Заговор князей - Роберт Святополк-Мирский

— Монах? Аркадий?

— Да, — изумленно вытаращил глаза Дубина.

— Где он?

— Там за углом у костра… Под охраной…

Медведев вытащил из-за пазухи грамоту и сунул под нос Дубине.

— Послушай Иван, я служу великому князю и выполняю его особое поручение. Никаких изменников здесь нет, и не было. А вот монаха нужно обязательно немедленно доставить к Патрикееву.

Дубина глянул в грамоту, повертел великокняжескую печать и вернул.

— Вот что, Медведев, ты у меня служил, тебя хвалил сам Патрикеев — я тебе верю. А и правда — кто такой этот монах! Эй, Петруха, ну-ка, быстро к костру да приведите сюда этого в рясе!

И вдруг он увидел тела своих людей, разбросанные по двору.

— Обожди Медведев, как же так? Если нет изменников… Ай-ай-ай, да тут же мои лучшие люди лежат побитые… Ай-ай-ай, неужели? Неужели сам десятник Козел? Точно он! Не дышит? Кто это сделал, Медведев, отвечай сейчас же! Кто убил моих лучших людей?

— Ты что, Иван, таких скверных воинов я отродясь не видал! — Я им говорю, стойте, а этот как ты его назвал, — орет «Бейте их насмерть!» и никаких грамот смотреть не хотел. Ну, сам посуди, что мне оставалось делать?

— Ох, Медведев, Медведев, — ай-ай-ай, что ж ты наделал?! — Извини дружок, бывший мой десятник, но должен я тебя арестовать да к боярину Щукину доставить. Да-а-а, а как ты думал? Людишек-то этих, я на что списывать буду, а?

— Ладно, согласен, — сказал Медведев, — но давай не к Щукину а к самому верховному воеводе Патрикееву — он тебя еще и пожалует, вот увидишь?

— Да? — заколебался Дубина,(это же какие выгоды можно извлечь от знакомства с самим Патрикеевым, это ж можно и до тысяцкого дослужится, а, может, и людишек, наконец хороших дадут) и махнул рукой, мол, где наша не пропадала, — Будь по-твоему, Медведев, вот люблю я тебя почему-то, а почему и сам не знаю. Ты у меня всегда на первом месте был, помнишь?

— Конечно, Иван, конечно. Скажи, а как сделать, чтоб этот дом никто не трогал — во-первых, здесь остаются мои люди, один из них ранен, а во-вторых купец Манин — наш человек.

— Не волнуйся дом и так под охраной, никто никого не тронет.

— Тогда позволь мне попрощаться с моими людьми, и я готов с тобой идти.

— Прощайся, только недолго, — благодушно согласился Дубина. — Сейчас приведут монаха, и двигаем походным строем прямо к Патрикееву.

… — Как, ты еще здесь? — удивился Елизар Бык при виде Аркадия. — Браво! Тебе очень к лицу в московском наряде!

— Боюсь, что от твоей веселости не останется и следа, после того, как я сообщу тебе, что случилось.

— Что же случилось? — нахмурился Елизар.

Аркадий вынул перстень и положил перед ним на стол.

— От этого надо немедленно отказаться. Только что у меня был человек, который, не принадлежа к нашему братству, наверняка знал, что члены его носят такие перстни.

— Это невозможно!

— А я тебе говорю, что возможно! Я проверил. Мне пришлось сослаться на мастера Ефима и я готов поклясться, что это имя ему известно!

— Надеюсь, этот человек мертв?

— И я надеюсь. По крайней мере, я сделал для этого все, что мог, напустив на него шайку московских головорезов.

— Как его звали?

— Вряд ли ты знаешь. Некий московит по фамилии Медведев.

— Что?? — вскочил с места Елизар. — Василий Медведев?

— Да, — удивился в свою очередь Аркадий. — Тебе о нем что-то известно?

— Еще бы! — воскликнул Елизар и побледнел.

Это вполне возможно… Ведь Медведев проводил в своем имении расследование после бегства Степана, которому помогли Ефим и Симон… В его руках оказался крест Ефима… Рисунок мог запомниться… С кем еще он общался? С Федором Бельским… Да, конечно, — он ведь был в Горвале… Разговаривал с Никифором… А у князя Федора мог видеть Марью… У них наши символы на перстнях… Неужели он о чем-то догадался?… Черт побери, я же говорил в свое время Симону, — не нужно этих нелепых игр с отравленными кольцами, и был прав — уже два несчастных случая произошло, а теперь на тебе!.. Кто угодно, но только не Медведев! Ведь этот и вправду может раскопать! Может. Ба! Он же в дружбе с Иосифом Волоцким, который поклялся нас найти и искоренить! Только этого не хватало! Нет, нет, без паники, пока еще ничего не случилось. Спокойно. Необходимо принять меры. Самые срочные меры…

— …что с тобой, ты меня слышишь, — тормошил застывшего Елизара, Аркадий.

— Все в порядке, — встряхнулся Бык, — Это очень хорошо. Хорошо, что ты сказал, сейчас и сразу… Ты оказал нашему братству огромную услугу… Я буду ходатайствовать о присвоении тебе следующей степени причастия — седьмой заповеди.

— Благодарю, брат Елизар, — поклонился Аркадий, — но я не понимаю…

— И не надо. Теперь берегись Медведева! Ни на секунду не сомневайся, что он жив. Измени свою внешность до неузнаваемости, потому что, если он тебя встретит — горе тебе!

— Но меня нет! Я убит! Я мертв! Мой обезображенный труп сейчас найдут возле костра! — воскликнул Аркадий.

— Если даже все поверят, Медведев не поверит. Так что постарайся с ним не встречаться! Всем братьям и сестрам, которых нечаянно встретишь в пути, вели от моего имени немедленно снять и спрятать все наши символы — перстни, кресты и прочее.

— Постараюсь. Я сию же минуту в закрытой кибитке отправляюсь в Углич и присоединяюсь к мятежным братьям! Как там рыба на Ильмене — не протухла? Этот Медведев тоже ее ищет!

— Ему уже не успеть. Я выезжаю туда на рассвете! Моя миссия здесь закончена — наши братья Алексей и Дионисий с почетом приняты в свиту великого князя Ивана Васильевича! Им обещаны хорошие приходы в главных храмах Москвы.

— Превосходно! Тогда удачи и счастливого пути!

— И тебе того же!

Служители тайной веры обнялись.

… Пока сотник Дубина ждал монаха, Василий отвел в сторону Алешу.

— Оставайся в этом доме, пока не выздоровеет Ивашко, или пока я не вернусь. Постарайся разузнать все о монахе — как жил, с кем общался, куда ездил, ну сам знаешь. Боюсь, меня пару дней не будет.

— Я все понял, — поклонился Алеша.

К Дубине на всем скаку подлетел взволнованный Петруха, что-то зашептал ему на ухо и что-то передал. Сотник выругался и сплюнул.

Дурное предчувствие охватило Медведева.

— Что случилось? — подошел он.

— Сысоев, которому я поручил охранять монаха, убил его, ограбил и утек! Вот, же сукин сын! Я всегда говорил — от жадного жди беды! Гляди, что обронил возле трупа. Наверно у монаха были. Новая, московская. Я таких еще не видал — Дубина протянул Василию новенькую блестящую монету.

Медведев повертел ее в пальцах. Да, это несомненно была одна из тех монет из мешочка Патрикеева который он передал монаху. Василий с изумлением увидел двуглавого орла, который раньше встречался только на византийских деньгах, и кроме обычной надписи кириллицей корявыми большими буквами по окружности «Великий князь Московский Иван Васильевич» еще одну: латинскими буквами внизу было аккуратно выведено то же самое имя, которое он совсем недавно видел на стволе пушки:

ARISTOTELES

Глава десятая

ОТДЕЛЬНАЯ ПЛАХА ДЛЯ МЕДВЕДЕВА

Тайнопись Y

ОТ ПРЕЕМНИКА

10 января 1480 года

Высшей Раде Братства

Настоящим приказываю немедленно собрать Высшую Раду Братства для принятия срочных и неотложных мер безопасности. Только что стало известно, что тайные символы Братства — монограммы со скрижалями, находящиеся на перстнях и нательных крестах, могут быть опознаны непосвященными лицами и, таким образом, подвергнуть смертельной опасности не только отдельных членов, но и все Братство в целом. В связи с этим Высшая Рада должна:

1. Используя все возможные меры, в том числе гонцов, нарочных и голубиную почту, оповестить ВСЕХ членов Братства, где бы они ни находились, о грозящей опасности.

2. Каждый член Братства обязан немедленно снять с себя все перстни или кресты, заключающие тайные символы нашей Веры, — Моисеевы скрижали и тщательно сохранить их в недоступном для посторонних месте, с целью последующей передачи лицам, которых укажет Братство.

3. Поручить самым достойным членам Братства сбор всех личных знаков со скрижалями так, чтобы ни один перстень, ни один нательный крест не пропал. Каждый, кто не предъявит выданных ему при посвящении символов, будет немедленно привлечен к суровой ответственности, вплоть до лишения жизни. Ни один символ нашей Веры не должен попасть в чужие руки!

4. После окончания сбора, все символы должны быть тщательно пересчитаны членами Высшей Рады и, в зависимости от материала, из которого они сделаны — отправлены на переплавку либо бесследно уничтожены.