Рейтинговые книги
Читем онлайн Рассечение Стоуна (Cutting for Stone) - Абрахам Вергезе

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 121

* Гимн итальянских фашистов.

Гхош до своего приезда в Африку не понимал всего этого. Он не знал, что победа Менелика вдохновила движение Маркуса Гарви* «Назад в Африку», пробудила панафриканское сознание в Кении, Судане и Конго. Для осознания всего этого надо жить в Африке.

* Маркус Гарви (1887-1940) – активный деятель негритянского движения за равноправие и освобождение от угнетения.

Прошло сорок лет, и Муссолини, пылая жаждой мести, решил действовать наверняка – его лозунг был «Победа любой ценой». Qualsiasi mezzo – эфиопская кавалерия с кожаными щитами, копьями и однозарядными ружьями – наткнулась на единственного врага – облако фосгена, который успешно удушил всадников, и плевать на Женевский протокол. Бакелли участвовал во всем этом. И, глядя теперь в багровое лицо пьяного, карикатурно маршировавшего по Пьяцце, Гхош понял, как он, должно быть, гордился победой.

С того дня Гхош не видел итальянца.

Он тихонько сидел у бара, наблюдая за парочкой в зеркало. Когда Гхош впервые увидел Хелен, он безумно влюбился – на какие-то несколько дней. При каждой встрече она ему говорила: «Дай мне, пожалуйста, денег». А когда он спрашивал, на что, подмигивала, надувала губы и выдавала первое, что придет в голову, типа «Мама умерла» или «Мне нужно сделать аборт». У большинства девчонок из бара были золотые сердца, и они в конце концов удачно выходили замуж, но сердце Хелен было из неблагородного металла.

Бедняга Бакелли был без ума от Хелен, и давно, хоть у него и имелась жена. Он давал ей деньги, кротко сносил ее эгоизм и называл donna delinquente*, в качестве доказательства показывая на родинку на подбородке. Гхош давно хотел спросить Бакелли, взаправду ли он верит в тезисы гнусной книги Ломброзо** «La Donna Delinquente». Исследования, проведенные на проститутках и преступницах, привели Ломброзо к выводу о существовании явных «признаков дегенерации», таких как «примитивное» распределение волос на лобке, «атавистическое» строение лица, обилие родинок. Это была настоящая псевдонаука, хлам.

* Преступная женщина (ит.).

** Чезаре Ломброзо (1835 – 1909) – итальянский тюремный врач-психиатр, родоначальник антропологического направления в криминологии и уголовном праве, основной мыслью которого стала идея о прирожденном преступнике. Ломброзо сместил акцент изучения с преступления как деяния на человека – преступника, развив антропологическое направление в криминологии и уголовном праве, где главной оценкой является внешность человека, по которой оценивается его моральный и поведенческий потенциал, что нашло признание у теоретиков и практиков фашизма.

Не допив свое пиво, Гхош выскользнул наружу, сама мысль о том, что придется говорить с кем-то из этой парочки, показалась ему невыносимой.

Авакяны уже закрывали свою лавку по продаже газовых баллонов, за их торговой точкой на землю спускался мрак, огни Пьяццы, мимолетная иллюзия Рима, остались позади. Дорога шла в гору вдоль длинной, мрачной, чуть ли не крепостной стены. Пролом в заросших мхом камнях именовался Сабадеража – семьдесят ступеней, – здесь пешеход мог срезать путь к Сидист Кило, правда, ступени были до того истерты, что местами превращались в скат, и ходить было небезопасно, особенно в дождь. Гхош проехал мимо армянской церкви, затем обогнул обелиск в Арат Кило – еще один военный памятник, – миновал готические купола и шпили Троицкой церкви и здание Парламента, образцом которому послужило аналогичное учреждение с берегов Темзы. У Старого дворца, не желая пока ехать домой, он свернул к Casa INCES, кварталу красивых вилл.

Идти в «Ибис» или какой-нибудь большой бар на Пьяцце, где работало по тридцать официанток, совершенно не хотелось. На глаза Гхошу попался самый обычный дом из шлакоблоков, в котором, похоже, находилось целых четыре бара. Таких заведений в Аддис-Абебе было не счесть. Подходы к дверям освещались тусклым неоновым светом, через сточную канаву перекинута доска. Гхош выбрал дверь справа, раздвинул бисерную занавеску. Баром заправляла, как он и подозревал, одинокая женщина. Оранжевая лампа освещала тесное помещение, дым от курящихся благовоний еще больше сужал пространство. Надписи на бутылках, заполнявших полки, впечатляли – Pinch, Johnny Walker, Bombay Gin, – хотя внутри был домашнего приготовления тедж. Его величество Хайле Селассие Первый в форме лейб-гвардейца взирал с плаката на стене. Длинноногая дама в купальнике улыбалась императору с календаря «Мишлен».

На оставшемся крошечном пятачке стояли стол и два стула. За ним сидела барменша с посетителем, который держал ее за руку; казалось, он пытается добиться ее внимания. Гхош уже решил было уходить, когда она вырвала руку, откинула назад волосы, встала и поклонилась. Высокие каблуки, стройные икры, темный педикюр. Какая хорошенькая, мелькнуло у Гхоша. Улыбка невымученная, настроение явно лучше, чем у Хелен. Мужчина угрюмо проскользнул мимо Гхоша и, не говоря ни слова, вышел.

Страна молока и меда, подумал Гхош. Молоко и мед, были бы доходы.

Гхош и барменша обменялись продолжительными любезностями, чередой поклонов, от глубоких вначале до чуть заметных в конце. Гхош уселся на барный стул, она прошла за стойку. Ей было лет двадцать, но, судя по широким бедрам и наполненности лифа, она успела родить как минимум одного ребенка.

– Мин те татале? – спросила она, поднося палец к губам на случай, если он не понимает по-амхарски.

– Глубоко сожалею, что ваш поклонник принужден был уйти из-за меня. Если бы я знал, что он здесь и как вы ему дороги, я бы не осмелился нарушить ваше уединение.

От удивления она разинула рот.

– Вы о нем! Он так бы и сосал свое пиво до самого рассвета, а мне бы и не подумал купить. Он из Тигреи. Вы лучше говорите по-амхарски, чем он, – просияла барменша, довольная, что сегодня вечером не придется изъясняться жестами.

Ее просвечивающее белое хлопчатобумажное платье заканчивалось чуть ниже колен. Узор цветной каймы повторялся на лифе и на сборках наброшенной на плечи шамы. Волосы у нее были распрямлены и подвиты на западный манер. Татуировка в виде волнистых линий зрительно удлиняла шею.

Красивые глаза, подумал Гхош.

Ее звали Турунеш, но Гхош предпочел обращаться к ней так же, как ко всем прочим женщинам в Аддис-Абебе: Конжит, что означало «красавица».

– Да будет благословен святой Георгий. И себе налей, пожалуйста. Отпразднуем вместе.

Она поклонилась в знак благодарности.

– Так сегодня ваш день рождения?

– Нет, Конжит, даже лучше. – У него на языке вертелось: сегодня я освободился от цепей женщины, которая мучила меня больше десяти лет; сегодня я принял решение: мое пребывание в Африке заканчивается, меня ждет Америка. – Сегодня я увидел самую красивую женщину в Аддис-Абебе.

Зубы у нее были крепкие и ровные. Смеясь, она обнажала десны и, как видно зная об этом, прикрывала рот рукой.

При звуках ее радостного смеха что-то в нем растаяло, и впервые за день, начиная с самого пробуждения, у него улучшилось настроение.

Прибыв когда-то в Аддис-Абебу, Гхош впал в глубокое уныние и чуть было не уехал. Оказалось, он совершенно неправильно истолковал намерения Хемы. Да, Хема пригласила его, но вовсе не для того, чтобы триумфально завершились ухаживания, начавшиеся, когда они были интернами в Индии. Она была убеждена, что своим приглашением оказывает Гхошу (и Миссии) услугу. Гхош скрыл свое смущение и унижение. К тому же зарядили затяжные дожди, они одни были способны довести человека до самоубийства. Гхоша спасли «Ибис» и Пьяцца. Он собирался где-нибудь выпить, и его внимание привлекла увитая плющом арка, рождественские свечи, музыка и женский смех. А когда вошел, ему показалось, что его душа переселилась в какого-нибудь Навуходоносора. Лулу, Марта, Сара, Цахай, Мескель, Шеба, Мебрат – в этих женщинах из «Ибиса», в просторном баре и ресторане, что занимали два этажа и три веранды, он обрел семью. Девушки приветствовали его точно вернувшегося после долгой отлучки друга, развеселили, растормошили. Красотки ливнем обрушились на него, цвет их кожи менял оттенки от cafe-au-lait до угольно-черного. У некоторых полукровок кожа была оливковая или совсем белая, а глаза карие или даже зеленые. Слияние рас произвело на свет самые экзотические и прекрасные с виду плоды, а вот с внутренним содержанием обстояло хуже – на что нарвешься, неизвестно.

Но самым важным качеством местных женщин была их безотказность, доступность. Многие месяцы после своего приезда в Аддис-Абебу и даже после первого визита в «Ибис» Гхош хранил целибат. Ирония заключалась в том, что единственная желанная женщина как раз его и отвергла, а все прочие, окружавшие его, никогда бы не отказали.

У него, двадцатичетырехлетнего, кое-какой опыт в Индии имелся – юная стажерка по имени Вирджин Магдалин Кумар. Роман их длился три месяца, после чего она вышла из ордена и выскочила замуж за знакомого ему парня (и по-видимому, стала именоваться просто Магдалин Кумар).

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 121
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Рассечение Стоуна (Cutting for Stone) - Абрахам Вергезе бесплатно.
Похожие на Рассечение Стоуна (Cutting for Stone) - Абрахам Вергезе книги

Оставить комментарий