Вторая мировая война (Том 3-4) - Уинстон Черчилль

Угроза налетов итальянской авиации на Киренаику сейчас почти ничтожна. С другой стороны, немцы прочно закрепились в центральной части Средиземноморского бассейна... В дополнение к танковым силам на наши линии коммуникаций могут быть высажены германские парашютные войска. Я не думаю, чтобы парашютисты использовались при наступлении такого масштаба, которое, вероятно, развернется в ближайшем будущем, но их использование, вполне возможно, будет сопровождать крупное наступление в дальнейшем".

* * *

Но теперь на мировой арене появилась новая фигура -- германский воин, который займет свое место в военных анналах Германии. Эрвин Роммель родился в ноябре 1891 года в Гейденгейме (Вюртемберг). Он был хрупким ребенком и воспитывался сначала дома, а затем, девяти лет, поступил в местную государственную школу, которой заведовал его отец. В 1910 году он был юнкером в Вюртембергском полку. Когда он учился в военной школе в Данциге, инструкторы говорили о нем, что он мал, но крепок. В умственном отношении он ничем не выделялся. В первую мировую войну он воевал в Румынии и Италии. Был дважды ранен и награжден Железным крестом и орденом "За заслуги" высших классов. В период между двумя войнами он служил строевым и штабным офицером. С началом второй мировой войны был назначен начальником полевой ставки фюрера во время польской кампании, а затем получил под свое командование 7-ю танковую дивизию 15-го корпуса. Эта дивизия, прозванная "Фантоме", находилась в авангарде германских частей, осуществивших прорыв через Маас. 21 мая 1940 года, когда англичане предприняли контратаку под Аррасом, Роммель чуть было не попал в плен. После этого он повел свою дивизию через Ла-Бассе к Лиллю. Будь это наступление несколько более успешным или, быть может, не будь оно ограничено по приказу верховного командования, оно, возможно, отрезало бы значительную часть английской армии, включая 3-ю дивизию, которой командовал генерал Монтгомери. Дивизия Роммеля была авангардом, который форсировал Сомму и продвинулся к Сене в направлении Руана, отбросив левое крыло французов и захватив в районе Сен-Валери много французских и английских солдат. Его дивизия первой достигла Ла-Манша и вступила тотчас после завершения нашей эвакуации в Шербур, где Роммель принял капитуляцию порта и 30 тысяч французских военнопленных.

Благодаря этим многочисленным заслугам и отличиям он был в начале 1941 года назначен командующим германскими войсками, посланными в Ливию. 12 февраля Роммель со своим штабом прибыл в Триполи, чтобы вести кампанию вместе с союзником, в войне против которого он некогда отличился. В то время надежды итальянцев не шли дальше сохранения Триполитании, и Роммель возглавил все увеличивавшийся контингент германских войск, находившихся под итальянским командованием. Он немедленно стал добиваться проведения наступательной кампании. Когда в начале апреля итальянский главнокомандующий попытался убедить его в том, что германский африканский корпус не должен наступать без его разрешения, Роммель заявил, что он, "как германский генерал, должен отдавать приказы в соответствии с требованиями обстановки". Всякие ссылки на проблему снабжения, заявил он, являются "необоснованными". Он потребовал и добился полной свободы действий.

На протяжении всей африканской кампании Роммель показал свое умение оперировать подвижными соединениями и в особенности быстро производить перегруппировку сил после операции, а также развивать успех. Он был блестящим военным игроком, без труда решавшим проблемы снабжения и презиравшим всякие помехи. Сперва германское верховное командование, дав ему волю, было удивлено его успехами и склонно было сдерживать его. Рвение и отвага Роммеля навлекли на нас тяжелые бедствия, но он заслуживает дани, которую я воздал ему -- хотя это и вызвало некоторые упреки со стороны общественности -- в палате общин в январе 1942 года, когда я сказал о нем: "Мы имеем дело с весьма отважным и искусным противником и, позвольте мне сказать это в разгар войны, с великим генералом". Он заслуживает нашего уважения и потому, что, будучи лояльным германским солдатом, он возненавидел Гитлера и все содеянное им и принял участие в заговоре 1944 года, чтобы, убрав маньяка и тирана, спасти Германию. За это он поплатился жизнью. В мрачных войнах современной демократии нет места рыцарству. Тупая бойня в гигантских масштабах и массовые эффекты подавляют все возвышенные чувства. Все же я не сожалею о своей похвале Роммелю и не отказываюсь от нее, хотя бы это и считалось неуместным.

* * *

В течение марта появлялось все больше данных о стягивании германских войск из Триполи в направлении Эль-Агейлы, а 20 марта Уэйвелл сообщил, что, по-видимому, готовится наступление ограниченных масштабов и что положение на границе Киренаики внушает ему некоторое беспокойство. Если наши передовые части будут вытеснены со своих нынешних позиций, то им негде удержаться южнее Бенгази, так как местность там совершенно ровная. Однако проблемы снабжения и командования, видимо, лишают врага возможности предпринять какое-либо продвижение, кроме самого ограниченного.

* * *

Наступление Роммеля на Эль-Агейлу началось 31 марта. Генералу Ниму было приказано в случае сильного давления вести сдерживающие бои, отступая в район Бенгази, и прикрывать этот порт как можно дольше. Ему было дано разрешение в случае необходимости эвакуировать порт, предварительно разрушив его. Поэтому в течение последующих двух дней наша бронетанковая дивизия в Эль-Агейле, состоявшая фактически лишь из одной бронетанковой бригады и поддерживающих ее частей, медленно отступала. В воздухе противник имел большое превосходство. Итальянская авиация по-прежнему мало чего стоила, но, кроме нее, имелось около 100 германских истребителей и 100 пикирующих бомбардировщиков.

2 апреля одна из частей нашей 2-й бронетанковой дивизии была вытеснена из Аджедабии 50 вражескими танками и отступила к району Антелата, в 35 милях к северо-востоку. Дивизия получила приказ отступать к окрестностям Бенгази. Под ударами немцев наши бронетанковые силы были дезорганизованы и понесли серьезные потери. 3 апреля генерал Уэйвелл вылетел на фронт, а по возвращении сообщил, что значительная часть бронетанковой бригады разгромлена и дезорганизована превосходящими танковыми силами немцев. Это оставляло открытым левый фланг австралийской 9-й дивизии восточнее и северо-восточнее Бенгази. "Ее отступление может стать необходимым". Учитывая силы врага в Ливии, указывал он, австралийская 7-я дивизия не может отправиться в Грецию, а должна вместо этого двигаться к Западной пустыне. Английская 6-я дивизия, все еще не укомплектованная полностью, должна оставаться в резерве. "Это приведет к отсрочке наступления на Родос". Так от одного удара и почти за один день рухнул фланг в Пустыне, от которого зависели все наши решения. И без того небольшие экспедиционные силы, отправляемые в Грецию, были сильно сокращены. Захват Родоса, составлявший основную часть планов действий наших военно-воздушных сил в Эгейском море, стал невозможен.

Был отдан приказ эвакуировать Бенгази. На север была послана боевая группа, чтобы прикрыть отступление австралийской 9-й дивизии, начавшееся рано утром 4 апреля. В то же время 3-я бронетанковая бригада должна была продвинуться к Эль-Мекили, чтобы сорвать всякую попытку врага помешать отступлению. В помощь бригаде были вызваны из Тобрука два полка индийской моторизованной бригады.

* * *

Уэйвелл выехал на фронт в Пустыне с намерением поручить командование О'Коннору. Этот офицер, который был в то время нездоров, доложил главнокомандующему, что лучше будет, если он не станет принимать командование от Нима в разгар сражения, а будет у него всегда под рукой, чтобы помогать Ниму своим знанием местности. Уэйвелл согласился. Однако такой порядок не дал хороших результатов и не удержался надолго. Ночью 6 апреля отступление из Бенгази было в полном разгаре. Австралийская 9-я дивизия отходила на восток по прибрежной дороге, и, чтобы избежать заторов, генерал Ним взял генерала О'Коннора в свою машину, и они поехали без всякого сопровождения по боковой дороге. В темноте они были неожиданно остановлены, и под дулом пистолетов германского патруля, просунутых в окна автомобиля, им не оставалось ничего другого, как сдаться в плен. Потеря этих двух храбрых генерал-лейтенантов, один из которых -- Ним -- был награжден "Крестом Виктории", а другой -- О'Коннор -- был в общем нашим самым опытным и удачливым командующим в Пустыне, была для нас очень тяжела.

Днем 6 апреля на совещании в Каире, на котором присутствовали Уэйвелл, Иден, Дилл, Лонгмор и Кэннингхэм, обсуждался вопрос о том, где остановиться. Уэйвелл решил удержать, если возможно, Тобрук и вылетел туда утром 8 апреля в сопровождении австралийского генерала Лаверака, которого Уэйвелл временно назначил командующим. Иден и Дилл вылетели на родину, и военный кабинет с нетерпением ожидал их возвращения со всеми сведениями, которые они собрали в Афинах и Каире.