Борьба без проигравших - Памела Бэрфорд

— Ты всегда принадлежала мне, Элизабет, — прошептал он прерывающимся голосом.

Калеб слегка подтолкнул ее. Сделав два неверных шага назад, она упала. Спина ее уперлась мягкую кучу волейбольных сеток, горячее тело Калеба придавило ее. Он распахнул бушлат и поразительно быстро расстегнул пуговицы рубашки.

— Если ты покинешь меня, я тебя найду, нуждаешься во мне так же, как я в тебе.

Элизабет прерывисто дышала, в голове был туман. Бессознательно она пыталась оттолкнуть Калеба, но он прижался губами к ее губам, а его рука скользнула ей за спину и расстегнула бюстгальтер.

От холода соски стали твердыми. Калеб отложил маячок в сторону. В тусклом свете черты его лица приобрели рельефность, и оно казалось жадным и настойчивым. Но прикосновения его были бесконечно нежными, как прикосновение перышка. Он провел пальцами по ее груди. Спина ее изогнулась, и Элизабет почувствовала, как сама старается прильнуть к нему.

— Я ждал так долго, Элизабет, слишком долго. Я схожу с ума по тебе.

— Калеб…

Он начал нежно пощипывать ее трепещущие соски, и у Элизабет перехватило дыхание.

Затем Калеб склонил голову и прижался губами к набухшему соску. Застонав от острого наслаждения, она сжала его голову обеими руками, желая не то оттолкнуть его, не то притянуть поближе — она и сама не знала. Он ласкал языком сначала один, затем другой сосок с силой и настойчивостью, которые сводили ее с ума. Продев свои пальцы сквозь пальцы ее руки, Калеб прижал руку Элизабет к сеткам. Его зубы задели ее зубы, и она застонала, изогнулась под его телом, испытывая страстное, дотоле неведомое желание. Калеб вдавил ее своим тяжелым телом еще глубже в ложе из сеток, и она почувствовала, насколько сильно он возбужден. Калеб поднял голову.

— Останови меня сейчас, Элизабет.

Она поняла, что он хотел сказать. Ее руки были пригвождены, но она вся изогнулась и прижалась губами к его губам. Ее безмолвный призыв воспламенил его. Калеб резко притянул ее к себе и вернул поцелуй с лихвой. В грудь уперлась его наплечная кобура, но едва ли Элизабет это заметила.

Его объятие ослабло. Он откинул голову, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Ты нервничаешь?

Она глубоко вздохнула.

— Нет.

Он улыбнулся.

— Врушка.

— Ну, может быть, немного.

Калеб мрачно оглядел гараж и их странное ложе.

— Не так должно это быть в первый раз.

Элизабет прижалась к Калебу.

— Это не имеет значения. Ничто не имеет значения, кроме… тебя.

Он нежно поцеловал ее в лоб, стал целовать се щеки и губы. Потом встал над ней на колени, распахнул свою куртку и одним движением сбросил ее. За курткой последовала кобура с 45-зарядным револьвером и двумя запасными обоймами. Он положил оружие поближе, чтобы оно было в пределах досягаемости. Снял свитер, затем поднялся на ноги, и снял все остальное, включая и 32-зарядный револьвер в подколенной кобуре. Совершенно обнаженный, Калеб снова опустился перед Элизабет колени — воплощение мужской грации и мужественности. Элизабет замерла в благоговении, увидев мягко очерченные контуры его тела. Калеб склонился над ней, словно собирался поглотить, и она внезапно осознала значительность того шага, который готова была совершить. Затаив дыхание, Элизабет взглянула ему в глаза и прочитала в бешеное желание и терпеливую нежность. Он в руку Элизабет и прижал к своей груди. Она ощутила мощные удары его сердца. Затем она опустила руку ниже, еще ниже… Помедлив долю секунды, она нерешительно прикоснулась к самой таинственной части его тела, которая сейчас станет частью ее самой. Как это отличалось от того, что она представляла — нечто законченное, совершенное, словно мрамор, окутанный теплым шелком. Прошло несколько секунд, и вдруг Калеб схватил ее за запястье и издал странный хриплый звук.

— Мне это слишком приятно, — выдохнул он.

Затем схватил Элизабет за руки и посадил. Быстро снял с нее бушлат, платок, рубашку и бюстгальтер. Продолжая стоять на коленях, поднял ее на ноги и раздел догола. Она стояла перед ним, вздрагивая от холода, хотя жар в крови гнал холод прочь.

Калеб провел руками по ее бедрам и сжал в ладонях ягодицы.

Элизабет почувствовала между ногами его горячее дыхание, а потом прикосновение его губ. Ноги у нее подогнулись, она резко вскрикнула. Его пальцы ласкали, гладили и дразнили ее до тех пор, пока она не вцепилась ему в волосы и не выдохнула его имя.

Элизабет смутно понимала, что он делает это, чтобы подготовить ее, чтобы их первое соитие не причинило ей сильной боли.

Мускулы ее бедер были напряжены, дыхание стало быстрым и прерывистым. Прикосновения Калеба стали смелее, ритм их ускорился, он старался попасть в такт ее дыханию. Элизабет превратилась в комок ощущений, жаркий и жаждущий. Его гибкий язык нашел маленькую пульсирующую точку, в которой сосредоточилось все ее желание. Это ощущение оказалось слишком сильным, и она попыталась вырваться, но Калеб удержал ее. Вздохи Элизабет переходили в короткие вскрики по мере того, как сладкая боль пронизывала все ее тело.

— Калеб!

Внезапно все завертелось у нее перед глазами, потому что она начала падать на спину, но он подхватил ее.

Все в ней всколыхнулось, она была словно опьянена — чувством освобождения, запахом, теплом и весом его тела, которое придавливало ее к упругой куче сеток. Крепкий нажим его твердых бедер, поросших жесткими волосками, заставил Элизабет широко раскинуть ноги.

— Элизабет… Я буду осторожен… Я постараюсь, — сказал Калеб и чуть улыбнулся. — Я буду стараться изо всех сил.

Он крепко поцеловал ее, и в ней снова поднялась волна желания.

Элизабет почувствовала острую боль, когда Калеб начал входить в нее, и застонала. Он остановился и застыл, дрожа от едва сдерживаемого желания.

— Доверься мне, — прошептал он, глядя е глаза и гладя ее по лицу дрожащими пальцами.

Элизабет понимала, что он старается сдержать себя, чтобы дать ей возможность привыкнуть к новому ощущению. Довериться ему? Она доверила бы ему свою жизнь. Улыбнувшись трясущимися губами, усилием воли она заставила себя расслабиться. Она обхватила Калеба руками за талию и, не говоря ни слова, помогла ему продвинуться глубже. Он входил в нее медленно, как и обещал, и не отрывал взгляда от ее лица.

Это было так прекрасно! И тело, и душа Элизабет стремились к полному слиянию с ним. С коротким вскриком боли и наслаждения она подалась навстречу ему, и они слились полностью. Калеб застонал, лицо его дернулось, но он быстро овладел собой, и его серебристые глаза снова смотрели на нее.

— Ты такая красивая, Элизабет. Такая красивая.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});