Первая книга православного верующего - Павел Михалицын

Отче наш, Иже ecи на Небесех! О чем же прежде всего и больше всего должен молиться христианин? О том, к чему он и стремиться должен больше всего: «о Царствии Божием и правде Его». Это мы и видим в первой части молитвы. Обращаясь к Богу как к Отцу Небесному, христианин этим свидетельствует о том, что наше истинное отечество не на земле, а на небе. «Наше жительство – на небесах», – прямо писал апостол Павел (Фил. 3, 20).

Известно, что Бог является нашим Отцом. Вот почему нам кажется слишком простым и удобопонятным то, что мы называем Его в нашей молитве Отцом.

Но когда-то это было совсем новое отношение молящихся к Богу, в какое Господь поставил учеников Своих. И не только язычникам, но и ветхозаветным праведникам была не свойственна мысль о том, что они могут обращаться к Богу с такою детскою смелостью.

В Священном Писании Ветхого Завета очень немного можно найти мест, где Бог называется Отцом, и для ветхозаветного человека, даже самого благочестивого, с этим Именем очень мало соединялось понятия об отеческих свойствах Бога. Так, например царь Давид, зная, что Бог есть защита сирых и беспомощных, называет Его Отцем сирот (Пс. 67, 6). Но этому Отцу, по представлению ветхозаветных праведников, недостает той души, той любви, которая соединяет отца с детьми и которая сердце дитя в чувстве благодарности и преданности отдает в объятия отца. Таким образом, Давид, который лучше других знал, что значит молитва, и который умел молиться так, как ни один из ветхозаветных праведников, и тот, однако же, нигде не позволяет себе обращаться к Богу как к отцу и говорить с Ним с полною детскою смелостью и непринужденностью. Имя Отца, которым называем мы невидимого Бога, принадлежит собственно нам, христианам, потому что мы впервые узнали чрез откровение Сына Его, что Он есть любовь и что все Его дела имеют свое основание в его отеческой любви. Только чрез любовь Бога, которую Он явил миру в лице Христа, мы впервые научились сему и теперь знаем, что Бог есть любовь, что Отец Господа нашего Иисуса Христа есть и наш Отец, Который удостоил нас называться детьми Его. Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими (1 Ин. 3, 1). Также: «Никто не знает Сына кроме Отца, и Отца никто не знает кроме Сына, и кому Он хочет открыть» (Мф. 11, 27). А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, «дал власть быть чадами Божиими» (Ин. 1, 12).

Потому-то Господь Иисус Христос и ставит Своих учеников в это отношение их к Богу, в отношение детей к отцу. Этим Он хочет привлечь нас к Богу, приблизить к Нему, дабы мы уверовали, что Он – наш истинный Отец, а мы – Его истинные дети, и чтобы мы, ободренные такою близостью к Богу, со всяким доверием и дерзновением просили Его, как просят любящие дети своего любящего отца.

Если же Господь словом Отче, которое Он влагает в уста учеников Своих, ставит их в истинное отношение к Богу, указывая им на их детские права и на их детские обязанности, то слово наш, прибавляемое Им при этом, напоминает нам об отношении нашем к людям, о наших взаимных братских правах и обязанностях. С широким сердцем должен молится христианин; он молится со всеми и за всех, да и за всех тех, которые еще не признают Его как своего Бога и своего Отца, но нуждаются, однако, в Нем так же, как и мы, которые так же, как и мы, призваны познавать Его как Своего Отца и поклоняться Ему как Своему Богу.

Но почему Спаситель учит нас к словам «Отче наш» присоединять еще «иже еси на небесех»? Ведь нам известно, что Бог наш вездесущ и нет места во всем Его необъятном мире, где не было бы Его и куда не достигала бы Его рука. По крайней мере, Давид молится Ему такими словами: «Куда пойду от духа Твоего и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо – Ты там; сойду ли в преисподнюю – и там Ты. Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря – и там рука Твоя поведет меня и удержит меня десница Твоя» (Пс. 138, 7—10). Почему же Господь Иисус заставляет нас искать в своей молитве Отца на небе? А по той же причине, что мы находимся в бездне ежедневных зол и бедствий земли, а Бог стоит выше всего этого во славе и величии небесном.

И счастливы мы тем, что среди наших нужд, скорбей и бедствий можем положиться на Бога, что можем найти защиту и покровительство у Отца, Который выше всяких нужд земных и от Которого исходит «всякое даяние благо и всякий дар совершенный» (Иак. 1, 17). Насколько небо выше земли, настолько Его мысли выше наших мыслей и Его пути выше наших путей. Насколько Его могущество и мудрость выше мудрости земной, настолько же и Его любовь выше любви человеческой.

1. Да святится имя Твое. В этом обращении к Отцу христианин молится о том, чтобы святилось Имя Божие – и в личной жизни каждого из нас, и в общечеловеческой истории. Оно святится в особенности тогда, когда мы, христиане, чрез творение добрых дел приводим неверующих к тому, чтобы они «прославляли Имя Отца нашего Небесного» (Мф. 5, 16).

Святое имя Свое Бог открыл, без сомнения, всюду, во всем Своем творении: Небеса поведают славу Божию. Он написал Свое имя на каждом прутике, на каждой травке, на каждом червячке земляном. Его поет солнце. Его славит луна. Его проповедует песок морской. Но сколько людей остаются глухи к этой проповеди и, взирая на красоту и величие природы, не замечают Того, Кто все это сотворил и так чудно устроил! В продолжение тысячелетий язычники шли своими путями, вели войны и завладевали Царствами и землями, делали разного рода открытия и изобретения, познавали все сокровища человеческой мудрости, но Самого Бога они в Его делах не усмотрели, ничего не прочитали о Его имени в Его творении.

Конечно, своими славословиями, поклонением и почитанием мы не можем имя Божие сделать более святым, чем оно есть само в себе; с другой стороны, и всеми нашими грехами, непочтением и оскорблениями не можем осквернить Его и сделать менее святым. Теряет ли что солнце от того, если туманные облака затемняют свет его? Мы только чувствуем при этом недостаток света и тепла, но оно само остается неизменным и неослабно испускает свои лучи и за облаками. Или какой вред получает драгоценный камень от того, что ты точишь его кремнем или бросаешь в грязь и пыль? Если и происходит отсюда какой-нибудь вред и убыток, то только для тебя самого, но сам камень остается тем же, чем и был, сохраняя и при этом свое драгоценное качество. Так и здесь. Имя Божие от наших грехов само по себе не теряет ничего и сохраняет свою светлость и при них, но мы просим Его, чтобы оно и у нас сохраняло свою святость, чтобы и между нами и в нашей святой жизни оно прославляемо было в Его величии и могуществе, в Его мудрости и благости, в Его правде и любви.

Однако как не соответствует нравственное состояние мира той чести, которая подобает нашему Богу, и той славе, какой Он желает от Своего создания! Миллионы людей еще не знают Его, не знают имени Отца Своего, и чрез их уста не проходит еще ни одного слова хвалы, благодарения и поклонения своему Богу. Да и в среде христианского мира, которому Он открыл Свое отеческое имя и который призван к Его прославлению, к чему направлена вся эта напряженная, лихорадочная погоня за мудростию, счастьем и благами этой земли? Из каких побуждений делаются эти быстрые успехи во всех отраслях наук и искусств, в устроении внешнего благосостояния и удобств жизни? К чести и во славу кого все это совершается? Делается ли это в честь и во славу Того, Которому одному только принадлежит эта честь и от Которого происходит всякое даяние благо и всяк дар совершенный? Для того ли это совершается, чтобы прославлять Отца света? Его отеческую любовь, святить Его имя? Или же это делается человеком для собственной чести, для своего собственного имени? И не говорят ли современные люди, как некогда говорили вавилоняне: «Построим себе город и башню высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли» (Быт. 11, 4)?

Таким образом, слова «да святится имя Твое» не являются только выражением нашего прославления Отца Небесного, но в то же время есть и выражение искренней и смиренной нашей молитвы, в которой с сокрушением сердца исповедуя пред Отцом Небесным, что имя Его на земле далеко еще не славится так, как бы это подобало Ему. Мы просим Его, чтобы Он Сам благоволил положить конец этому нашему нечестию и оскорблению Его имени, Сам Своею благодатию содействовал тому, чтобы всеми была признана и по достоинству оценена Его отеческая любовь к нам.

2. Да приидет Царствие Твое. Далее христианин молится о том, чтобы на земле водворилось Царствие Божие. Всматриваясь в жизнь, он видит в ней постоянную борьбу двух начал: света и тьмы, правды и лжи, добра и зла. А видя это, он не может не молиться о том, чтобы в нашей жизни явилась победа света над тьмой и восторжествовало Царство Божие – Царство Правды и Добра.

Святые отцы трояко различают Царство Божие, а именно Царство силы или власти, Царство благодати и Царство славы. Царство власти Бога со дня творения распространяется на все, что сотворено Им. Он все содержит в Своей власти, и никакое творение не может ослабить и отнять Его «крепкой руки». Пред Его величием дрожат и демоны и, вопреки своему желанию, служат Ему, являются орудием в исполнении Его Божественного Совета и таким образом утверждают славу и непреложность Его Божественной воли и Его закона.