Опылители Эдема - Джон Бойд

Он подержал для нее дверь такси, и как только он сел рядом с ней, она спросила:

— Что это за дискуссия о том, чтобы обмануть Господа Бога и разорвать Круг?

— Что-то вроде оруэллского красноречия на скотном двора Вселенная сжимается и взрывается то туда, то сюда. — Он задвигал руками, как бы играя на гармонике. — И он хочет, чтобы я разогнал звездолет до скорости, при которой его вынесет за пределы космоса и времени. В таких условиях человек превращается в ничто и более не является субъектом действия законов природы — оказывается вне Господа Бога, на языке Хейбёрна.

— В соответствии с законом Гольдберга об убывании энтропии достаточно просто вычислить, когда произойдет следующий взрыв, и совершить круговое путешествие в никуда с заранее настроенной системой управления на возвращение обратно во время следующего цикла уже прошедших весь путь на предыдущем цикле человеческих существ вместе с их замикрофильмированной и готовой к применению технологией. Но я не приемлю этого отсиживания вне досягаемости законов только для того, чтобы внезапно выскочить в девственной вселенной.

— Ну начнем мы управлять эволюцией, а какую продукцию будет давать этот следующий цикл? Еще больше Хейбёрнов? Кто из нас обладает такой квалификацией, чтобы сметь заведовать раскручиванием этой спирали?

— Наверняка должны быть стоящие люди. Вы даже меня называли.

— Вы бы захотели отправиться? — спросил он серьезно.

— Конечно нет! Я была бы никудышным космонавтом.

— Этот ответ свидетельствует о вашей пригодности для такого путешествия и подтверждает мою точку зрения. В Санта-Барбаре мы дали этому название — «Ловушка-69». Тот, кто пригоден, отправляться не согласен. Только хищники, алчные и изголодавшиеся по власти, захотят отсидеться вне законов и наброситься на девственную вселенную. Они получили бы неограниченную власть над истоками творения. Поскольку абсолютная власть портит абсолютно, кому понравится молиться целиком продажному Господу Богу? Нет, Фреда, мой корабль не понесет ни мошенников, ни курильщиков марихуаны, ни любителей ЛСД.

На миг он замолчал, а затем добавил:

— Так что корабль я не отправляю.

— А ваши семена? — спросила она.

— Семена? А-а, нет, они не противоречат законам.

В отеле ее ждала еще одна телеграмма от Хала:

«Пришла помощь из неожиданного источника. Боже, храни траву Флоры! Еще немного, и тюльпаны завоюют Бейкерсфильд; завтра — весь мир! Бренчу на диссонансной гитаре в Старом Городе. Мнившееся сбывается. Пора бы вам быть здесь».

Язык телеграммы и позабавил, и раздосадовал ее, и она заметила, что в строке времени отправления значится вечер пятницы и что отправлена телеграмма из Фресно. Она протянула телеграмму Гансу, который расплачивался за гостиницу у конторки, и сказала:

— Переведите это на нормальный язык.

Ганс пробежал текст глазами:

— Тюльпаны адаптируются к земным условиям так быстро, что ими пора управлять. «Завтра — весь мир!» — это лозунг нацистов двадцатого века, которые намеревались покорить мир. Поскольку он освобожден от изнурительной работы неожиданным внештатным опылителем, у него появилась возможность играть на гитаре в каком-то джаз-притоне.

— А вам не показалось, что он был пьян, когда писал это?

— Нет, — сказал Ганс, — компоновка текста очень удачна. Этот мальчик по-мужски сильно увлечен вами.

— О Ганс. — Она покраснела. — Он знает, что я обручена.

— И это делает вас еще более притягательной… Держите меня в курсе дел, связанных с этими тюльпанами, и не обижайтесь, если я не буду отвечать на ваши письма. Когда я занимаюсь решением невозможных проблем, я становлюсь рассеянным.

Из-за снежной бури вылет в край неполитых гераней задержался на два часа. Как только сидевшие впереди Гейнор и Беркли начали клевать носом, Фреда с Гансом принялись за свое последнее совместное удовольствие — двойной мартини в полете продолжительностью в один коктейль. Вот и пролегло между ними горьковато-сладкое прощанье, думала Фреда, разлука полюбивших друг друга и необдуманно, и не слишком глубоко.

Ганс больше тяготел к горечи.

— Я чувствую вину, Фреда, — сетовал он, — за то, что включил вас в свою шахматную игру. Я пытался пожертвовать пешку — Гейнора, но Хейбёрн от жертвы отказался, чтобы завладеть королевой, вами.

— Гейнор сам напросился на эту жертву.

— Да, он сам влез в мою игру. Но она продолжается. Клейборг еще не сломлен.

— Сломлена Карон, — сказала Фреда.

— Если бы жизнь игралась по шахматным правилам, то — да, — не стал возражать Клейборг. — Вас обидело неофициальное высказывание Хейбёрна. С течением времени его августейшая репутация будет расти, а дряхлость только укрепит его нерасположение к вам, и он может заблокировать любое ваше продвижение по административной лестнице, даже если вам удастся чего-то добиться в обход Гейнора.

— Я реалистка, Ганс. Гейнор назначит меня на чисто исследовательскую работу, и я до конца дней моих буду коротать время среди растений в горшочках.

— Есть другой путь восхождения — мой путь, — сказал он. — Если вы в состоянии внести подлинный вклад в науку о растениях, то сможете добиться назначения на одну из фабрик мысли — в Принстоне, Санта-Монике или Санта-Барбаре, что сделает вас равной руководителю учреждения.

— Я сомневаюсь в своих способностях, — сказала она.

— А я нет! Слушайте, Фреда. У меня есть предчувствие относительно этих тюльпанов. Они могут стать ключом, который позволит вам выбраться из административного погреба. Мое предложение поставит вас перед трудной задачей. Наблюдайте за этими цветами с любых возможных углов зрения. Предположите, например, что их эволюция идет от полевых мышей, и собирайте фактические данные, которые могли бы подтвердить эту теорию.

— Вы говорите, как психолог.

— Может быть, — не стал он возражать. — Однако недостаточно «смотреть на жизнь трезво и видеть ее во всей полноте». У вас есть бинокулярное зрение, но, чтобы воспользоваться им, необходимо шевелить головой. Один мой студент из Австралии разработал эффективную методологию, всего лишь рассматривая невозможные причины явлений.

Вы должны взять на вооружение практику временных приостановок исследования по недоверию, потому что вселенная нелогична, да и вы сами — математическая невозможность. В ту ночь, когда вас зачали, вероятность именно вашего появления на Свет Божий составляла какую-то миллионную долю — попробуйте спроецировать эту случайность в обратном порядке через все поколения!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});