Равника (ЛП) - Вайсман Грег

«Слышь, дракон! Я Домри Рейд, защитник и вожак всех Кланов Груул! Нам с тобой надо потолковать, братан! Как насчёт того, чтобы я присягнул на верность тебе и твоему делу, а? Вместе мы спалим Равнику дотла!»

Дак почувствовал, как ярость закипает в его груди и заливает жаром лицо.

Домри клянётся в верности монстру, зная, что именно он устроил здесь весь этот ад?

Дак был настолько взбешён, что едва не пошёл разбираться с Рейдом лично. Конечно, вор и не думал бросать вызов дракону, но ему было бы чертовски приятно надавать по шее этому предателю Равники.

Он хотел было уже признаться себе, что вряд ли отважится пересечь кишащую врагами площадь ради такой сомнительной цели, как вдруг заметил что-то краем глаза. Странная магическая вспышка устремилась в небо от драконьего трона.

Это что, какой-то сигнал? Или, может, заклинание?

Ещё до того, как что-либо успело произойти, Дака захлестнуло внезапное ощущение неописуемого ужаса, которое пробрало его до костей и буквально сковало его движения. Это было гораздо хуже, чем сполохи, призвавшие его в Равнику из Иннистрада. Это было первобытное, старшее волшебство. Ни с чем подобным он ещё не сталкивался.

На его глазах лазотеповые воины в мгновение ока окружили Домри Рейда и груулов. Груулы были грозными воинами. Все это знали. Но их смерть стала мгновенной и беспощадной. Дак поверить не мог, что всего несколько минут назад ему удалось уничтожить сразу четырёх таких существ.

Они что, поддавались? Или их внезапное мастерство как-то связано с только что высвобожденной древней магией?

Одно из существ, высокий воин с впечатляющим шлемом на голове, схватило Рейда, при этом, по-видимому, глубоко вонзив пальцы в грудь Домри. Рейд завопил так громко, что его было слышно даже без Локсодонского горна. Но настоящий кошмар начался следом. Дак в ужасе наблюдал за тем, как воин в шлеме погрузил пальцы не просто в грудную клетку Домри, но в саму его душу, поглощая яркое ядро маны, которое — откуда-то Дак точно это знал — было Искрой Рейда, той частью его естества, что делала его мироходцем. Той частью его естества, что делала его Домри Рейдом. Домри умолял о пощаде тихим шёпотом, который эхом отдавался в ушах вора.

Но о пощаде не могло быть и речи. Из тела Домри стремительно утекала Искра, душа, жизнь и даже влага. Без Искры от него осталась лишь мёртвая оболочка, некогда бывшая Домри Рейдом. Воин в шлеме выпустил её из рук, и она с противным звуком упала на землю.

Вечный запер Искру Домри внутри собственного лазотепового тела. Но удержать такое средоточие чистой магической энергии было не под силу немёртвой твари. Воин сразу же взорвался изнутри, и Искра Домри вылетела из него, направившись... к дракону.

Всё внимание Дака было приковано к Домри и воину в шлеме, но теперь, когда оба были мертвы, обратившись в сухую оболочку и пепел, он начал прочёсывать взглядом площадь. Лазотеповые воины хватали других людей — мироходцев, как запоздало догадался Дак — и поглощали их Искры, превращая их в высушенные безжизненные остовы. В свою очередь Искры мироходцев поджаривали своих убийц, и магия возносила их ввысь в виде лиловых огоньков, которые сразу же устремлялись к дракону. Скоро воздух наполнился Искрами, которые наперегонки летели к Цитадели и чистому злу, восседавшему на троне.

Это не может быть наяву. Нельзя украсть Искру у мироходца! Нельзя!

Но именно это и делал дракон. Снова, и снова, и снова. Дак буквально видел, как с каждым новым трофеем чудище становится больше и внушительнее.

Дак тяжело сглотнул.

Ладно, такая смерть определённо не входит в планы Дака Фэйдена. Возможно, сражаться с немёртвыми жнецами и драконами — всё-таки не воровское занятие.

Он попытался перейти в другой мир — и обнаружил, что не может этого сделать. Раньше такого никогда не случалось. В панической ярости он надавил на границы пространства и примерно на секунду вновь оказался под луной Иннистрада — пока его не выдернуло обратно, в залитую солнцем Равнику. Нет, не выдернуло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Втянуло.

Он чувствовал себя растянутой резинкой, которая достигла пределов эластичности и схлопнулась до первоначального состояния. Он попробовал в последний раз, но не сумел даже исчезнуть. Что-то приковало его к плану Равники.

Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет...

Он оказался в ловушке. И это пугало его гораздо сильнее, чем сама ужасная жатва.

Он понял, что плачет.

Проклятье, Дак, возьми себя в руки!

Он вытер глаза. Прямо сейчас он ничего не мог со всем этим поделать. И, когда синие с металлическим отливом боги повели драконью орду в наступление, Дак развернулся и сбежал с площади…

АКТ ВТОРОЙ

Глава XXVIII

Никол Болас

Его план был безупречен. Он учёл все непредвиденные обстоятельства. Устранил все потенциальные угрозы. Хотя Болас занимался подобными вещами не первое тысячелетие, сейчас даже сам он был поражён собой. За свою бесконечную жизнь Никол Болас повидал всё. Но Старшее заклятье было зрелищем, воистину достойным внимания.

Он сидел на своём троне, наблюдая за тем, как темнеет небо, как Искры устремляются ввысь от мёртвых и иссушенных мироходцев, от немёртвых и выгоревших вечных. Он наблюдал за тем, как они со всех сторон слетаются к Цитадели, вычерчивая в воздухе дуги.

Над ним кружил мистический смерч. Искры одна за другой взмывали к этому смерчу, чтобы, пройдя сквозь его воронку, влиться прямо в Гемму Духа, парящую меж драконьих рогов.

И каждая Искра несла в себе силу. Неудержимая сила наполняла Гемму, наполняла Никола Боласа. То были не просто силы мироходцев — объединившись вместе, они порождали силу бога. И не просто какого-то там бога.

Прежде он знавал силу, подобную этой. Силу, которой Болас обладал до Великого Исцеления. Сейчас он просто возвращал себе то, что принадлежало ему по праву.

Пускай все умрут. Когда-то я был бессмертным. Не просто долгоживущим, как все драконы, но по-настоящему, бесконечно бессмертным. С могуществом, не поддающимся измерению. Я был богом. То, что исцелило Доминарию и всю Мультивселенную, уничтожило это могущество. Лишило меня права первородства. Что значит спасение Доминарии по сравнению с этим преступлением? Что значит исцеление Мультивселенной по сравнению с этим злом? Поэтому пускай все умрут. Они возвысились за мой счёт, и теперь я отберу у них то, что отобрали у меня — с процентами. Они заслужили участь, которая их ждёт. А я вновь обрету настоящее, бесконечное бессмертие. Но я не успокоюсь, снова став простым богом. Теперь я буду Богом с большой буквы. Мы станем единственным БОГОМ Мультивселенной. Её БОГОМ-ИМПЕРАТОРОМ. И Мы станем им… сегодня.

Из Его ноздрей вырвались клубы дыма. Он припомнил мучительные первые дни Своей жизни в Доминарии, где Он и Его брат, Угинь, вылупились из общего камня-яйца, став так называемыми последышами в выводке Прадракона. Он доказал Своим драконьим сородичам, — тупым, как пробки, — чего стоит последыш Никол Болас, которого они шпыняли, не замечали, недооценивали. Он доказал им всем. Теперь Он доказывал это Равнике. И очень скоро докажет всей Мультивселенной.

Где-то на границе Своих мыслей Болас расслышал, как этот мышонок Джейс Белерен телепатически пропищал приказ к отступлению. И БОЛАС, БОГ-ИМПЕРАТОР, усмехнулся.

Глава XXIX

Кайя

Пять коротких фраз. Они до сих пор звенели в голове у Кайи, и, хотя она не могла не принять их смысл и важность, само ощущение — проникновение в разум — было крайне неприятным. Очень уж оно попахивало Боласом. Пока Кайя была поглощена — и даже уязвлена — этим мягким психическим вторжением, топор вечного минотавра едва не рассёк её пополам.

Крыска вовремя отдёрнула её в сторону.

— Вы это слышали? — в замешательстве спросил Тейо.