Аллира - Александра Лисина

у Падшего было имя?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты хорошо помнишь те времена. Тогда крылатые были на виду, о них знали и слышали. Их боготворили и им поклонялись, как богам. Их имена бывали у всех на устах, а он все же был не последним в иерархии Меняющих. Поэтому мне подумалось, что, наверное, ты должен помнить и его имя. А то наши легенды не сохранили подробностей, да и называть демона по имени обычно означает беду накликать.

– С этим я соглашусь, – буркнул призрак. – А имя у него было. Как не быть? Его звали Вертовах Дер Теарр.

– Мне кажется, или я его где-то уже слышала? – нахмурилась я, но, покопавшись в памяти, так ничего путного и не вспомнила. – Кстати, а ты, Рум? Кем ты был в то время?

– Воином, разумеется, – последовал спокойный ответ. – Смею надеяться, что хорошим. В одной из схваток был ранен, как ты уже знаешь, оглушен, а затем убит, с тем, чтобы через много веков снова вернуться в этот мир и любой ценой оберегать тебя, Трис.

– Ты сражался за Иир? – уточнила я, уже зная ответ.

Рум немного помедлил.

– Да.

– Против крылатых дев?

– Тебя это шокирует?

– Почему ты так решил? – насторожилась я.

Дух пожал плечами.

– Когда-то их почитали как посланниц неба. Они заботились о смертных, передавали им знания, учили, оберегали… Сама мысль об убийстве одной из дев считалась кощунственной. Поэтому-то ко времени последней битвы у них образовалось так много сторонников. Считалось, что первыми затеяли конфликт именно Меняющие. Их неизменно представляли кем-то вроде исчадий зла. Просто потому, что они смели поднять на крылатых дев руку. В причинах никто не разбирался. Девам верили. Их любили и превозносили, а их противников по определению ненавидели. Просто потому, что поверить девам было намного легче, чем тем, которого они объявили врагом всего рода человеческого. И это притом, что сами они творили не меньше зла, чем демоны Иира. Поверь, Трис, добрыми и светлыми они были только на картинках. Ты вряд ли захочешь услышать о том, как они уничтожали своих врагов или вырывали нужные сведения с помощью…

Я поспешила его перебить.

– Что было, то было. Я действительно не желаю об этом знать. Тем более сейчас это не имеет никакого значения. Кстати, давно хотела спросить: а почему ты так легко меняешь облик? Сперва был маленьким, потом вырос и обзавелся крыльями… На это любой дух способен?

Рум, не заметив подвоха, охотно сменил тему и фыркнул.

– Нет, конечно. Я, к твоему сведению, способен лишь на то, что хорошо умел при жизни! Был бы кабаном, и сейчас перед тобой явился бы с пятачком. А поскольку я был… О, погоди, сейчас сама увидишь! Это лучше показать, чем рассказывать! – Дух неожиданно гордо надулся, засветился ровно и мощно. На мгновение прикрыл веки и молниеносно преобразился – вместо крохотного комочка на меня вдруг уставилось некрупное, с детский мячик, странное существо, покрытое рыжеватой шерстью, с шестью алыми глазами и паучьими жвалами в пасти.

– Видала?!

Я вздрогнула от отвращения, но он уже снова изменился – принял вид скрюченной судорогой змеюки, у которой вместо двух ядовитых клыков в пасти зачем-то появилось сразу пять, а на хвосте вместо трещотки обнаружилась самая настоящая шипастая булава.

Вот ведь гадость! Фу!

Но не успела я шарахнуться прочь, как на месте змеи уже посверкивала крупными желтыми глазищами самая обычная сова. Потом пришел черед мохнатого пса, за ним – крылатого нетопыря, которым Рум когда-то собирался сражался с Ширрой. А в заключение на моей ладошке хитро прищурился самый настоящий скорр – маленький, сотканный из призрачного света, с раскосыми глазами, длинными усами и дерзкой ухмылкой во все сто зубов.

– Ну? Похож?

– Похож, – признала я, рассматривая точное подобие Ширры. – И это очень необычно. Ты и при жизни так умел превращаться?

– Я не оборотень, если ты об этом, – сморщился «скорр». – Когда-то мой род был велик и очень уважаем. Мои предки, чтоб ты знала, были вхожи на Летящие пики, а их прах захоронен в темных залах Андаура наряду с величайшими предками крылатых! Меняющие ценили нас за то, что мы, как и они, были способны примеривать на себя разные личины. Зверем ли, птицей или человеком… Но мы не оборотни, Трис. Те только в волка могут, да и то разум теряют, до уровня зверья скатываются. А я – вот он! В любом обличье все тот же! Что змеей, что скорром, а что – самым настоящим демоном! Гляди!

Маленький «Ширра» неожиданно исчез, а на его месте снова заклубился туман, скрадывая очертания и пряча новое обличье моего удивительно друга. Потом по краям он рассеялся, в центре, наоборот, обрел форму и вес, а затем…

– Фу! – сердито вскрикнула я, стряхивая с себя крохотного оберона. – Убери эту гадость!

– Извини, не подумал, – сконфуженно встряхнулся «оберон», вернув себе предыдущее обличье. – Так лучше?

Я только кивнула, все еще не отойдя от мимолетного шока.

– Но это все равно я, – тихо добавил призрак. – Один и тот же, Трис. Помни об этом, хорошо?

– Ладно. Только не превращайся больше в этого… в общем, в это! Мне после дворца до сих пор кошмары снятся.

Рум покорно вздохнул.

– Хорошо, не буду. Может, пойдем уже? Вдруг ушастые заметили, что ты ушла? Всполошатся, завопят, переполох опять поднимется…

– С каких это пор тебя стали волновать чужие тревоги? – с подозрением спросила я.

– С тех пор, как рядом начал крутиться шиир.

– Ширра не станет поднимать панику, – возразила я, поднимаясь с земли. – И потом, чего переживать? Он уже давно обошел все окрестности, все обнюхал, облазил и разогнал всевозможных упырей. Мне ничего не грозит, разве нет? Да и следы на земле хорошо видны – я не пряталась, когда уходила. И весточку там оставила, что скоро вернусь. Могут же быть у меня интимные дела, в которых не нужны посторонние? Ширра поймет, не бойся. К тому же он и так всегда знает, где я и с кем.

Рум тяжело вздохнул, проследил за мной долгим взглядом и печально закончил:

– Это-то меня и пугает.

Глава 9

Приближение болота я ощутила задолго до того, как мы его увидели. По излишне влажному воздуху, неумолимо пропитывающему одежду сыростью, по рваным клочьям утреннего тумана, обилию мха, стремительно растущему числу лужиц и мелких ручейков, а также по тому, что деревьев вокруг нас становилось все меньше, а вместо них все чаще встречался низкорослый кустарник. Ну и наконец запах…

Фу. Вот уж не знала, что на свете существует такое многообразие оттенков умопомрачительной по силе вони. Даже протухшие помойки у припортовых трущоб, где улицы мылись исключительно дождевой водой, пахли много лучше, чем застоявшаяся вода в крохотных, поросших тиной озерцах, которые нам приходилось миновать с завидной регулярностью. Тут даже комары дохли