Экономика за один урок - Генри Хэзлитт

В этом воззрении содержится столь много ошибок, что их невозможно распутать сразу же.

Но главная ошибка заключается в том, как мы намекали, что, как правило, рассматривается лишь одна отрасль, а если даже и несколько, то так, будто каждая из них существует автономно. Но каждая из отраслей существует во взаимодействии со всеми остальными, и любое важное решение, принимаемое в ней, воздействует не только на нее саму, но и на решения, принимаемые во всех остальных отраслях.

Мы поймем это лучше, если разберемся с основной проблемой, которую должен сообща решить бизнес. Чтобы максимально упростить нашу задачу, представим себе проблему, которую требуется решить Робинзону Крузо, находящемуся на пустынном острове. Его потребности поначалу кажутся бесконечными. Он насквозь промокает от дождя, он дрожит от холода, страдает от голода и жажды. Ему нужно все: питьевая вода, еда, крыша над головой, защита от животных, огонь, мягкое место для отдыха. Он не может одновременно удовлетворить все эти потребности; у него нет времени, энергии и ресурсов. Он должен заняться наиболее актуальной потребностью Больше всего, допустим, он страдает от жажды. Он выкапывает ямку в песке, чтобы собирать дождевую воду, или сооружает доморощенный сосуд. Однако, обеспечив себя небольшим количеством воды, он теперь должен заняться поисками еды, а не усовершенствованием сооруженной конструкции. Он может попытаться ловить рыбу, но для этого ему нужен либо крючок с леской, или сеть, и этим ему предстоит заняться. Но все, что он делает, отодвигает или мешает ему заниматься чем-то тоже очень важным, но чуть менее срочным. Он постоянно сталкивается с проблемой альтернативного применения своего времени и труда.

Шведской семье Робинзонов, возможно, было проще решить эту проблему. Им приходилось кормить больше ртов, но, опять же, у них больше рук, чтобы работать. Они могли применять на практике разделение и специализацию труда: отец охотится, мать готовит еду, дети собирают дрова. Но даже в семье невозможно позволить, чтобы один из ее членов бесконечно выполнял бы одно и то же, несмотря на относительную неотложность той общей потребности, которую он обеспечивает, и насущность нереализованных других потребностей. Когда дети соберут вязанку дров, их нельзя просто использовать для дальнейшего сбора дров. Скоро, скажем, наступит время, когда одного из них надо будет направить за водой. И семья постоянно стоит перед проблемой выбора среди альтернатив применения труда, и если ей повезло приобрести ружья, рыболовные снасти, лодку, топоры, пилы и т. д., то среди альтернатив применения труда и капитала. И будет невообразимо глупо собирающему дрова члену семьи жаловаться по поводу того, что вместе с братом они могли бы за день собрать больше дров, если бы он не ловил рыбу на обед для семьи. На примере изолированного индивида или семьи становится очевидным, что один вид деятельности можно расширять лишь за счет всех других видов деятельности.

Простые иллюстрации типа вышеприведенных иногда высмеивают, называя «экономикой Робинзона Крузо». К сожалению, высмеиванием часто занимаются те, кому они больше всего нужны, кто не может понять этот конкретный принцип, проиллюстрированный даже в самой простой форме, или кто полностью забывает об этом принципе, приступая к анализу сбивающих с толка сложностей огромного по размерам современного экономического общества.

Обратим свое внимание на такое общество. Каким образом в таком обществе решается проблема альтернативного применения труда и капитала, чтобы удовлетворить тысячи различных потребностей и насущных нужд? Она решается именно через систему цен Она решается через постоянно меняющиеся взаимоотношения себестоимости производства, цены и прибыли.

Цены определяются через отношения предложения и спроса и, в свою очередь, воздействуют на предложение и спрос. Когда люди хотят больше покупать какой-то товар, они предлагают за него более высокую цену. Цена растет. Это увеличивает прибыль производителей товара. Поскольку этот товар выпускать выгоднее, чем другие, мощности, занятые его производством, расширяют, само производство начинает привлекать большее число людей. Возросшее предложение ведет к снижению цены и нормы прибыли до тех пор, пока норма прибыли по этому товару опять не упадет до общего уровня прибыли (включая сопряженные риски) по другим отраслям. Или же: 1) может упасть спрос на этот товар; 2) предложение его достигнет такой точки, что его цена упадет до уровня, при котором прибыльность по этому товару будет ниже, чем при производстве других товаров;

3) его производство может приносить реальные убытки. В этом случае «малорентабельные» производители, то есть производители с меньшей производительностью труда, или чьи издержки производства являются максимальными, будут «вымыты» из этого бизнеса. Товар будет производиться только наиболее эффективными производителями, работающими с минимальными издержками.

Предложение такого товара также упадет или, по меньшей мере, перестанет расти.

Этот процесс является источником веры в то, что цены определяются издержками производства. Доктрина, утверждаемая в такой форме, не является истинной. Цены определяются предложением и спросом, а спрос определяется тем, насколько необходим людям товар и что люди могут предложить взамен. Это верно, что предложение частично определяется издержками производства. То, какова была себестоимость производства в прошлом, не может определять его ценность. Она будет зависеть от нынешнего соотношения спроса и предложения. Но ожидания предпринимателей относительно того, какими в будущем станут издержки производства товара, и какой станет его цена, определяют то, какой объем товара будет произведен Это затронет предложение в будущем. Таким образом, существует постоянная тенденция к уравновешиванию друг друга ценой товара и его предельной стоимостью производства, но не в силу того, что предельная стоимость производства прямо определяет цену.

Систему частных предприятий, таким образом, можно сравнить с тысячами машин, каждая из которых, управляется своим полуавтоматическим оператором и в то же самое время все эти машины и операторы, будучи связаны между собой и влияя друг на друга, действуют подобно одной большой машине. Большинство из нас, наверное, обращало внимание на имеющийся в паровом двигателе автоматический регулятор. Он обычно состоит из двух шаров или гирь, приводимых в движение центробежной силой. По мере того как скорость двигателя возрастает, эти шары отлетают от штока, к которому они прикреплены, и автоматически сужают или перекрывают дроссельный клапан, регулирующий впуск пара, в результате чего работа двигателя замедляется. Но если двигатель работает слишком медленно, шары падают, раскрывая дроссельный клапан, что повышает скорость двигателя. Таким образом, любое отклонение от намеченной скорости само по себе приводит в действие силы, стремящиеся это исправить.