Древние славяне. Таинственные и увлекательные истории о славянском мире. I-X века - Владимир Соловьев

Памятник святым равноапостольным братьям Мефодию и Кириллу в Москве

Западная ветвь славян, попав в зону геополитических интересов империи Карла Великого, а после ее распада – франкских государств, отчасти стала объектом территориальных притязаний и экспансии со стороны последних. В качестве рычага утверждения своего господства и вовлечения славянского населения прилегающих стран и пограничных областей под сень своей власти франки избрали испытанное средство – религию. Подчинив себе римскую церковь и ее главу – папу, наследники Карла Великого Каролинги превратили ее в орудие международной политики. Именно так западные славяне оказались в лоне католичества.

Граница расселения этой части славян в первые века нашей эры предположительно проходила по Висле. В V–VI веках она уже сдвинулась к реке Лабе (Эльбе). В ареале Вислы и Варты до Одры (Одера) и Нейсе жили польские, по Верхней Лабе и ее притокам – чешско-моравские, а чуть севернее – сербо-лужицкие племена. На Нижней Лабе до Балтики преобладали лютичи (вильцы) и ободриты (бодричи), племена балтийской группы освоили прибрежные острова.

У западных славян было много общего с их ближайшими соседями – германцами. Они стояли на одной и той же ступени развития, объединяясь в военные союзы – предшественники государственных образований. Основные занятия западных славян – пашенное земледелие, скотоводство, ремесло. У них рано появились так называемые гроды. Это еще не города, а лишь защитные укрепления. В хозяйственной жизни большую роль играла торговля как с соседними народами, так и с дальними (Византия, арабский мир) странами.

Центры расселения польско-вислянских, чешско-моравских и полабско-прибалтийских групп славян стали основой формирования у них государств. Этот процесс шел с заметным ускорением, опережая аналогичный у восточных и южных славян, что объясняется необходимостью постоянной консолидации и наращивания сил в защите от внешней угрозы. Борьба с аварами, франками, венграми, германцами требовала объединения в крупные военные союзы, а последние становились ядром будущих государств.

Под знамена князя

В первое государственное образование (VII век) с центром в Нитре и Моравии входили, помимо западных (чехи, моравы, словаки, лужицкие сербы), и южные (хорваты и словенцы) славяне. Оно сложилось на базе военного союза племен Богемии (Чехии) в борьбе против аваров – кочевого народа, пришедшего из Центральной Азии и известного по русским летописям как кобры. Они захватили территорию по Среднему Дунаю и Тиссе, наложив дань на местные славянские племена и частично их поработив. Ответом было мощное восстание, в ходе которого и образовалось самое раннее западнославянское государство – княжество Само. Своим названием оно обязано военному вождю, а в прошлом франкскому купцу с таким именем. Бывший негоциант оказался не только сильным военачальником, но и способным правителем. В течение тридцати пяти лет он удерживал власть в созданном под его началом государстве, причем, оттеснив аваров, позже успешно отразил нашествие на славянские земли своих экс-соотечественников франков.

Людовик Немецкий. Здание Ратуши, Гамбург

По свидетельству хорошо информированного хрониста Фредегара, Само доказал свой полководческий дар и высокую доблесть во многих битвах. Он позволил себе не только гордо и даже заносчиво разговаривать со спесивым послом франкского короля Дагоберта I, но и попросту выгнал его взашей.

Как типичный язычник, Само был многоженцем, и всех двенадцать своих супруг он взял из славянских племен. Они родили ему двадцать два сына и пятнадцать дочерей.

Волевая, цементирующая роль самого Само, вероятно, была решающей, чем и объясняется недолговечность княжества: после смерти своего энергичного властителя оно развалилось.

В Среднем Подунавье в IX столетии в острой борьбе отстаивают свое лидерство два независимых княжества – Моравское и Нитра (Словакия). Во главе первого стоял деятельный, предприимчивый князь Моймир (818–846), второе возглавлял поднаторевший в интригах Прибина. Первый стремился своими силами объединить моравские племена, второй ему в этом препятствовал, но действовал чужими руками, опираясь на военную поддержку короля Людовика Немецкого – внука Карла Великого и на германских миссионеров, активно обращавших местное славянское население из язычества в христианскую веру. Восточно-Франкское государство, используя Прибину как марионетку, конечно, защищало и преследовало собственные интересы, которые ущемляла объединительная политика Моймира.

Тем не менее земли от Влтавы на северо-западе до Дравы на юге оказались под властью моравского князя. Присоединил он и Нитру, одержав верх над своим соперником Прибиной и изгнав его оттуда. Последний, правда, держался в непосредственной близости и вынашивал планы в скором времени взять реванш. Не без помощи Людовика он прибрал к рукам земли Нижней Паннонии от Дуная до Муры и от низовьев Раба до Дравы. Его владения теперь преимущественно располагались по берегам Блатенского озера (теперь Балатон), и оттого новое княжество вошло в историю как под названием Паннонского, так и Блатенского.

Конфликт Моймира с моравской племенной знатью, ущемленной во власти, привел к восстанию и свержению этого князя. Не обошлось без вмешательства Людовика, который, пользуясь заварухой, вторгся в Моравию и в 846 году посадил там на престол племянника Моймира Ростислава, полагая, что в благодарность тот будет его верным вассалом.

Однако король крупно просчитался. Как раз при Ростиславе Моравское княжество расправляет крылья, расширяется, превратившись в мощное славянское государство, получившее название Великая Моравия и даже Великая Моравская империя.

Еще недавно моравские племенные вожди, приглашенные во Франкфурт-на-Майне, где находился императорский двор, с благоговением взирали на богатство и роскошь немецких монархов. И вот по прошествии всего лишь сорока лет столица Моравского княжества Велеград выдвигается в число самых значительных и великолепных городов тогдашней Европы, а правитель государства становится безраздельным хозяином страны. Ему подчиняется сильная дружина из нескольких подразделений вооруженных всадников, каждое из которых размещается в надежной крепости. Все цитадели поддерживаются в отличном состоянии. Ведь они – главный оплот власти. Именно из этих хорошо укрепленных пунктов осуществляется контроль за соседними поселениями. Именно крепостные гарнизоны и летучие отряды обеспечивают бесперебойное поступление дани и налогов с окрестных жителей и мобилизуют их под знамена князя в случае войны. По сути, Ростислав уже мало чем отличается от неограниченного восточного самодержца. Основанное Моймиром Моравское государство при его преемнике качественно преобразуется из межплеменного военного союза в централизованную монархию.

По своим канонам

I*остислав не только освободился от зависимости от Восточно-Франкского государства, пресек немецкое проникновение, но и в целях укрепления самостоятельности своей державы добился создания на ее территории автономной церковной организации. Он строит внешнюю политику, ориентируясь на Византию, церковно-политиче-ский союз с которой рассматривает как противовес по-прежнему актуальной немецкой угрозе. Вместо германских миссионеров Ростислав приглашает славянских. Так в 863 году в Моравии оказываются братья-проповедники Кирилл и Мефодий, благодаря которым в этих землях начинается богослужение на славянском языке, готовятся переводы священных христианских текстов, открывается школа. Усилиями просветителей местное население получило возможность изучать грамоту, читать, писать, слушать проповеди, молиться Богу на родном языке.

Глаголическое Зографское Евангелие. X–XI вв.

Историки не располагают непосредственными свидетельствами о том, как проповедовали Кирилл и Мефодий, почему то, что они говорили, западало в душу и сердце народа. Вероятно, дело тут не столько в магии слов, красноречии, вдохновенном голосе, проникновенных интонациях, а в том, что братья обращались к людям на их родном языке, называли вещи своими именами, ясно и просто излагали и доносили самое невыразимое и сокровенное.

Конечно, оба прославленных сеятеля учения Христа были опытными мастерами элоквенции, искушенными в риторике ораторами, мгновенно улавливающими малейшее впечатление от своих слов, тотчас подмечающими едва заметную перемену в настроении паствы. Их проповеди содержали примеры из жизни, показывающие, что им известно, чем наполнены будни простых людей, как нелегко достается им хлеб насущный. Как страдают они от алчности тех, кто наживается за счет их труда. В том, что человек слышал из уст Кирилла и Мефодия, он находил правду, утешение, свет надежды в заступничество Всевышнего, и все это заставляло принимать пастырское напутствие и раз и навсегда связывать жизнь и судьбу с путеводной и праведной христианской верой.