Работа для ведьмака - Алексина Наталья

— Хорошо, у нас с вами много дел. Ваш патруль должен доехать до того самого Ланса, а вы съездите в деревню к жене нашего охотника. Ланса, если найдут, пусть везут сюда. А у жены не мешало бы спросить, как, где и с кем работал ее муж и откуда брал деньги. Посмотрим, что скажет.

Нея опять кивнула, зная, что из разговора с женой ничего не выйдет.

— В деревню лучше ведьмака отправьте, он с местными уже почти подружился, — предложила она. — Возможно, и с женой охотника найдет общие темы.

— Он пока занят. На нем ваш сержант, Бон и все возницы, у которых порвались сосуды, — ответил Олмер. — А чем раньше мы все узнаем, тем лучше.

— А что насчет тропы, на которую свернула кобыла? Ее бы проверить.

— Да, но подождем, когда восстановится Бон, и тогда я решу, кто едет. — Олмер еще раз оглядел Нею и с едва заметным сожалением сказал: — Теперь идите.

В коридоре она с натугой согнула сначала руки, а затем ноги. И десять раз за эти несколько секунд от сердца помянула ведьмака.

* * *

Как она и думала, нормального разговора с женой охотника не вышло. От обозленной неизвестно на что женщины только и слышалось: «Уходите». Даже весть о выздоровевшем муже ее ничуть не успокоила. По ощущениям она, наоборот, сильнее испугалась и, кажется, собралась уезжать.

В любом случае это не улучшило настроения лейтенанта.

Возвращалась она вечером вместе с патрульными, которые раньше отправились в Белые Горки. Никого из сгоревшего дома солдаты не нашли. Куда уехал Ланс с семьей, никто не знал.

Примерного этого Нея ждала и даже как-то успокоилась. Что теперь делать с пропавшим, как и с охотником, решит Олмер, а ее дело доложить, что все приказы исполнены.

Она все чаще старательно себе напоминала, что ей не надо лезть, куда не просят. Но отчего-то бредовая мысль, что охотник ставил капканы именно на тех волков, которых они встретили, так и мелькала в голове.

Нея не собиралась бежать к Олмеру с этим, она вообще по возможности рассчитывала меньше с ним говорить. Особенно сегодня. На вечер у нее были важные планы — упасть в кровать и забыться. И она надеялась, что ей никто не помешает, в том числе чиновник, собственные мысли или какой-нибудь блондин.

Олмер все новости воспринял спокойно и почти сразу отпустил Нею. Он был сосредоточен на письмах и между делом поинтересовался, где ключи от почтовой башни. Отправлять вестников собирался сам, что только радовало. Вечер все же будет свободен.

Быстрый обход, еще более быстрый ужин прямо за кухонным столом, а не в столовой, и все. Она старалась не тратить и лишней минуты на мелочи, но время словно таяло, и закончила Нея, как обычно, после общего отбоя.

К ночи у нее разболелась голова, и утреннее раздражение по поводу всего вновь поднялось.

Хуже всего, что спать ей совершенно не хотелось, только лечь, чтобы косточки вытянулись, а мышцы расслабились. Но голова болела, а значит, приятного отдыха не предвиделось. Лучше бы провалиться в дрему.

Обычно она изматывала себя целый день, чтобы легко заснуть, и тогда, несмотря на головную боль, ей это удавалось. Но сегодня не выйдет, она чувствовала. Ее ждало сомнительное удовольствие — лежать и мучиться от головной боли.

Раздраженно стуча сапогами, она поднялась на второй этаж. Сзади послышались уверенные шаги.

— Лейтенант, подождите, — недобро прозвучал голос ведьмака.

— И принесла же тебя нелегкая, — буркнула она, но тут же решила, что стоит пользоваться случаем и одним махом избавиться от головной боли, а затем и от самого блондина. Пора объяснить ему, что к чему.

Когда подошел, она втолкнула его в открытую дверь без разговоров. Закрылась на щеколду и сложила руки на груди.

А ведьмак повернулся, чуть нахмурился, а потом начал быстро раздеваться. Пальто, шейный платок, сюртук, жилет.

«Одет, как капуста», — усмехнулась Нея и сразу подумала, что он может расценить ее ухмылку как знак одобрения.

Она нахмурилась и покачала головой, но этот щеголь лишь улыбнулся и резко сбросил рубаху, будто демонстрируя свою гладкую кожу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Явно же не мышцы он показывал, решила Нея. Хотя сама же признавала, что при всей худобе выглядел ведьмак неплохо. Чуть-чуть подкормить, чуть-чуть потренировать, и появятся четко очерченные мышцы. На груди, животе…

— Одевайтесь, — сказала она и потерла виски.

— Болит голова?

Она промолчала, но Эзра уже шагнул к ней. Ладонью обхватил ее затылок и зашептал. Его пальцы с силой помассировали основание шеи, и боль начала отступать. Он еще раз шепнул несколько слов, пальцы вновь зарылись в волосы и медленно промяли какие-то точки.

Нея даже прикрыла глаза от того, как неожиданно легко стало дышать и в целом жить.

Ведьмак поцеловал ее в губы. Без напора, только прикоснулся. Потом еще раз и еще. Нея так и стояла с закрытыми глазами.

Как же ей хотелось, чтобы он не усложнял.

Губы ведьмака вдруг настойчиво прижались к ее, рука чуть оттянула волосы, и Нея ответила. Его язык скользнул ей в рот. По телу тут же пробежала волна предвкушения.

Сложно было понять, почему он так ее заводил. Может быть, дело в гладкой, почти шелковой коже без каких-либо изъянов, что редко бывает у мужчин. Особенно на севере. Или виной тому его горячие губы и руки. Или мягкие волосы, в которые оказалось очень приятно запускать пальцы. Или просто он ей нравился.

— Кошмар, — выдохнула пораженно Нея, оторвавшись от ведьмака.

— Не переживай, это даже не разминка.

И ведьмак с удвоенной силой впечатался в нее, прижимая к двери и целуя без остановки…

В этот раз одежду никто не разбрасывал, на Харт осталось почти все, а вещи ведьмака кучно лежали у их ног.

Отдышавшись, Нея быстро подняла рубаху Эзры вместе с прочим добром и протянула ему.

Они толком не пришли в себя, кое-как подтянули штаны, но уже стояли на расстоянии друг от друга. Харт старалась показать, что на этом конец. Разговоры вести больше не хотелось, а вот лечь и расслабиться — очень.

Эзра медленно протянул руку и взял свою одежду. Внимательно ее оглядел и, не поднимая глаз, с расстановкой сказал:

— Деньги забыла.

Нея несколько раз моргнула, а встретив внимательный взгляд ведьмака, вкрадчиво спросила:

— Считаете себя шлюхой?

— Нет, но если ты хочешь ко мне так относиться, нужно платить.

— Вон! — Она указала на дверь, сама плохо понимая, о чем они говорят.

— Вообще платить можно не только деньгами, — продолжил он и аккуратно повесил свое пальто на единственный стул в ее комнате. — Я ужасно неприхотливый человек. Мне достаточно теплой и удобной постели.

— Уходи, — стараясь сохранять спокойствие, жестко сказала Нея.

— Потому что боишься, что о нас станут болтать?

Она расправила плечи и, уже почти не скрывая раздражения, пояснила:

— Мне не нужны на заставе проблемы. А то, что ты себя ведешь так, будто я тебе что-то должна, — уже проблема. На этом все. Теперь уходи.

Ведьмак лишь слегка поднял брови и неторопливо начал застегивать рубаху.

— Угу. Я понимаю это так, что проблемы нет, — проговорил он. — Я не пойду всем рассказывать, чем мы занимались, если тебя это волнует. И о твоей очаровательной родинке я никому не скажу. Оставлю эту тайну для себя.

Нея удивленно посмотрела на самоуверенного парня, больше поражаясь тому, что он разглядел маленькую «кляксу» внизу ее живота, чем тому, как он ее ласково именовал.

Внимательный какой.

— К тому же на заставе не скроешь даже случайную связь, — продолжил ведьмак. — Здесь все про всех все знают, как в деревне.

Вот с этим Нея точно была не согласна, солдаты часто вообще не представляли, что творится у них под носом. Даже про Свена в ее постели они услышали за три дня до его отъезда. Она умела прятать такое от чужих ушей и глаз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я просила тебя уйти, — ровно сказала Нея. — И я больше не хочу видеть тебя рядом со своей спальней.

Ведьмак натянул сюртук и со злостью запихнул шейный платок в карман.