Правда сталинской эпохи - Владимир Литвиненко

В-четвертых, в эти данные не включены захоронения немецких солдат, убитых в боях с советскими войсками на территории Германии и западноевропейских стран. По данным Р. Оверманса, только за последние три весенних месяца войны погибло порядка 1 млн. чел.

В целом реальные демографические потери немецких войск на советско-германском фронте значительно больше (не менее чем в 2 раза) вычисленных Б. Соколовым.

* * *

Интерпретация результатов расчетов. Соотношение потерь (10:1) Б. Соколов получил, сравнивая потери советских войск, рассчитанные им по своей методике, с потерями немецких войск, определенными другим способом, что делать нельзя. В технических вузах подобное сравнение недопустимо даже для студенческих курсовых работ. Сравнение числовых данных корректно, если они получены одним и тем же способом и при одних и тех же условиях и допущениях.

Поскольку Б. Соколов не произвел по своей методике расчет немецких потерь, то я самостоятельно восполнил этот пробел, скрупулезно следуя соколовскому «алгоритму»:

• в качестве исходных данных взята приведенная в справочнике Похлебкина «Великая война и несостоявшийся мир» цифра погибших в период с 5 июля по 23 августа 1943 года немцев (0,5 млн. чел. — в месяц поручается около 300 тыс. чел.);

• поделив цифры потерь в июле 1943 г. (300 тыс. чел.) на процент пропавших без вести (76 %) в этом месяце немецких солдат, определенный из данных таблицы, приведенной на стр. 343 книги Б. Мюллера-Гиллебранда «Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг.», т. 3 (принято допущение о постоянстве соотношения погибших и пропавших без вести на протяжении войны), рассчитано среднемесячное число погибших немецких солдат — 394 тыс. чел.;

• умножив последнюю цифру на 46 военных месяцев, получим, что общая численность погибших солдат вермахта на советско-германском фронте равна 18,15 млн. чел.;

• прибавив 450 тыс. немецких солдат, умерших в плену, определяем, что демографические потери вермахта равны 18,6 млн. чел.;

• наконец, делением цифр потерь получаем, что соотношение демографических потерь советских и немецких войск составляет не 10:1, а только 1,4:1, т. е. в семь раз меньше цифры, «рассчитанной» Б. Соколовым.

«Расчет» немецких потерь здесь приведен лишь с одной целью — показать высокую «гибкость» методики Б. Соколова: она легко позволяет получить любые цифры потерь.

7.3. И доводы беспомощны, и с арифметикой нелады

При проверке достоверности полученных цифр к методическому невежеству Б. Соколова добавилась его математическая безграмотность.

Попытался Б. Соколов подтвердить свои цифры с помощью данных о безвозвратных потерях офицерского состава Красной Армии{50}. Чтобы свести концы с концами, Б. Соколов доказывает, что «доля офицеров в безвозвратных потерях двух сторон была примерно одинакова» и составляла около 3 % (тогда при офицерских безвозвратных потерях в 784 тыс. чел. общие безвозвратные потери Красной Армии составят 26,1 млн. чел). Для подтверждения этих самых 3 % Б. Соколов ссылается на данные из донесения 323-й стрелковой дивизии о потерях (погибло 30 офицеров и 458 солдат и сержантов, пропало без вести 19 офицеров и 1181 сержант и солдат) в наступательных боях с 17 по 19 декабря 1941 года. Всего только за три дня!!! И данные такой ничтожной выборки Б. Соколов экстраполирует на генеральную совокупность — на всю войну! Удручающее невежество в области математической статистики. Кстати, невежественная логика — формулирование «глобальных» выводов и обобщений на основе единичных и более чем сомнительных фактах — характерна для всех публикаций Б. Соколова. Если следовать его логике, то по выборке, содержащей факт (зафиксированный, кстати, немцами) уничтожения в бою одним красноармейцем Николаем Сиротининым более 150 немецких солдат, можно сделать «вывод» о том, что людские потери вермахта в Великой Отечественной войне были в 150 раз больше потерь Красной Армии.

Впрочем, все эти потуги Б. Соколова — банальная подтасовка и опять же жульничество.

Во-первых, процент потерь советских и немецких офицеров, не мог быть одинаковым, т. к. доля офицеров в Красной Армии была в 4,5 раза больше чем в вермахте (14,32 % против 3,2 %), а значит, и процент их потерь был выше.

Во-вторых, и это главное, «подтверждающие данные» на самом деле расчеты не подтверждают. Дело в том, что по своей методике Б. Соколов рассчитал число погибших и умерших воинов Красной Армии. Следовательно, при подсчете общего числа погибших по уровню офицерских потерь нужно учитывать не общие безвозвратные потери (как это сделал Б. Соколов), а только погибших офицеров и красноармейцев, т. е. подтверждение своих расчетов Б. Соколов получил с помощью подлога — подмены понятия «погибшие и умершие» понятием «безвозвратные потери».

Если же использовать данные из донесения 323-й стрелковой дивизии для подсчета погибших воинов Красной Армии, то результат будет совсем не тот, что у Б. Соколова. В упомянутом донесении погибших офицеров и красноармейцев было соответственно 38 и 458 чел. Это значит, что погибших в боях офицеров 323-й стрелковой дивизии было 7,7 %. Поскольку общее число погибших в войне офицеров равно 631 тыс. чел., то, разделив эту цифру на 7,7 %, получим, что общие потери Красной Армии погибшими и умершими составляют 8,2 млн. чел. Это сопоставимо не с цифрами Б. Соколова, а с цифрами Г. Ф. Кривошеева. Результат, конечно, случайный, но весьма симптоматичный.

Еще хуже обстоит дело у Соколова с обоснованием своих цифр по балансу использования людских ресурсов в Вооруженных Силах СССР в период войны. Выясняется, что он не только не знает азов математической статистики, но и с арифметикой у него плоховато. Для подтверждения цифры погибших советских воинов в 26,4 млн. чел. ему пришлось увеличить официальную цифру призыва (34,6 млн. чел.) на 12 млн. чел.: в результате общий призыв, по Соколову, составил 46,5 млн. чел. В это число вошли убитые и умершие от ран, болезней, несчастных случаев (26,4 млн. чел), пленные (2,3 млн. чел.), инвалиды (2,6 млн. чел.), переданные для работы в народное хозяйство (3,6 млн. чел.), оставшиеся в Вооруженных силах и лечившиеся в госпиталях (примерно 11,8 млн. чел.).

Но почему-то Б. Соколов «забыл», что среди призванных в Красную Армию еще были направленные на укомплектование войск и органов НКВД (более 1,1 млн. чел.), переданные в польские, чехословацкие и румынские соединения и части, воевавшие на стороне СССР (0,25 млн. чел.), уволенные по ранению и болезни, но не ставшие инвалидами (1,2 млн. чел.), осужденные (около 0,45 млн. чел.), дезертиры (0,2 млн. чел.) и 0,5 млн. чел. призванных, но не зачисленных в войска. Если все эти группы призывников добавить к вычисленной Соколовым цифре, то общий призыв «по Соколову» окажется больше 50 млн. чел. Но по демографическим расчетам на начало 1941 года в СССР лиц мужского пола от 14 до 50 лет (т. е. тех, кто мог бы в течение войны быть призванными в армию) было чуть более 52 млн. чел. Из этого контингента примерно 3–4 млн. чел. не подлежали призыву (по инвалидности, болезням и др. причинам). Кроме того, существенная часть мужчин призывного возраста должна быть занята в народном хозяйстве. Вряд ли в нашем народном хозяйстве было меньше мужчин призывного возраста, чем в Германии, а там, как утверждает Мюллер-Гиллебранд, использовалось более 4 млн. мужчин призывного возраста, да еще более 5,5 млн. иностранных рабочих и военнопленных. Вероятно, и в народном хозяйстве СССР было занято не менее 6–7 млн. молодых мужчин дополнительно к тем 3,6 млн., что были переданы в народное хозяйство после призыва в армию. Нужно учесть еще, что в возрастной группе 40–49 лет примерно 3 млн. чел. составляли мужчины, которым во время войны было более 50 лет, но призваны в армию были только около 0,5 млн. чел. Нетрудно подсчитать, что реально страна могла выделить для войны максимум 35–37 млн. чел., но никак не 46,5 млн. чел.{51}.

Методически беспомощно и «подтверждение» Б. Соколовым своих цифр со статистическими данными о потерях Красной Армии. К таким данным относятся:

• безвозвратные и демографические потери, определенные по донесениям войск о потерях и о боевом и численном составе, опубликованные в уже упоминавшихся книгах «Гриф секретности снят» и «Россия и СССР в войнах XX века» — 11,5 и 8,7 млн. чел. соответственно;

• безвозвратные потери, определенные по книгам военкоматов по учету извещениям, поступивших на погибших, умерших и пропавших без вести военнослужащих — 12,4 млн. чел.;

• безвозвратные потери, определенные по картотеке персонального учета безвозвратных потерь рядового и сержантского состава Красной Армии, имевшейся в Центральном архиве Министерства Обороны СССР — 14,5 млн. чел.{52}.