Кто натравил Гитлера на СССР. Подстрекатели «Барбароссы» - Александр Усовский

Казалось, немцам подобным же образом (путем политических переговоров и взаимных уступок) удастся создать и в остальных балканских государствах прогерманские настроения. И избежать серьезного военного конфликта на Балканах – которые были гораздо нужнее Германии мирными.

Но так только казалось.

Изучая историю предвоенных месяцев грозового тридцать девятого, любопытствующий человек то тут, то там наталкивается на пресловутые «гарантии», которые Англия щедро раздавала европейским государствам последней мирной весной. Их получили и Польша, и Румыния, и Греция. И многие историки, так до конца и не поняв суть этих самых «гарантий», смеются над ними (вслед за товарищем Молотовым). Мол, как могла, в самом деле, Англия силами своих нескольких дивизий обеспечить оборону стран, получивших эти «гарантии»?

А смеяться здесь не над чем.

«Гарантии» – ЭТО АНГЛИЙСКИЕ ЛОВУШКИ, щедро расставленные в Восточной и Южной Европе на германского зверя . С простым, даже элементарным расчетом – где-нибудь, но неуклюжий немецкий Михель все же обязательно вляпается в искусно сплетенную сеть.

И Михель вляпался!

Сначала это произошло в Польше – и юридический факт наличия английских гарантий Польше позволил британцам с чистой совестью объявить Третьему рейху войну; правда, та ловушка сработала недостаточно четко – Гитлер выскользнул из Большой Сухопутной войны во многом благодаря Сталину. Поэтому основной своей цели англичане тогда не добились.

Ничего, успокоили себя хитроумные британцы. Второй раз не выскользнет.

Заметьте – английские гарантии неприкосновенности территории и границ имела и Румыния. Но когда СССР, угрожая вторжением, потребовал от короля Кароля II удовлетворения своих территориальных претензий – англичане сделали вид, что их хата с краю.

Все правильно – румынская ловушка была поставлена не на «русского медведя», британские охотники рассчитывали на другого зверя.

На Германию.

Но немецкая дипломатия сумела избежать военного конфликта с Румынией – во многом благодаря осторожности (мы не говорим «трусости») румынского правительства. Последнее решило не полагаться на «гарантии» далекого Острова, а благоразумно встать на сторону победителей.

И все же предвоенные потуги английской дипломатии дали-таки свой результат!

Последняя на европейском континенте греческая мышеловка сработала великолепно – во многом благодаря тому, что попалась в нее Италия, младший (хотя и не считавший себя таковым) партнер Германии.

Метаксас, премьер-министр Греции, полагаясь на английские «гарантии», решил сопротивляться итальянской агрессии. И к декабрю сорокового года вышвырнул незадачливых «завоевателей» из пределов Эллады, мало того – сумел оттяпать у них изрядный кусок албанской территории.

Германия вынуждена была, как союзник и единомышленник, прийти на помощь терпящему поражение итальянскому воинству.

Англия могла торжествовать – ловушка захлопнулась .

* * *

20 ноября Гитлер обратился с большим письмом к своему партнеру в Риме. О подлинной сущности этого послания хорошо пишет Типпельскирх: «Хотя он, как всегда, скрыл самую существенную часть своих планов, все же при всей высокопарности выражений в этом письме рисуется мрачная картина многочисленных неразрешенных и запутанных проблем, перед которыми стоял Гитлер.

Он указал вначале на очень тяжелые психологические и военные последствия неудачи держав Оси в Греции. Болгария уже не склонна присоединяться к пакту трех держав. Очень трудно также прийти к соглашению с Россией и направить ее стремление расшириться на восток. Молотов во время своего визита в Берлин проявил большой интерес к Балканам. О влиянии на Югославию он, Гитлер, еще не имеет ясного представления. Но даже во Франции, несомненно, усиливаются позиции тех, кто призывает не становиться на сторону немцев и уверяет, что в этой войне последнее слово еще не сказано. Особенно важно, чтобы не было недружелюбного отношения со стороны таких государств, как Югославия и Турция, которое может привести к нежелательному расширению войны.

Гитлер понимал обстановку совершенно правильно: если миф о непобедимости держав Оси находился под угрозой, то престиж Англии намного возрос. Но это объяснялось не только итальянской авантюрой, а в не меньшей степени и тем, что воздушная битва над Англией не дала ожидаемых результатов и вторжение не было предпринято.

Затем Гитлер писал о военных последствиях конфликта с Грецией. С захватом ряда опорных пунктов Англия сможет приблизиться на 500 км к нефтяному району Плоешти, который до сих пор был недосягаемым для английских бомбардировщиков. Эффективной защиты от воздушных налетов не имеется; разрушение нефтеперерабатывающих заводов принесло бы непоправимый ущерб. Уничтожение британских авиационных баз по опыту воздушной войны исключалось – таким образом, сам Гитлер косвенно признавал неудачу воздушной битвы над Англией. Далее он писал, что Англия создала новые авиационные базы на островах близ порта Салоники и во Фракии и может теперь серьезно угрожать всему побережью Южной Италии.

Вывод Гитлера гласил: «Это положение с военной точки зрения является угрожающим, с экономической же точки зрения, поскольку дело касается нефтяных районов Румынии, прямо-таки тревожным».

Исходя из этой оценки обстановки, он делал вывод о необходимости ряда срочных политических и военных мероприятий. Из политических проблем он придавал теперь, после того как несколько месяцев было потеряно, наибольшее значение проблеме Испании: «Испанию необходимо немедленно склонить к вступлению в войну». Для этого Гитлер установил срок – шесть недель; дата выступления Испании – 10 января 1941 г. – была намечена еще в Андае. Но для него был важен не только Гибралтар. По меньшей мере одну-две дивизии следовало перебросить в Испанское Марокко, «чтобы обеспечить защиту на случай возможного отпадения Французского Марокко или областей Северной Африки от Франции». В результате такого отпадения англо-французская авиация получила бы районы базирования для действий над всей Италией, что могло бы оказаться для последней роковым. Здесь ни в чем не следовало рассчитывать на случайность. Кроме того, если вход в Средиземное море будет у Гибралтара закрыт, английские корабли будут вынуждены следовать в обход Южной Африки, а это значительно облегчит обстановку в восточной части Средиземного моря.

В дальнейшем Гитлер хотел вытеснить Россию из района Балкан, достигнуть соглашения с Турцией, чтобы ослабить ее нажим на Болгарию, устрашить каким-либо способом Югославию, так как без усмирения этой страны невозможна никакая операция на Балканах, получить от Венгрии согласие на пропуск через ее территорию крупных немецких соединений в Румынию.

В случае, если Англия попытается значительно усилить свои войска во Фракии, он, несмотря на весь риск такого предприятия, решительно выступит со всеми необходимыми силами. Но, к сожалению, до марта «всякое ведение боевых действий на Балканах является невозможным».

В военной области Гитлер в соответствии с политическими соображениями также ставил на первое место преграждение входа в Средиземное море, следовательно, вовлечение в войну Испании. Но он, по-видимому, был не очень уверен, что Испания сделает этот шаг. «Я хочу попытаться склонить Испанию к вступлению в войну» – в этих словах слышатся нотки сомнения. Гитлер все еще надеялся, что на суше, на ливийско-египетском театре военных действий, Италия может обойтись своими силами. Он питал надежду даже на то, что итальянцы смогут продвинуться до Мерса-Матрух, чтобы «пикирующие бомбардировщики окончательно изгнали британский флот из Александрии, а бомбардировщики дальнего действия сильно заминировали Суэцкий канал, сделав его практически непригодным для сообщения».

Главная тяжесть борьбы в восточной части Средиземного моря ложилась на авиацию обеих держав. Посредством планомерного сосредоточения крупных сил она должна была вытеснить Англию из Средиземного моря. Вопрос о Средиземном море следовало разрешить еще этой зимой, потому что не позднее начала мая он, Гитлер, должен получить обратно свои войска. В письме не указывалось, по каким соображениям был намечен этот срок.

В начале марта в Румынии, говорилось далее, начнется сосредоточение немецких сил, достаточных для того, чтобы «при всех обстоятельствах обеспечить полный успех»; оно будет продолжаться до тех пор, пока и в Албании не будут сконцентрированы необходимые силы. Заканчивая изложение своей военной программы, Гитлер затронул вопрос о Египте. Он отметил, не обосновав подробно свою точку зрения, что этот вопрос пока может оставаться совершенно открытым, так как он после тщательного анализа пришел к выводу о невозможности вообще предпринять наступление на дельту Нила до осени следующего года. Только он один знал, почему надо было к маю отозвать немецкие войска, почему нельзя было начинать наступление против Египта до будущей осени – он готовился к осуществлению «плана Барбароссы». Но со всем фанатизмом он хотел помочь в кратчайший срок преодолеть кризис и после кажущегося неуспеха добиться окончательного поражения противника ».