Черный перекресток - Сергей Иванович Зверев

помощь населению. Машины с гуманитарной помощью будут прикрытием. Пока не прибыли остальные, Лютик с Коренковым должны будут встретить в пункте назначения еще пятерых, уже суданских, военных, которые также должны участвовать в операции. Их же планировалось использовать при необходимости и в качестве переводчиков, и в качестве разведчиков.

Вопросов у Александра пока что не было, и он, распрощавшись с Петренко, который возвращался в Москву, отправился к своим ребятам. Вместе с ним пошел и Коренков. «Старые охотники», разбив молодых ребят на группы и проведя общий инструктаж и беседу с каждым из своих подопечных, приказали им собираться в дорогу. Сами они тоже времени не теряли и осматривали свое оружие, которое получили тут же на базе в Бирао.

– Командир, а фуры с гуманитаркой уже загружены? – спросил Калина.

– А почему это тебя вдруг заинтересовало? – поинтересовался Ковригин.

– Да чего-то жрать охота. Мы, считай, в самолете только и перекусили, – напомнил он.

– Да, командир, кормить-то нас горячим чем-нибудь тут будут сегодня или так, на сухпайке и дальше перебиваться будем? – поинтересовался и Чехарда.

– Я тут не хозяин, – хмуро заметил Александр и покосился на Коренкова.

И действительно, с того момента, как они прибыли, нормальной горячей еды спецназовцы еще не видели. Только пока ждали машину, которая должна была отвезти их на базу, перекусили местными шашлыками из козлятины и жареными лепешками, называемыми местными «макара», – вот и вся еда. Обед в казармах, когда они прибыли, только час назад как закончился, а покормить их чем-нибудь горячим Лапиков и не подумал распорядиться.

– Ужин у ребят через полчаса, – глянув на часы, извиняющимся тоном, сказал Коренков. – Я сам-то с Лапиковым не так чтобы в хороших отношениях… Ну да ладно! – махнул он рукой. – Попробую его раскрутить на ужин и на харч нам всем в дорогу. Этот сквалыга и сам худой, как сельдь иваси, и своих подчиненных держит в черном теле, а уж чтобы что-то дать чужим… Только если кто из начальства вдруг приедет, вот тогда он расстарается.

Он ушел искать Лапикова, а Ковригин спросил:

– Как там ваши подопечные? Готовы?

– Да чего им готовиться-то? – хмыкнул Калина. – Оружие они в руки возьмут, только когда на серьезное дело пойдем, а все остальное и так при них.

– Ага, главное, чтобы они гонор свой и самоуверенность тут, на базе, оставили, а мозги взять не забыли, – заметил Алтай, и все с ним согласились.

«Старики» по своему опыту знали, что молодые и еще не побывавшие в серьезных передрягах спецназовцы в большинстве своем народ необдуманно и, что называется, не по делу горячий. Редко у кого получается быть настолько хладнокровными в бою, чтобы и себя сберечь, и товарищей не подставить. Хотя их этому и учат. Но одно дело – учеба, и совсем другое дело – настоящий бой.

Глава 18

Судан, район кальдеры Дериба, временный лагерь с заложниками

Уже неделю Танцор ходил злой, как… Злой, как кто, он и сам определить толком не мог, но доставалось от него всем, начиная от спокойного и не конфликтного Масала до дерганого и вспыльчивого Тако. Причиной плохого настроения было отсутствие связи с начальством, которое и затеяло всю эту возню с похищением. С тех пор как убили Симмонса, являвшегося посредником между отрядом Танцора и политиками-переговорщиками с суданским правительством, он никакой связи с «большой землей» не имел. И эта безызвестность бесила его.

«Неужели нельзя было быстро отреагировать? – думал он. – Тело Деррика должны были встретить в Чаде, и там, сразу же связавшись с нашей военной разведкой, просить выслать ему замену».

Но прошло три недели, а с Танцором и его людьми так никто до сих пор и не связался. Мобильная связь в горах Марры всегда была отвратительной, интернета не было и вовсе, а теперь, когда по всей стране вспыхнул вооруженный конфликт и вышки связи подрывали то тут, то там, по сотовому телефону дозвониться стало невозможно, даже спустившись с гор на плато. Что делать с пленными, Танцор пока что не знал и решил, выждав еще пару недель, наведаться в Ньялу и узнать, какова в этом городе и вообще в стране обстановка.

Не сказать чтобы у него совсем не было новостей из столицы Южного Дарфура – ему их периодически рассказывал Масала, которого Танцор чуть ли не через день посылал в нижний лагерь. Люди Хаддида, на базе у подножия кальдеры, не только охраняли большой склад оружия, но и исполняли роль защитного кордона для лагеря Танцора. Кто-нибудь из боевиков раз в несколько дней ходил в ближайшее селение, узнавал новости из столицы, покупал молоко и лепешки у местных, прислушивался к местным сплетням и пересудам. От этих боевиков Масала и узнавал вести. Танцор их выслушивал и фильтровал, оставляя без внимания местечковые новости и мотая на ус все, что могло касаться общего положения в стране и его группы в частности. Первую неделю он частенько слышал сплетни о захвате именитых заложников и о том, что их прячут где-то в горах. Эти сплетни немного напрягали его, он боялся, что кто-нибудь из людей Амина Хаддида сболтнет лишнее, но потом, когда этого не произошло и разговоры на эту тему сошли на нет, он успокоился.

Его команда спецназа, да и остальные охранники, скучали. И он их понимал. Ребята не привыкли бездействовать. И теперь, сделавшись, по сути, тюремщиками для заложников, они не знали, куда себя деть и чем занять свободное время. Дисциплина понемногу сползала в пропасть и в конце концов все закончилось тем, что втайне от командира Тако попросил Масалу раздобыть виски или, на худой конец, местного самогона, что тот с превеликим удовольствием и сделал. Все, включая трех из шести арабов и Масалу, напились в стельку. И если бы не непьющий Танцор и трое охранников, которые соблюдали заветы пророка Мухаммеда и не прикасались к спиртному, то наверняка заложники воспользовались бы всеобщим загулом и попробовали сбежать.

Вообще-то заложников в лагере не очень ограничивали в передвижениях. То есть не держали все время взаперти в одной из кое-как наспех сляпанных хижин. Они свободно могли передвигаться в переделах лагеря, границы которого были обозначены выложенными в круг камнями. Но стоило хотя бы одному из пленных, задумавшись, ступить ногой за этот круг, как возле его ноги тотчас же разлетались камешки. Охрана стреляла подле их ног безо всякого предупреждения.

Стражи были расставлены таким образом, чтобы могли просматривать весь лагерь и его окрестности. За каждым из пяти пленников постоянно наблюдала пара глаз.