус,пока доплелось, задыхаясь от груза,…Запряталось в сердце России под Курск.

ГЛАВА 21

Железная руда рядом

В последние дни сильно похолодало. Теперь уже нельзя выскочить на улицу или отправиться в школу в одной куртке. Порывистый ветер гнал по дороге желтые листья. На реке перекатывались высокие волны в белых барашках. Редко можно было встретить рыболова с удочками. Одни охотники продолжали бродить по зарослям и камышам. Изредка гулкие ружейные выстрелы нарушали тишину.

Я почти совсем отказался от нижней дороги и ходил в школу вместе со всеми.

Как-то я завозился дома, и ребята ушли без меня. День выдался пасмурный. Низкие рваные облака висели над самой землей. «Еще дождя не хватало, — подумал я. — Развезет дорогу. И без того грязно в карьере. Моют бетонку, а мало помогает. Трудно работать шоферам. Не жалуется Алешка, а я знаю!»

Неожиданно ветер разорвал пелену облаков. Выглянуло солнце. Пока я шел через Встреченку, от деревьев на дорогу легли густые тени. Я старался скорей переходить через темные полосы, чтобы больше погреться на солнце.

— Юра, подожди! — неожиданно налетел на меня Витька Лутак. Тяжело дыша, вытер потный лоб.

Первый раз я видел его так близко. По лицу разбросаны рыжие веснушки, как зерна пшена.

— Знаешь, что вчера было в гараже? Отец рассказывал. Кузьмичева постановили снять с машины. Ваш вожатый настоял!

— Знаю! Правильно поступили.

— Как вы заметили? Следили?

— Что тебе?

Витька замялся. Глаза забегали.

— Возьми в товарищи.

— Сам придумал?

— Не… отец сказал, чтобы дружил с тобой…

— Отец у тебя хороший… точно…

— Ты приходи, яблок дам.

— Взятку предлагаешь? — вспылил я. — Очень нужны мне твои яблоки!

— Ну давай дружить… Ну давай…

Я повернулся и пошел.

…Через несколько дней мне пришлось убедиться, что Алешка Звездин действительно удивительный человек. Ни слова никому не говоря, притащил к нам на сбор геолога с карьера.

— Послушайте специалиста! — сказал он и торопливо достал из кармана несколько спичечных коробков с яркими наклейками. Поймал мой взгляд и заговорщически улыбнулся.

— Я расскажу вам о нашем месторождении, — громко произнес геолог и откашлялся.

Молодой парень с черными усиками попробовал нахмурить брови, чтобы казаться солиднее, но задорные голубые глаза за очками подвели его.

Пискнула дверь. Боком просунулся Андрей Петрович.

— Извините, что помешал. Сбор проводите?

— Пригласил геолога! — весело сказал Алешка. — Пусть расскажет о породах. Камни знать надо!

— Ребятам будет интересно, — Колобок сделал усилие и, не распахивая дверь, протиснул полное тело. — Вы не будете возражать, шестой «Б» к вам просится?

— Пусть заходит.

— Ничего сами не могут придумать, — с обидой сказал Заяц. — «Бэшки» так и липнут. Нашли тоже парламентера!

Первой в класс вошла Эля Березкина. Она недавно обрезала косы и теперь не расставалась с большой расческой. Не выпускала она ее из руки и сейчас.

Ребята из шестого «Б» долго рассаживались, стучали.

Баскет прошелся между рядами, придирчиво осмотрел класс, а потом по старой привычке остановился у окна.

— Привет, атаман. Подвинься.

— Привет.

Колька Силантьев потолкался около нашей парты и сел третьим.

— Родное местечко, — Баскет приподнял крышку. — Мои инициалы. Сам вырезал. — Обернулся и увидел Настю. — Юрка, тебе повезло. Соседка какая. Ты не знаешь, зачем нас сюда загнали? Что Звездин так у вас старается? Славу зарабатывает?

Я с трудом сдержался, чтобы не влепить Баскету в ухо. Каланча совсем не изменился.

— Серые вы. Колобок знает. Привел к нам, чтобы вы ума набрались.

— Угомонились? — спросил геолог, протирая очки. — Я расскажу о породах, которые встречаются в карьере. Повезло вам. Живете на земле Курской магнитной аномалии! Она должна стать базой черной металлургии страны!

— Это записано в решении Восемнадцатого съезда партии, — подсказал Колобок с задней парты.

— Юрка, давай сыграем в морской бой? — Баскет протянул мне вырванный из тетради лист в клеточку.

— Отстань.

— Около двух миллиардов лет назад начали создаваться огромные пласты железистых кварцитов. — Геолог с интересом разглядывал нас. — В ту отдаленную геологическую эпоху на земле не было еще жизни, а в океанах — ни водорослей, ни рыб, ни морских животных. Суша представляла собой каменистую пустыню.

— Умеет врать, — Колька Силантьев кивнул головой в сторону геолога. — Два миллиарда! Да он откуда знает?

— При вскрытии карьера находим суглинки желтовато-бурого цвета…

— Опротивели мне эти суглинки, — сказал, подвигаясь ко мне, Баскет. — Насмотрелся, каждый день самосвалы возят.

— Замолчи! — я едва сдержался.

Баскет издевался. Почему он решил, что все постиг и узнал? Спросить бы его о минералах железа. Пусть напишет формулы! Дядя Макарий каждый вечер читает учебники, учит немецкие слова и стихи Лермонтова. И Алешка наверстывает упущенное: занимается в вечерней школе.