Потерянные царства - Захария Ситчин

Все хроникеры отмечают, что и этот центральный вход, а также два боковых закрывались большими каменными блоками, опускавшимися в проемы. Эти каменные блокирующие плиты, а также механизмы для их подъема и опускания были демонтированы еще в древности, однако пазы и желоба от них сохранились до сих пор. Не соседнем плато, где в скалах вырезаны правильные геометрические фигуры, не имеющие для современного наблюдателя никакого смысла (рис. 71а), есть одно место (рис 71b), в котором скалам придана такая форма, как будто здесь стоял какой-то механизм. X. Убелоде-Доринг («Kunst im Reiche der Inca») говорил об этих обтесанных скалах, что они «похожи на макет, в котором каждый угол имеет смысл».

За стенами находится часть плато, где сосредоточено целое скопление построек, некоторые из которых, вне всякого сомнения, относятся к эпохе инков.

Рис. 71

Вполне возможно, что они стоят на месте еще более древних сооружений, но они явно не имеют никакого отношения к лабиринту подземных туннелей. Подземные ходы лабиринта начинаются и обрываются совершенно неожиданно. Один из них ведет в полость глубиной сорок футов, другие кончаются обтесанными скалами, которые напоминают ступени, ведущие в никуда.

Напротив циклопических стен на другом краю ровной площадки расположены выходы скальных пород, каждая из которых носит название, соответствующее своему внешнему виду. Это «Горка», тыльную часть которой дети используют в качестве горки, а также «Гладкий камень», о котором Скуайер говорил, что он выглядит так, «как будто скала была сжата в размягченном состоянии — подобно пластилину — а затем застыла, сохранив гладкую и блестящую поверхность». Рядом с ними находится «Лабиринт» — утес, природ ные трещины в котором были искусственно расширены и превращены в проходы, низкие коридоры, маленькие комнаты, ниши и другие пустоты. Позади этих утесов можно найди бесчисленное количество скал, с горизонтальными, вертикальными и наклонными плоскостями, проходами, желобами и нишами, имеющими правильную геометрическую форму.

Вряд ли современному наблюдателю удастся описать открывающуюся его взору картину лучше, чем это сделал Скуайер в прошлом столетии: «Скалам на всем плато позади цитадели, преимущественно известняковым, приданы тысячи разных форм. Здесь есть ниши, или даже ряды ниш, широкое сиденье наподобие дивана или ряд небольших сидений, лестничный пролет, группа квадратных, круглых или восьмиугольных углублений, длинные линии желобов, различные отверстия, уходящие вглубь… трещины в скалах искусственно расширены и превращены в камеры — и все это высечено с точностью и совершенством опытного мастера».

То, что инки использовали выступ Саксахуаман в качестве последнего рубежа обороны против испанцев — это исторический факт. То, что они возводили на нем свои постройки, видно по сохранившейся кладке. Но они не были первыми строителями этих мест, что подтверждается их неспособностью передвинуть даже один мегалит.

По свидетельству Гарсиласо, эта неудачная попытка была предпринята в отношении «Уставшего камня». Он писал, что один из строителей инков, желая упрочить свою славу, решил перетащить камень с того места, где его оставили древние строители, и использовать при возведении оборонительных сооружений. «Более 20 тысяч индейцев тащили этот камень при помощи толстых канатов. Продвигались они очень медленно, потому что дорога была неровной, и им приходилось подниматься и опускаться по многочисленным крутым склонам… На одном из таких склонов в результате неосторожности тех, кто не смог тянуть канаты равномерно, вес камня оказался непосильным для тех, кто удерживал его, и камень скатился по склону, убив три или четыре тысячи индейцев».

Судя по этому рассказу, индейцы единственный раз попытались отбуксировать и использовать гигантский камень — и потерпели неудачу. Поэтому совершенно очевидно, что они не могли вырезать, привезти, обтесать и сложить без какого-либо раствора сотни других огромных камней.

Неудивительно, что Эрих фон Дэникен, популяризировавший теорию «древней астронавтики», после своего посещения этого места в 1980 году писал («Pathways to the Gods»), что ни мать-природа, ни инки не могли быть авторами этих монументальных сооружений и странной формы скал — только древние астронавты. У. Брайфорд Джонс, увидевший эти огромные каменные блоки раньше Дэникена, в изумлении писал («Four faces of Peru», 1967): «Мне кажется, что их могла перемещать только раса великанов». За несколько лет до него Ханс Хелфриц («Die alten Kul-turen der Neuen Welt») так отозвался о невероятных циклопических стенах Саксахуамана: «Создается впечатление, что они стоят здесь с сотворения мира».

Задолго до этих исследователей Хайрам Бингем записал рассказы индейцев о том, каким образом создавались эти огромные каменные скульптуры и стены. «Одна из самых распространенных легенд, — писал он, — повествует о том, что инки знали растение, сок которого размягчал поверхность камня, и удивительное соединение без раствора достигалось простым прижатием камней друг к другу — на несколько мгновений, пока длилось волшебное действие сока». Но кто был способен поднять и удержать эти гигантские камни, чтобы затем прижать их друг к другу?

Очевидно, Бингем не поверил объяснениям индейцев, и загадка не давала ему покоя. «Я много раз посещал Саксахуаман, — писал он в «Inca Land», — и каждый раз он удивляет и потрясает. Суеверному индейцу, который видит эти стены впервые, кажется, что они построены богами». Не являются ли эти слова косвенным отражением «суеверия» самого Бингема?

Таким образом, круг замкнулся, и мы вернулись к легендам и мифам Анд. Они повествуют о том, что на этих землях жили боги и великаны, что здесь существовала Древняя Империя, царство, начало которому положил божественный золотой жезл.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ДЕНЬ, КОГДА ОСТАНОВИЛОСЬ СОЛНЦЕ

Жажда золота и наживы, охватившая первых испан— цев, ступивших на землю Перу, заслонила удивление от того, что в этих неизведанных местах на краю земли они столкнулись с развитой цивилизацией — с городами и дорогами, дворцами и храмами, монархами и священниками, а также религией. Первая волна священнослужителей, сопровождавшая конкистадоров, отличалась склонностью разрушать все, что име— ло отношение к «идолопоклонству» индейцев. Однако уже следующие священники — они были учеными — стали узнавать об обрядах и верованиях местного населения от представителей индейской знати, обратившихся в христианство.

Любопытство испанского духовенства было разбужено тем обстоятельством, что индейцы Анд верили в Высшего Творца и что их легенды рассказывали о Потопе. Выяснилось, что многие подробности местных мифов непостижимым образом совпадают с тем, что написано в библейской Книге Бытия. Поэтому среди различных теорий относительно происхождения самих индейцев и их верований на первый план естественным образом выдвинулась та, которая связывала их с землями и народами, упоминаемыми в Библии.

Так же, как и в Мексике, после перебора различных версий самой правдоподобной была признана теория о десяти потерянных коленах Израиля, позволявшая объяснить не только сходство местных легенд с библейскими историями, но и такие совпадавшие с библейскими заповедями традиции перуанских индейцев, как вкушение первых плодов на празднике Искупления в конце сентября, который по своей сути и времени проведения совпадал с еврейским Днем Искупления, ритуал обрезания, запрет на кровь в мясе животных и на употребление в пищу рыбы без чешуи. На празднике Первых Плодов индейцы распевали загадочные слова Йо Мешика, Хе Ме-шика, Ва Мешика, и некоторые испанские ученые мужи были склонны слышать в слове Мешика древнееврейский термин «машиаш» — мессия.

(Современные ученые проводят параллель между компонентом Ира в именах богов индейцев Анд и месопотамскими компонентами Ира/Илла, от которых происходит библейское Эль, считают идола инков Малкис эквивалентом ханаанского божества Мо-лех («Владыка»), а также полагают, что титул вождей инков «Манко» происходит от семитского слова, имеющего значение «царь».)

Именно в свете этих теорий библейско-израиль-ского происхождения индейцев католические иерархи Перу после первой волны разрушений стали записывать и сохранять индейское наследие. Местных священников, таких, как отец Блас Валера (он был сыном испанца и индианки), поощряли записывать все, что они знали и слышали. Еще до конца шестнадцатого века под покровительством епископа Кито были предприняты серьезные усилия для составления сборника местных легенд, исследования всех известных древних памятников, а также собрания в одной библиотеке всех исторических манускриптов. Собранные тогда сведения послужили основой многих последующих исследований.