Последняя буква Севера - Лина Винчестер

Джейк?

Джейк Элфорд: Я тут, Микаэла.

Микки Рамирес: Что ты сказал Пайпер перед тем, как она убежала?

Джейк Элфорд: Шепнул, что Джастин Бибер отстой. Не знал, что она так расстроится. Дело вкуса, верно?

Микки Рамирес: Почему?

Джейк Элфорд: Потому что он отстой. В мире нет ничего, что бесило бы меня сильнее, чем песня «Baby».

Микки Рамирес: Я о другом. Почему ты готов помочь мне?

Джейк Элфорд: Я уже отвечал на этот вопрос. Моя очередь бросать шар, поговорим в школе в понедельник.

Глава 13 Барби тоже плачут

Как только выхожу из автобуса, дождь усиливается. Накинув капюшон толстовки, я сжимаю в руках ключи с брелоком-ножом, который подарила мне Рут. Чем ближе я подхожу к трейлерному парку, тем сильнее тускнеют фонари вдоль улицы. На остановке яркий и холодный свет, а ближе к дому свет становится тусклым, с оранжевым отливом, и видно лишь дорогу, но ничего за ее пределами.

В трейлер-парке кипит жизнь, особенно в пятницу вечером. Миссис Рейли снова выгоняет мужа, выбрасывая его вещи прямо на улицу.

– К черту тебя, свинья! – Швырнув комок фланелевых рубашек на мокрую землю, она замечает меня и приветливо взмахивает рукой. – Привет, Микки.

– Привет, миссис Рейли.

Из окон Дюка грохочет рок. И я точно знаю, что мистер Рейли после ссоры с женой сорвется на Дюка и начнет пинать дверь в его трейлер, оставляя новые вмятины, пока просит сделать потише.

Из дома Рут слышен детский визг и крик – она снова не может уложить детей спать.

Я захожу домой и закрываюсь на ключ. Скинув промокшие кеды, бросаю рюкзак на пол и иду к холодильнику. Достав из морозилки замороженную лазанью, ставлю ее в микроволновку и заглядываю в телефон. Оливер так ничего и не написал. В груди становится так холодно, словно в морозилке лежала не лазанья, а мое сердце.

Знаю, что Олли тяжело, но к черту это, я не хочу давать ему время. Открыв чат, я смело печатаю:

Микки Рамирес: Ты веришь мне?

Две галочки никак не загораются, и я гипнотизирую экран телефона, мечтая увидеть Олли онлайн. Звон микроволновки заставляет меня отложить телефон.

Включив телевизор, я без удовольствия ем лазанью и смотрю «Сегодня вечером», где Ариана Гранде рассказывает Джимми Фэллону о новом музыкальном альбоме.

Писк телефона заставляет меня отложить вилку.

Оливер Хартли: Я запутался, Мик. Такое чувство, что я уже ничего не знаю. Лишь знаю, что ты мой лучший друг.

Микки Рамирес: Дружба равно доверие, разве нет?

Оливер Хартли: Кажется, про любовь говорят то же самое.

Это несправедливо. Даже если Оливер ничего не знает, то мне все предельно ясно. Он больше хочет верить своей девушке. Девушке, которой он одержим. Той, что держит его в абьюзивных отношениях. Как-то я читала статью на тему того, почему парням нравятся девчонки, которые вытирают о них ноги. Оказывается, для парней яркие эмоции как наркотик, а при ссоре в кровь выбрасывается адреналин. Парни подсаживаются на эмоциональные качели, на страх того, что эта девушка может уйти в любую секунду, из-за чего их инстинкт охотника не может быть окончательно удовлетворен. Не знаю, насколько правдива была та статья, но зато знаю, что Олли зависим от Констанс, и чем хуже она себя ведет с ним, тем сильнее он к ней привязывается.

Порой у меня складывается ощущение, что Констанс воспринимает Оливера как красивую игрушку, с которой можно поиграть, бросить, когда надоест, а если станет скучно, то можно вернуться в любой момент, ведь игрушка будет преданно ждать на том же месте, где ее оставили. Констанс изменила Олли с Мейсоном, к тому же бросила его прямо перед выходом на сцену. Не знаю, вернулась бы она, если бы группа не набирала все большую популярность и подписчиков в социальных сетях.

Оливер не заслуживает такого отношения. Никто не заслуживает. И я в том числе. Не заслуживаю, чтобы Олли не верил мне, прекрасно зная о том, какими стервами по отношению ко мне могут быть ПАКТ, а особенно его девушка. И если предложение Джейка не пустой звук, то я действительно собираюсь принять его помощь.

Мама возвращается домой, когда Джимми Фэллон уже прощается со зрителями.

– Мне звонил Фрэнк, – говорит она, скидывая обувь. – Сказал, что ты поругалась с друзьями и сбежала со смены.

– Это были не друзья, просто ребята из школы.

– Что произошло? – Мама садится напротив, и до меня доносится запах мыла с лимонной отдушкой. – Они обидели тебя?

– Нет, скорее разыграли. Это было для ролика в соцсетях. А ушла я, потому что закончила всю работу, но не могла найти Фрэнка.

– Микки.

Вздохнув, я откидываюсь на спинку стула.

– Все в порядке, мам.

– Ты к еде почти не притронулась. – Глядя на остывшую лазанью, она молчит какое-то время, а затем вдруг всхлипывает и накрывает лицо руками.

– Мам, ты чего? – Сжав ладонью ее подрагивающее плечо, я придвигаюсь ближе.

– Я ужасная мать. Отправить на уборку дочь-подростка, я же прекрасно знаю, как над этим могут издеваться ребята в школе.

– Да плевать мне на этих ребят!

– Мне не плевать, Микки, мне. Не плевать, что вместо того, чтобы гулять с друзьями или смотреть сериалы, ты вынуждена носиться с тряпками по боулинг-клубу.

– Это не навсегда. Я поступлю в университет, устроюсь на классную работу, буду карикатуристом в «Нью-Йорк Таймс», и у нас с тобой появится столько денег, что мы будем использовать доллары вместо салфеток.

Мама отводит ладони от лица и, усмехнувшись сквозь слезы, сжимает мои пальцы, лежащие на ее плече.

– Мне так жаль, что я не могу дать тебе большего, Микки.

– Мне и не нужно.

И я говорю искренне. Мне достаточно того, что мы с мамой можем говорить друг с другом и шутить, потому что мать Рут только и делает, что кричит на нее, а иногда даже поднимает руку. Не припомню, чтобы они хоть раз разговаривали мирно. У меня есть, пусть и крошечная, но своя комната, и мама всегда соблюдает личные границы, стучась перед тем, как зайти.

– Разогрею тебе лазанью, – говорю я.

– Не надо, люблю остывшую. – Притянув контейнер, она берет вилку.

– Как прошло на новом месте?

– Хозяева хорошие, похвалили мою работу, еще и чаевые дали. Буду подрабатывать у них два раза в неделю, пока не найдут новую домработницу. Ох, черт… – Посмотрев на часы на стене, мама вздыхает. – Я пропустила Джимми Фэллона, сегодня в гостях обещали Клинта Иствуда.

– Он был