Гори, бабочка, гори - Риз Риверс

которого у меня заболело горло.

— Нет, черт возьми! Мы все уже разыгрывали эту пьесу. Я не хочу играть на бис или повторять трагический финал.

Эш вскакивает.

— Сави, даже если ты не веришь в это, кто-то может пытаться причинить тебе вред. Оставаться одной в доме даже с супер-собакой глупо. Ты должна изменить свой распорядок дня. Поменять обстановку, чтобы не быть предсказуемой, и тебе нужно, чтобы кто-то остался с тобой на несколько дней, чтобы присматривать. Ты получила два удара по голове. Сотрясение мозга не всегда проявляется сразу.

Зажмуриваю глаза от досады, так как голова болит, и думаю о том, чтобы позвонить в колокольчик, чтобы медсестра принесла мне еще одно обезболивающее. Осторожно потираю виски, но открываю глаза, когда чувствую, как что-то задевает мою руку. Джуд склоняется надо мной, нажимая на кнопку вызова, и я вздыхаю с облегчением, но все равно не могу этого сделать. В последний раз, когда я вернулась домой из больницы с этими людьми, мое сердце было разбито.

— Разве у тебя нет дел по футболу?

Тейт улыбается мне так, будто уже добился своего.

— Нет. Мы проводим ежедневные тренировки, но до начала летнего лагеря у нас еще месяц перерыва. Нам нечем заняться, кроме как заботиться о тебе, малышка.

Джуд встречает медсестру у двери, говорит ей, что у меня что-то болит, и возвращается с маленьким бумажным стаканчиком, в котором лежат две белые таблетки. Я запиваю их несколькими болезненными глотками воды, а он садится рядом со мной на кровать, берет мою свободную руку и начинает играть с моими пальцами.

— Твой дом, наш неважно, куколка. Мы будем держаться вместе, пока ты не выздоровеешь и пока мы не будем уверены, что ты в безопасности. Думаю, нам стоит нанять частного детектива, чтобы он проверил твоего дядю.

Я пытаюсь выразить свое разочарование, но получается скорее хныканье.

— Это… было… ограбление! В этом городе такое случается каждый день!

Большие руки Бека резко опускаются на спинку в конце кровати, толкая ее. Он пристально смотрит на меня ледяными голубыми глазами.

— Он пытался забрать твою сумочку? Он пытался тебя изнасиловать? Или он просто хотел тебя убить, Сави?

Чувствую, как кровь оттекает от моего лица, когда в голове проносятся вспышки холодных черных глаз. Мое тело начинает дрожать, когда я вспоминаю все детали произошедшего в ярких красках. Он не просил у меня денег, не тянулся к пряжке ремня и не пытался сорвать с меня одежду. Он просто ударил меня и попытался задушить. Ужасный шум заставляет меня вернуться в настоящее, и я понимаю, что шум исходит от меня. Я сползаю с кровати и снова оказываюсь в объятиях Эша, он гладит меня по затылку и шепчет в волосы обещания, что со мной все в порядке. Я медленно разжимаю пальцы, которые когтями, цепляются за его рубашку, как за спасательный круг, и отталкиваюсь от его груди, чтобы встретиться с грустными нефритово-зелеными глазами.

— Мы ни за что на свете не выпустим тебя из виду, ангел. Мы не потеряем тебя снова.

Чувствую, как все мое тело дрожит, когда я пытаюсь сформулировать аргумент, чтобы он понял, что я не их, чтобы потерять, но прежде, чем я успеваю что-то придумать, кто-то произносит мое имя, и все мое тело замирает.

— Саванна? Что здесь происходит?

Поворачиваю голову, встречаю обеспокоенный взгляд дяди и вздыхаю.

— Привет, Марк. — Оборачиваюсь к Эшу и шепчу: — Положи меня обратно на кровать, пожалуйста.

Он сужает глаза и крепко обхватывает меня руками.

— Нет.

— Кто вы все такие? Что вы делаете в ее палате? — спрашивает Марк.

Джуд быстро отвечает.

— Мы ее мужчины, и именно здесь наше место.

Марк в шоке произносит несколько неоконченных фраз.

— Ее… мужчины, как… все вы… ее?

Тейт встает и делает шаг между мной и Марком, за ним быстро следует Бек, пока между нами не возникает стена мускулов.

— Я не знаю, что здесь происходит, но я думаю, что мне нужно поговорить с Саванной… наедине.

В голосе Бека звучит угроза:

— Нет, — и почти в то же время Джуд говорит:

— Тебе чертовски не повезло.

Марк перемещается, чтобы видеть меня, и вскидывает брови.

— Во-первых, ты в порядке? — Я устало киваю ему, и он продолжает. — Хорошо, а то я уж было забеспокоился. Я отправил заявление, которое ты подписала, по электронной почте, но пресса все еще в сборе. Кроме того, я привез тебе кое-что из одежды и туалетных принадлежностей из твоего дома. — Он оглядывает хмурых мужчин, стоящих перед ним, а затем снова смотрит на меня. — Кстати, о прессе, ты подумала о том, как… — он махает рукой в сторону мужчин в комнате, — …это отразится на них? Они уже много лет слюной исходят от желания поставить тебя в пару с мужчиной, но с несколькими мужчинами? Ты думаешь, это разумно?

— К черту прессу и к черту тебя! — Джуд огрызается, и я делаю единственное, что могу сейчас сделать. Кладу голову на грудь Эша, закрываю глаза и позволяю ему гладить мои волосы. У меня больше нет сил спорить или бороться. Мне больно, и я слишком устала.

— Сейчас 2023 год, пресса — это просто пиздец. Посмотри! Кроме того, это не их дело, с кем она, и не твое.

— Если ее зовут Севан и то, что она делает, влияет на наш бренд, то это мое гребаное дело. А ты кто такой, черт возьми? — Марк огрызается, а я еще глубже зарываюсь в грудь Эша, желая, чтобы они все ушли, и я могла бы побыть в тишине и покое.

— Нет проблем. Я женюсь на ней завтра, и тогда ты сможешь оставить себе эту гребаную фамилию, потому что у нее будет моя. Хочешь знать, кто я такой? Я тот ублюдок, который прирежет любого, кто попытается снова обидеть мою куколку. В том числе и тебя!

Я стону:

— Джуд! Пожалуйста! У меня голова раскалывается. Марк, спасибо, что заглянул ко мне, но, пожалуйста, уходи. Я позвоню тебе завтра и все объясню.

Эш наклоняет нас вперед, но это только для того, чтобы он мог взять с кровати одеяло и накрыть нас им. Я не успеваю больше ничего сказать, как обезболивающие таблетки начинают действовать, и тепло Эша уносит меня прочь.

— Сэр! По правилам больницы она должна уезжать в инвалидном кресле.

— Нет, — бурчит Бек у меня под щекой, и я прищуриваю глаз, но быстро закрываю его от яркого флуоресцентного света, мелькающего мимо.

— Что происходит? Который час? — бормочу я.

Чувствую, как его