Н 7 (СИ) - Ратманов Денис

— А вот если он начнет помогать и спасать, то хреновые вы игроки! — осадил его Димидко. — Вратарь — последний рубеж. Если вы такие веселые и мастеровитые, а команду спасает вратарь… Ни хрена вы не мастеровитые. Ясно?

— Да ясно, ясно! Шутка это! Да мы…

Под шуточки, перемигивания и сговаривания, кому и под какую ногу кинуть мяч, как и кого обыграть, куда бить и куда не бить, мы вышли на поле.

«Котайк» попытался, как тренер предупреждал, переломить ход игры. Армяне сразу побежали, сразу понеслись… Но наши академики устроили классический отбор у кромки поля справа, зажав там полузащитника вдвоем и третий на подхвате. Мяч отняли, тут же выкатили на ход, и вперед понесся уже центральный защитник, Матвеич. Что, не ждали? У нас всякий может выбежать!

Но он молодец, не стал сам бить, а откатил в сторону под набегающего Рябова. Высокий, широкоплечий — а как бежит! Едва земли касается. И так же, по-балетному Антон ткнул по мячу — как кием по бильярдному шару.

Красиво! Душа радуется!

Но вратарь угадал, рванул вперед, выставив руки и даже коснулся мяча. Но и только. Чистый гол. И опять красивый.

0:3!

Трибуны уже не ревели, не сыпали оскорблениями и проклятьями, а обиженно свистели и гудели. Кто-то кинул на поле скомканную газету, но тем и ограничилось.

А защитник с нападающим в обнимку пошли к центру поля, хлопнув друг друга по рукам. Они сделали. Так всем же хочется! Особенно — Погосяну.

Уж наши били-били, давили-давили… А Мика как носился! Покруче Микроба. Но включилась удача вратарская: голкипер «Котайка» всё отбивал или брал.

Бывает такое, что двадцать ударов в створ ворот — и всего один гол. А бывает, и гола нет, потому что вдруг невезуха.

Правда, нашим жаловаться на невезуху не стоит — уже 0:3, и мы в атаке. В непрерывной атаке.

Тренер «Котайка» поменял нападение. Не защиту — что ее дергать, уже проигрыш. А если поставить свежих игроков в атаку, есть шанс пусть не отыграться, но хоть не позорно всухую продуть.

Свежие напы даже попытались финтить — южане это умеют. Мягонько возились с мячом, красиво друг другу передавали, а вперед — никак. Там наши стену выстроили — не пробьешься.

Удар издали!

Я видел момент, взял спокойно и сразу с рук пнул мяч подальше к центру.

Ха! Ну, гол я не забью, пусть и хочется, как и всем. А вот голевую передачу на меня запишут.

Я, значит, только примерялся, как бы ударить по мячу, а Погосян уже каруселил ногами, летел, летел… На! — и мяч над его плечом и прямо на ногу. Как в кино, как специально. И красиво, чуть в раскачку, Мика один побежал на вратаря. А тот не знал, что делать: вперед кинуться, отступить? Так и казалось, что начнет метаться, как волк, ловящий яйца корзиной.

И вот он руки расставил, шаг вперед сделал, а Погосян ковырнул мяч, и тот, медленно вращаясь, ушел через присевшего вратаря «Котайка» и упал в нижний угол. Легкий удар — даже сетку не поднял.

Погосян запрыгал на месте, воздел руки. В момент удара он был на нашей половине — офсайда нет.

Вот вам и 0:4!

Позвучал финальный свисток. Я и не заметил, как игра пронеслась. Вспотел, конечно — все-таки жарко, — но не запыхался. Под свист и вой болел наши пошли в раздевалку, а я не спешил, наблюдал за Погосяном, который плелся позади всех и жадно всматривался в зрителей.

Таких матчей можно подряд провести сколько угодно. Отличная погода, хороший соперник, не грубый, красивые удары. А что болелы негодуют и желаю на наши головы мор и саранчу, так не впервой.

Победа! Адреналин! И мы пьяны без вина.

Радость омрачило то, что горячие южные болелы не простили нам выигрыш, и начались погромы. Потому автобус, заблокированный фанатами, остался пустым, чтобы отвлечь их, и мы через черный ход небольшими группами грузились в минивэны и ехали в гостиницу.

Но болелы нас и там вычислили и начали скапливаться у гостиницы, разворачивать оскорбительные плакаты: «Мика Погосян предал Армению». «Вон из Армении, предатель!» Что-то по-армянски. И особенно неприятно было видеть свое фото с турнира ММА рядом с испуганным Алешей со сломанным носом. «Нерушимый, ответь за содеянное!»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Твою ж налево! Это что же, Алешин сизый нос меня теперь в каждом городе будет встречать, и все оскорбленные победой «Титана» подключатся к травле?

Вспомнился анекдот: «Я, Джон МакКормик, построил четыре отличных моста в нашем городе, но никто не говорит: 'Это Джон, великий строитель мостов»… Народная любовь — гулящая девка. Стоит раз оступиться, и вот уже все, кто восторгался тобой, готовы гнать тебя со свистом и улюлюканьем и бросать в спину камни.

Хорошо, время моего триумфа еще отзывается в сердцах, и большинству болел выгодно верить, что меня оклеветали. Но будь я менее популярным и не найдись у меня денег на адвоката, гремел бы на всю страну как моральный урод, издевающийся над инвалидами, насилующий бабушек и отрывающий котикам лапки.

Завтра мы поедем в Михайловск, созвонюсь с Кагановским, узнаю, как у нас дела.

Невесело было не только мне, но и Погосяну, который заперся в номере. Мало того, что встреча с отцом, на которую он так надеялся, не состоялась, так еще и земляки выставили его предателем. Сегодня его лучше не трогать, а завтра скажу, что народный гнев так же переменчив, как и народная любовь. Через несколько дней «Котайк» еще кому-нибудь продует, и его фанаты будут параллельно болеть за более удачливый «Титан», где играет их звездный земляк.

Мне вместе со всеми веселиться тоже не очень хотелось, и я проверил свою страничку, куда набежали армяне с обвинениями, и началась настоящая рубка с нашими фанатами. Писать я никому ничего не стал.

Перед вылетом ко мне зашел Погосян и сказал, отводя взгляд и комкая салфетку.

— Мне тренер «Котайка» звонил, прикинь.

— В команду звал? — предположил я.

— Если бы. Не только звал, но и обвинял, что я предатель! Что семье за меня стыдно. И только играя за «Котайк», я заглажу вину.

— А ты? Пойдешь?

— С шантажистами нельзя договариваться, — сказал он мрачно. — Хрена им! — Он помолчал немного и дополнил: — А потом брат звонил. Тоже ругал. Как так — своих предал!

Я пожал плечами.

— Идиоты! Это ж не война. Надо перетерпеть, Мика.

Пришлось прочитать ему лекцию — озвучить свои вчерашние мысли. Сказал вроде банальность, но Мика воспрянул.

— Знаю, — кивнул он. — Перетерплю. И в вышке еще побегаю, пусть утрутся!

Потом мы погрузились в автобус, мрачный водила отвез нас в аэропорт, и мы, притягивая взгляды девчонок, набились в самолет.

Когда он приземлился в Москве, я получил сообщение от Семерки, что она в столице, транспортировка прошла успешно. Уже хорошо. Надеюсь, в Москве злоумышленник потерял ее из виду.

Потом уже в Михайловске меня вызвал к себе Тирликас, вручил запечатанный (интересно, вскрывал или нет?) конверт от Семерки и сказал, что убили еще двоих самородков. Подумалось, как же хорошо, что я не знал этих людей, их смерти не ранят, ведь за именами не стояли дорогие сердцу личности, они — лишь строчки некролога. А вот Семерку, наверное, наизнанку выворачивает от бессилия.

Значит, надо выделить время и навестить Кардинала, благо сведения о самоубийце в конверте, и он сможет выстроить причинно-следственные связи. Ехать к нему часа три, он отбывает наказание в ИК №2, это в лиловском районе. После возвращения из Риги будет четыре дня между играми — однозначно тогда и поеду, ведь потом сборы, и будет некогда. Как правильно преподнести информацию, подумаю позже.

Перед самым вылетом в Ригу в здании аэропорта нас неожиданно собрал Сан Саныч, глянул на экран телефона, на Микроба, который нас провожал, снова на экран. Я догадывался, что он собирается сказать.

— Так, парни. Мне пришло распоряжение из Комитета по этике насчет нашего Марадоны…

— Я тоже лечу? — осторожно спросил Микроб, еле сдерживая улыбку. — Надеюсь, нас не оштрафовали? Ну, в смысле, на деньги…

— Дисквалификация, — проговорил Димидко и взял паузу, будто издеваясь.