Проклятие волков - Фредерик Пол

Он расслабился и вызвал в памяти первый попавшийся образ. Им оказался образ Галы Тропайл, той, которая исчезла в этой самой комнате.

Гала Тропайл. Он стал думать о ней более сосредоточенно, он был немного доволен собой. Он нашел способ не думать о Взаимосвязи — нужно было сосредоточенно думать о чем-нибудь другом, чтобы не оставалось места для непрошенных мыслей. Он задержался на мысли о Гале Тропайл очень долго. Он думал об изгибе ее талии, ее длинных пушистых волосах, а также о ее длинных красивых ногах.

Привычки, которым много-много лет, нелегко преодолеть, и поэтому время от времени возникала непрошенная мысль. «Осторожно! Не твоя женщина! Женщина Глена Тропайла. Берегись!» Но, размышлял он, где, скажите на милость, Тропайл? Какой вред в том, что он думает о его женщине? Или, если уж на то пошло, о нем?

На самом деле было довольно легко думать об этой хорошенькой эмоциональной женщине, Гале Тропайл, Гражданке Гражданина Глена Тропайла, легче, чем о Взаимосвязи. Гражданину Джермину было приятно, что у него это так хорошо получается.

12

На горе Эвереет в мрачном потоке включений и выключений переключателей, которые служили мозгом Пирамиде, был замечен новый входной сигнал, поступивший от вспомогательных систем на планете Пирамид.

Мозг Пирамиды не был критическим. Его интересовала только не знающая покоя потребность толкать-и-тащить, но в том, что для Пирамиды было аналогом человеческого чувства голода, не было этой беспокойной потребности «толкай-и-тащи». Входной сигнал скомандовал «Делай так». Она подчинилась.

Назовите это жаждой чего-нибудь новенького. Если когда-то она терпеливо ждала состояния, которое Гражданам было известно как Медитация о Взаимосвязи, а самой Пирамиде известно, наверное, как состояние зрелости плодов ее шахты по добыче часов, то теперь ей захотелось иного. Попробовать недозревшие плоды? Перезревшие? По крайней мере, с другим вкусом.

И соответственно, был послан высококачественный сигнал, он менялся по скорости и высоте, и отразившиеся эхо менялись, и… вот он, созревший плод, рвите! (Его имя было Иннисон.) А вот другой (Гала Тропайл). И еще один, и еще, о, сотни других! Ребенок из садика Тропайла, и тюремщик из Вилинга, и женщина, которая Тропайлу понравилась на улице.

Когда-то признаком полного созревания было состояние, которое люди называли Медитацией о Взаимосвязи, а Пирамиды воспринимали, как удобную пустоту мозга; сейчас таким знаком была своего рода эмпатия с Компонентом по имени Тропайл и не только с Тропайлом. Модуляции входного сигнала менялись, и другие признаки созревания из других частей замечались и в соответствии с ними действовали, и Око сновало над Каиром, и Киевом, и Хартумом. Пирамиду не интересовало место. Когда Компонент сигнализировал о готовности, она взмахивала своей электростатической косой, она собирала урожай. Пирамиде на Эвересте не приходило на ум, что Компонент может управлять своими действиями. Каким образом?

Возможно, Пирамида на Эвересте удивилась (если бы знала, как это делается), когда заметила, что различные критерии учитываются при отборе в эти дни (если она знала, что такое «замечать»). Конечно, даже Пирамида могла бы удивиться, когда без предупреждения или объяснения приказы менялись: не просто собрать иной сорт Компонентов, но и прихватить вместе с нужными деталями из плоти и крови также и целый ассортимент бряцающих машин из металла, как это стало случаться. Машины? Зачем бы это Пирамидам понадобилось Перемещать машины?

Но зачем, с другой стороны, Пирамиде утруждать себя и подвергать сомнению указание, даже если бы она и могла это?

В любом случае она не стала. Она взмахнула косой и собрала то, что ей приказано было собрать.

Люди иногда едят зеленые фрукты и потом жалеют об этом; так же и у Пирамид.

А Гражданин Джермин попался в ловушку, которой он не ожидал. Избегая думать о Взаимосвязи, он думал о Глене Тропайле, и незримые высокочастотные импульсы отыскали его.

Он не видел Ока, которое сформировалось над ним. Он не почувствовал, как собираются силы, готовящие ему ловушку. Он не знал, что он схвачен, заряжен, катапультирован в космос, пойман, остановлен и разряжен. Все произошло слишком быстро.

В один момент он был в своей кровати, в следующий момент он был — где-то. И ничего между этими моментами.

Это случалось с сотнями тысяч Компонентов до него. Но с Гражданином Джермином было несколько иначе. Его не забальзамировали в питательной жидкости запрограммированным для участия в Пирамида-структуре, потому что он был отобран не Пирамида-структурой, а диким Компонентом. Он прибыл в сознании, бодрствующий и способный двигаться.

Он стоял в освещенной красным светом камере. Страшный грохот металла ударил ему в уши. От жара кожа покрылась капельками пота. На него свалилось слишком много, чтобы понять все сразу. Голые безумцы с лоснящейся кожей прыгали и кричали на него. Через какое-то время он понял, что это не дьяволы, что это не ад, что он не мертв. «Сюда», орали они ему, «Вперед! Поторапливайся!» Он шел, шатаясь, в том направлении, которое они указывали, по неприятно теплому полу, покачиваясь и падая (планета-двойник была на четверть легче Земли), пока не научился сохранять равновесие.

Прыгающие безумцы провели его через дверь — или сфинктер или ловушку, она не походила на то, что он видел раньше. Но это был своего рода тамбур, и с другой его стороны было нечто, что более отвечало здравому смыслу. Это была еще одна комната, и, хотя свет был красным, он был более бледным, спокойным красным светом, да и грохочущее железное торжище было далеко. Безумцы были голыми, это верно, но они не были безумны. Глянец, лоснившийся на их коже, был всего лишь потом.

— Где… где я? — выдохнул он.

Два голоса, может быть три или четыре, говорили одновременно. Он ничего не мог понять. Гражданин Джермин осмотрелся. Он находился в помещении, напоминавшем камеру, которая была частью машины, существовавшей для неизвестных целей Пирамид на планете-двойнике. И он был жив — и даже не одинок.

Он пересек более миллиона миль в космосе и ничего не почувствовал. Но когда то, что говорили голые люди, стало доходить до него, стены вокруг него зашатались. Какое-то время слова были лишь бессмысленным шумом. Боль причинило не падение, а приземление. Все так и было, он Переместился. Он изумленно посмотрел на свое собственное голое тело, оглядел комнату и понял, что они все еще продолжают говорить.

— …когда сориентируетесь. Чувствуете себя хорошо? Вперед, Гражданин, идем отсюда!

Джермин моргал глазами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});