Блок-ада - Михаил Кураев

…Следует ожидать больших опасностей от эпидемий. Поэтому ни один немецкий солдат не должен вступать в эти города. Кто покинет город против наших линий, должен быть отогнан огнем назад».

Под документом подпись начальника оперативного отдела главного командования германских вооруженных сил Альфреда Иодля. Этому распорядителю человеческими судьбами предстоит поставить свою подпись под Актом безоговорочной капитуляции 8 мая 1945 года, а 16 октября 1946 года по приговору Международного трибунала он будет повешен в числе главных военных преступников Третьего рейха.

Директива от 7 октября 1941 года возвращает нас к давно дискутируемому вопросу, а «хотел» ли Гитлер брать Ленинград. Но до того, как в директивах появятся слова «ни один немецкий солдат не должен вступать в этот город», «взять измором», «тесно блокировать», надо напомнить, что прежде всего этого не захотели и не позволили защитники города, несмотря на непростительные недостатки в организации обороны, снабжении армии и бойцов народного ополчения оружием и боеприпасами, – не позволили!

Музей обороны города хранит отпечатанные пригласительные билеты на банкет в гостиницу «Астория», где фашисты в сентябре 1941 года собирались отметить взятие города. На карте у попавшего в плен 27 сентября 1941 года немецкого офицера нанесены городские объекты и даты овладения ими. На полях примечательная запись, на память: «Каждый третий в Петрограде – большевик – вздернуть». Этот должен был вешать на Московском проспекте, именовавшемся в ту пору Международным, это был его участок.

По постановлению Комитета обороны города в народное ополчение записывали «добровольцев из числа передовых рабочих, служащих и студентов в возрасте от 18 до 50 лет». Но уже 9 июля в штаб Ленинградской армии народного ополчения пришло политдонесение, рисующее горестную ситуацию с вооружением добровольцев. В 1-й дивизии нехватка винтовок 1000 штук, а то, что вручали ополченцам, доставалось из ящиков, помеченных надписью «3-я категория». Но, кроме «3-й категории», выдавались и мало пригодные для боя «драгунки», винтовки выпуска 1917 – 1924 годов, «Америкен». При потребности в 1633 наганах получено было 600. Автоматов вместо положенных 1100 – ни одного. Ручных пулеметов Дегтярева вместо 375 только 160. Зенитных пулеметов полагалось 18 – ни одного, так же как и тяжелых пулеметов на универсальном станке, для стрельбы по воздушным и наземным целям. Минометов 82-мм вместо 54 – восемь, два без прицелов. Перечень отсутствия и других средств ведения боя можно продолжить.

Когда враг подойдет к стенам города, вступит на окраины, по предприятиям будут организованы еще и батальоны народного ополчения, фактически отряды самообороны. Вот пункт из постановления об организации этих батальонов:

«4. Вооружить батальоны народного ополчения винтовками, охотничьими ружьями, пулеметами, ППД, гранатами, бутылками с горючей смесью, а также холодным оружием: саблями, кинжалами, пиками и др.».

Читая про «сабли, кинжалы, пики и др.», сердце кровью обливается.

А каково при таком вооружении читать наставление: «чинить всяческие препятствия движению танков, танкеток, мотоциклистов противника». Уничтожать, понятное дело, нечем, а как без противотанковых средств и пулеметов «чинить препятствия», составители документа сами не додумались.

В этом же постановлении разрешалось вооружать батальоны народного ополчения оружием, выпущенным на предприятии сверх плана.

Но вот другой документ: «Справка об отправке из Ленинграда вооружения и снарядов в Москву и на другие фронты за октябрь – ноябрь и 14 дней декабря 1941 года».

Из Ленинграда, а не в Ленинград!

За указанное время из Ленинграда отправлено: пистолетовпулеметов Дегтярева (ППД) – 260, минометов 50-мм – 1240, 82-мм – 335, 120-мм – 279, 76-мм полковых пушек – 452, снарядов к ним – 29 382. Одновременно в справке указывалось, что, кроме уже вывезенного, подготовлено к отправке самолетами 76-мм полковых пушек – 42, 120-мм минометов – 27, а также готовы к отправке автотранспортом 20 618 снарядов 76-мм.

В осажденном городе, готовом защищаться «саблями, кинжалами, пиками и др.», изготовлено и отправлено на защиту Москвы 2375 артиллерийско-минометных систем!

Две тысячи триста семьдесят пять!

Так в окопе делятся последними патронами, последними гранатами при виде наступающего врага… Значит, Москве в эти дни было хуже.

Теперь, когда будет продолжен бесконечный разговор о ревности и соперничестве двух столиц, положим на чашу весов эти две тысячи триста семьдесят пять орудий и минометов и склоним голову перед боевым братством двух великих городов России.

Подвиг Ленинграда не только в беспримерной обороне, это не только подвиг самоспасения, хотя и одного этого достало для бессмертия.

Этот город был построен для России и служил России даже на грани собственной жизни и смерти.

Город воевал, и вклад его на чашу победы, чашу, в конце концов раздавившую фашизм, – это военная продукция, это инженерно-техническая мысль, это возвращенные в строй раненые. Это еще и музыка, стихи и книги, пробуждавшие мужество, помогавшие каждому ленинградцу почувствовать себя частицей народа, ведущего войну за правое дело. Здесь издавались книги, позволявшие нам, молодой поросли, лишь начинающей сознавать себя, почувствовать Родину своим большим домом, прикоснуться к нашей культуре. Я научился читать по самой любимой в детстве книжке «Сказки. Песни. Загадки» Самуила Яковлевича Маршака, вышедшей в Ленинграде в 1944 году.

И если в ноябре 1941 года возникало отставание с выпуском минометов, нужно было немедленно выяснить, почему Ижорский завод, стоявший буквально на линии фронта, прекратил выпуск проката труб для минометных стволов. Оказывается, прокатный стан перевезен на завод «Центролит», и уже с первых чисел ноября прокатывает трубы для реактивных снарядов гвардейских минометов («катюш»), так как заводы, выпускавшие эти снаряды, встали. А еще московский завод № 69 задерживает поставку прицелов для минометов, а еще лишь шесть часов в сутки подается электроэнергия, а еще остро недостает мазута, а еще… И каждое из препятствий кажется неодолимым, но прицелы поручено изготовить заводу штурманских приборов, литье заготовок для минометных труб распределено между Ижорским заводом и заводом «Большевик» и т. д. Ноябрьский план выпуска минометов ценой невероятных усилий был выполнен.

Нехватка бензина готова остановить жизнь в городе. Из бензина изготавливается смесь с добавлением солярового масла и спиртов, каждая тонна горючего распределяется по указанию высшего руководства в Смольном. В неделю (!) в начале января 1942 года город мог израсходовать лишь 100 тонн бензиновой смеси, и это на 2424 исправных автомобилей, и грузовых, и легковых, пожарных, санитарных, милицейских, развозящих продовольствие. Еще 2125 автомашин стояли на консервации, из-за отсутствия шоферов и горючего, или требовали ремонта.

Для ремонта танков Военный совет Ленинградского фронта в феврале 1942 года, кроме 9 баллонов кислорода и 15 тонн горюче-смазочных материалов и 25 литров спирта денатурированного, предписал выдавать рабочим завода № 371 ежесуточно 250 фронтовых пайков передовой линии. Для строящихся и ремонтируемых танков двигатели доставлялись с Большой земли самолетами.

126 ленинградских предприятий различных наркоматов, городского хозяйства и промысловой кооперации произвели снарядов, мин и гранат во втором полугодии 1941 года в 10 (!) раз больше, чем в первом полугодии, в условиях мирного времени, а Ленинград уже и тогда работал на оборону.

27 марта Военный совет Ленинградского фронта постановил организовать производство вооружения на восточном берегу Ладоги, на базе Сясьского целлюлозно-бумажного комбината и Волховского алюминиевого комбината, с планом выпуска 1200 автоматов ППД, 1000 минометов калибром 50 мм и 300 минометов 82-мм ежемесячно. Для этого в пятидневный срок был организован вывоз оборудования и рабочей силы из Ленинграда на места, ставшие филиалами ленинградских оборонных заводов имени Энгельса и имени Марти.

Штаб тыла Ленинградского фронта в марте 1942 года предложил проложить бензопровод по дну Ладожского озера с восточного берега на западный. В Москву ушли все расчеты и проектная документация. 25 апреля вышло постановление Государственного комитета обороны – проложить к 20 июня с. г. сварной подводный 4-дюймовый трубопровод с пропускной способностью 300 – 350 тонн горючего в сутки. (Это немного, но вспомним январские 100 тонн в неделю.) На баржах и понтонах сварные двухсотметровые «нитки» выводились в озеро, там скреплялись в плети по два километра длиной и затапливались. На мысе Кореджи на восточном берегу и в Борисовой Гриве на западном были оборудованы приемноперекачивающие станции. Подводная часть бензопровода – 30 километров – была проверена водолазами, укреплена на дне и 14 июня испытана под давлением сначала прокачкой воды, затем керосина. 18 июня 1942 года Город получил бензин с Большой земли.