Русский металл - Эрик Ардаган

Вебер наблюдал, как нос судна прорывается сквозь плавучие ледяные поля, молча проклиная и глобальное потепление, и свою незадачливую судьбу. Совсем недавно он жил в Квебеке и с удовольствием патрулировал реку Св. Лаврентия, а теперь неожиданно оказался капитаном корабля в самом забытом богом уголке планеты. Вдобавок все его нынешние обязанности сводились к взиманию платы с проходящих мимо судов.

Северо-Западный проход стал судоходен, премьер немедленно объявил его внутренними водами Канады и выделил средства на постройку глубоководного арктического порта в Нансивике. Вскоре он надумал создать военный ледокольный флот и открыть новые военные базы. Тут к кампании подключились некие заинтересованные круги, вынудившие парламент поддержать премьер-министра и наложить более жесткие ограничения на иностранные суда, пользующиеся проходом в целях транзита.

В соответствии с новым законом все иностранные корабли должны были уведомить о запланированном маршруте береговую службу, внести плату (как на том же Панамском канале) и двигаться в сопровождении канадского коммерческого ледокола по строго определенным участкам прохода. Несколько государств, включая Россию, Данию и США, отвергли претензии Канады и перестали пользоваться Северо-Западным проходом. Однако другие развитые страны сочли этот вариант более подходящим, чем путь через Панамский канал. Экономическая выгода была налицо: торговые суда, курсирующие между Европой и Восточной Азией, сократили маршруты перевозок на несколько тысяч миль, не говоря уже о судах с большим тоннажем, которым раньше приходилось огибать мыс Горн. В результате стоимость транспортировки каждого контейнера уменьшилась на тысячу долларов, что сделало проход весьма привлекательным для торгового флота.

Льды таяли куда быстрее, чем прогнозировали ученые, и вскоре первые транспортные компании рискнули опробовать короткий путь. Большую часть года проход все еще был покрыт толстым слоем льда, зато в летние месяцы становился вполне судоходен. К услугам самых оборотистых дельцов были мощные ледоколы, курсировавшие по маршруту с апреля по сентябрь. Судя по всему, лет через десять-двадцать Северо-Западный проход будет открыт круглогодично.

Глядя на приближающееся торговое судно, Вебер мечтал о том, чтобы весь проход вновь покрылся толстым слоем льда. Впрочем, появление корабля несколько разнообразило бесконечную череду айсбергов, от которых его уже тошнило.

— Четыре километра до цели, расстояние сокращается, — доложил рулевой.

Вебер повернулся к долговязому радисту, сидящему в углу тесного мостика.

— Хопкинс, проведите идентификацию и узнайте тип груза.

Радист попытался связаться с кораблем, однако ответом была тишина. Он недоуменно проверил оборудование, потом предпринял еще несколько попыток.

— Они не отвечают,! — растерянно доложил радист. Как правило, проходящие мимо суда всегда откликались, и изнывающие от скуки члены команды были горазды поболтать.

— Попробуйте еще, — приказал Вебер. — Скоро мы подойдем достаточно близко для визуальной идентификации.

— Осталось два километра, — отрапортовал рулевой.

Вебер настроил бинокль и оглядел судно. Это был небольшой новенький контейнеровоз футов четыреста в длину. Увидев на верхней палубе всего несколько контейнеров, капитан удивился: обычно на судах подобного типа контейнеры ставят в шесть или семь рядов. Он нашел грузовую ватерлинию и удивился еще больше — она находилась в нескольких футах над водой. На мостике было темно, зато на топе мачты позади надстройки он разглядел гордо реявший на ветру триколор.

— Судно-то российское, — прошептал он.

Это было довольно странно, поскольку по распоряжению своего правительства российские корабли негласно бойкотировали проход. Вебер навел бинокль на корму и успел прочесть меркнущие в наступающих сумерках белые буквы.

— Судно называется «Новосибирск», — уточнил он для Хопкинса.

Радист кивнул, попытался вызвать контейнеровоз по имени, и снова не получил ответа.

Вебер повесил бинокль на металлический крючок, взял со штурманского стола папку и пролистал компьютерную распечатку в поисках названия «Новосибирск». Все иностранные суда, идущие транзитом через Северо-Западный проход, были обязаны уведомить береговую охрану за девяносто шесть часов. Вебер просмотрел новые данные, пришедшие по спутнику, однако и там упоминания о «Новосибирске» не было.

— Подведите корабль к левому борту контейнеровоза. Хопкинс, сообщите им, что судно находится в территориальных водах Канады, поэтому обязано остановиться и приготовиться к досмотру.

Пока Хопкинс передавал сообщение, рулевой изменил курс и сверился с показаниями радара.

— Впереди пролив сужается, — доложил он. — Паковый лед выступает километрах в трех слева на траверзе.

Вебер кивнул, не сводя глаз с «Новосибирскы». Она шла с неожиданно большой скоростью, примерно узлов пятнадцать. Когда корабль береговой охраны подошел ближе, капитан снова обратил внимание на высокую осадку контейнеровоза. Что забыло в этих водах полупустое грузовое судно?!

— До точки рандеву один километр, — объявил рулевой.

— Еще ближе. Подойдите на расстояние ста метров, — приказал капитан.

Торговое судно будто и не видело патрульный корабль. Если бы канадцы внимательнее смотрели на радар, то наверняка заметили бы, что российский контейнеровоз одновременно увеличивает скорость и коварно меняет курс.

— Почему они не отвечают? — пробормотал рулевой, начиная беспокоиться.

— Сейчас они нас заметят! — воскликнул Вебер, подошел к панели и нажал кнопку, включающую судовой гудок. Раздались два оглушительных свистка, эхом пронесшиеся по воде. Моряки на мостике замерли, ожидая ответа, однако его так и не последовало.

Больше в создавшейся ситуации Вебер ничего не мог поделать. В отличие от пограничной охраны России, канадская служба являлась гражданской, а не военной организацией, и оружия на борту не было.

Рулевой посмотрел на экран радара и доложил:

— Скорость они не сбросили. Пожалуй, даже увеличили…, мы подходим к паковому льду! — В его голосе прозвучала тревога.

Следя за контейнеровозом, рулевой упустил из виду льды по левому борту. Метрах в десяти справа шел «Новосибирск», неуклонно приближаясь к судну береговой охраны.

Вебер покосился на высокий борт торгового судна и задумался, какой идиот им управляет. Внезапно нос корабля начал поворачиваться к «Лире», и капитан понял, что шутки кончились.