Пленница северного волка (СИ) - Мирова Ева

— Он его не отдаст. Никогда не отдаст.

— И если обратит меня, а я…

На моё горькое предположение Святослав только кивнул, устало прикрыв глаза.

В ту ночь я рыдала до тех пор, пока не забылась на его груди, слыша стук неистово колотящегося волчьего сердца. И всё же, несмотря на это, я была счастлива, ведь мне довелось испытать счастье материнства. Пожалуй, если бы кто-то предложил повернуть время вспять, то я бы ни за что не отказалась от той маленькой родной частички, что росла внутри меня. И пока нам ещё была дана беззаботная жизнь, мы ценили каждый её момент…

Весенние дни стремительно набирали силу, и суровый северный край прямо на глазах преображался. Вековые деревья становились ярче, старая тёмная хвоя разбавлялась светлой зеленью молодых побегов. Повсюду шумели ручьи и щебетали птицы. А ещё стала слышна жизнь за пределами замка. Люди всё чаще находились на улице, работая на земле и радуясь теплу, и до меня то и дело доносился их смех.

— Мой свет, княжна Милолика! — позвал Великий князь, когда я грелась на солнце в вечнозелёном парке.

— Да, ваше высочество, — с улыбкой произнесла в ответ и оглянулась на любимого, определяя по его голосу, что он приготовил очередной сюрприз.

— У меня для вас кое-что ценное и вами долгожданное, —решив долго не тянуть, сказал Святослав и передал мне бумажный свиток, нежно целуя руку.

— Письмо от Юнии?! — воскликнула я, закружившись на месте и ощущая то, как от улыбки свело щёки, такой сильной была моя радость.

— Запомните срок, чтобы не огорчаться потом лишний раз в ожидании скорого ответа, — посоветовал Святослав и откланялся.

Согласно кивнув, я спешно развязала кожаный шнурок, сдерживающий свиток из плотной бумаги. Письмо оказалось большим для Юнии, тогда как по мне это было лишь несколько коротких строчек, выведенных родной рукой. «Здравствуй, дорогая и горячо любимая мной сестра Милолика. У меня всё хорошо, обживаюсь в собственном замке. Мстислав муж хороший, дарит подарки, целует ручки и не обижает. Ждём первенца, надеюсь, что это будет мальчик. Князь очень хочет сына, наследника. Не волнуйся обо мне. Буду с нетерпением ждать ответа. Твоя сестра Юния», — гласили они.

Это письмо оказалось глотком свежего воздуха, сбросившее с моей души огромный камень. Снова скрутив плотную бумагу послания в свиток, я прижала тот к сердцу, погружаясь в наслаждение радостным пением птиц.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍26

26

Вернувшись в покои, я тут же написала сестре ответ, старательно избегая тем про оборотней и собственное положение. Лишь к концу письма опомнилась, ведь Юния ни о чём таком и не спрашивала. Ни о том, вышла ли я замуж, ни том, как моё здоровье, ни даже о том, как мне жилось с Великим князем. Всё это, по всей видимости, вовсе её не волновало. И мне было грустно осознавать, что я оказалась нисколько не ценна для самого родного человека, который всегда мной так оберегался. Подумав, я всё же не изменила в письме ни строчки, решив отослать то, что вышло. В него не было добавлено ничего лишнего, чтобы не ждать её сестринской заботы или поддержки. Я понимала, что на такое не стоило надеяться, хотя думать о подобном было и больно.

В послание я вложила засушенную северную ромашку, с теплом вспоминая о том, как дома плела из подобных цветов венки для Юнии. Тогда мы были близки, и это оказалось данью тому счастливому времени. 

Вечером, когда я сидела на коленях у Святослава и любовалась слабым огнём в камине, он задал мне вопрос:

— Моя хитрая синица уже написала сестре?

Интересуясь последним, князь хмурился, и я сразу поняла, что на то были причины.

— Да, а ещё вложила подарок, — с улыбкой сказала ему и поднялась, чтобы передать свиток.

Взяв в руки последний, он без спроса развернул тот и пробежался глазами по буквам, аккуратно придерживая пальцем засохшую ромашку и прижимая её к бумаге. Меня проделанное не задело. После его слов о нарушенных запретах мной ожидалось подобное отношение. Святослав хотел защитить нас и проверял, не написала ли я ненароком лишнего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Заметив, как просветлело его лицо во время чтения, я спросила о том, что давно меня волновало.

— Ваше высочество, расскажите, а почему вы сторонитесь огня? Зверь, что живёт внутри вас, боится пламени? — с любопытством уточнила у него, возвращаясь на место, когда он уже свернул письмо.

— Завтра же его отправят, — пообещал мне Великий князь с хитрой улыбкой.

— Спасибо. И всё же? — поинтересовалась в ответ, попробовав настоять на своём.

Я давно заметила, что камины в холодном замке разжигали исключительно для меня. 

— Нет, у волка, как и у меня, нет страха перед огнём, вот только кровь у него настолько горячая, что я не могу выносить жара пламени. Терплю его сейчас только ради вас. А вы, княжна Милолика, верно, совсем не чувствуете, какое тепло исходит от этого скромного огня? — спросил Святослав, улыбнувшись мне и встретившись со мной взглядом.

— Нет. Таким слабым можно только любоваться, да и сидим мы слишком далеко от него, — заметила я. — А спите на соломе почему?

От этого вопроса он рассмеялся.

— По той же причине, к тому же у пуха очень резкий запах птицы.

— А… — начала было говорить, но следующий вопрос буквально застыл на губах, потому что тот мог испортить веселье, воцарившееся в те мгновения между нами.

Святослав же нежно и ласково провёл ладонью по моей изуродованной щеке, не отрывая от меня взгляда, отчего все опасения сразу пропали.

— Спрашивайте, прошу вас, — попросил он.

— Наше с вами дитя? Ребёнок будет таким, как и вы? — продолжила расспросы, и князь вновь изменился в лице, чего мне и не хотелось.

Теперь он выглядел удручённым, и его взгляд был полон печали. 

— Боюсь, что у меня нет ответа. Всё, что я знаю, так это то, что мой волк считает его своим, а значит, что-то звериное в нём точно будет. Вот только что? Этого никто не знает.

— Это дитя и есть нарушенный вами запрет? — со страхом в голосе уточнила я.

Великий князь лишь молча кивнул, прикрывая глаза.

27

27

После столь серьёзного признания я несколько дней была сама не своя. Мне постоянно думалось о судьбе дитя и том, что Святославу придётся нести за него ответ. Вот только каким будет ребёнок, он не поведал, и я не думала, что правда окажется щадящей.

Улучив момент, когда князь был занят, я осторожно покинула замок и направилась по едва заметной тропинке в сторону дома знахарки. Она что-то такое говорила, верно, знала про оборотней, как и про то, кем являлся Великий князь, поэтому вполне могла ведать, как всё сложится в будущем.

Вот только во мне не было веры, что любимому моя самовольная выходка придётся по вкусу. Я медленно ступала по тропинке, собирая походя какие-то мелкие северные цветы и постоянно оборачивалась в сторону замка. Чувство было такое, будто я что-то украла.

Когда до покосившейся избушки оставалось уже рукой подать, со стороны леса вдруг показался чёрный волк. Он медленно ступал рядом со мной, но держался между деревьев. Смотрел на меня и скалился, явно решив, что я хотела сбежать. 

— Ну что ты! Не сбегу… — едва шепнула ему, прижимая к груди уже довольно большой разноцветный букет.

Зверь был не так близко, но всё же, видно, услышал мой шёпот, потому что поджал уши и рванул вглубь леса, позволив мне продолжить путь. Я же остаток дороги до жилья знахарки почти бежала, покуда он не передумал и не заставил меня вернуться в замок.

Старуха будто знала, что я к ней явлюсь. На столе уже дымились две плошки с мясом, а сама же хозяйки избы, увидев меня на пороге, ничуть не удивилась.

— Чего ты так долго, телепня? Я уже с голоду пухнуть начала! — проворчала она, шаркая по земляному полу.

— Здравия вам. Цветы вот собрала, — сказала я и протянула ей букет, встретившись с её колким взглядом.

В последнем не было укора, но что-то похожее на недовольство всё же виднелось.