Темные тропы - Андрей Васильевич Саломатов

именно от терпеливого выжидания и зависела его жизнь.

В который раз проходя мимо ванной комнаты, Калистратов решил умыться и попить воды. Он плотно закрыл кухонную дверь и только после этого зажег в ванной свет.

Первое, что попалось Сергею на глаза, это записка, приклеенная к зеркалу. На половинке тетрадного листа размашистым почерком было написано: «Калистратов, позвони матери. Обязательно позвони! С твоей сестрой не все в порядке».

Сердце у Сергея заныло от нехорошего предчувствия. Почерк был ему незнаком, а значит, писал кто-то из тех, кто за ним охотился. И тут же он вспомнил, что такие же половинки тетрадных листов были наклеены на окна в кухне и обеих комнатах. Но разобрать текст из-за темноты Калистратов не сумел, а отнести в ванную и прочитать недодумался – слишком волновался.

– Сволочи, – едва не плача, прошептал он. – Маринка-то здесь при чем? Гады! – Он сорвал записку, скомкал ее и швырнул в раковину. Затем вышел из ванной и, не погасив свет, направился к выходу.

Почти не таясь, Сергей выбрался из квартиры, спустился вниз и выбежал на улицу. Вначале он решил немедленно позвонить матери и выяснить, что с сестрой. Но пользоваться домашним телефоном было слишком рискованно – он не исключал, что его преследователи находились где-то рядом и рассчитывали именно на это. К тому же Калистратов боялся услышать самое страшное: предложение сдаться самому, а в обмен на это получить обещание освободить Марину.

После того как Калистратов в поисках телефонного жетона обошел несколько киосков, он снова вспомнил, что Лену взяли, а, значит, сестру, скорее всего, отпустили. Это несколько успокоило его, и он решил вернуться к Матвею и там в безопасности продумать дальнейший план действий.

В жилище к своему спасителю Сергей вернулся только после полуночи. По дороге он купил две большие бутылки водки и пару каких-то кексов – единственное, что показалось ему в этом ночном ларьке съедобным. Калистратову жутко хотелось немедленно напиться, его издерганные нервы не выдерживали такого напряжения, и ему казалось, что проживи он еще хотя бы полчаса с этим чудовищным грузом на сердце, оно лопнет как мыльный пузырь.

В ожидании своего постояльца Матвей основательно прибрался в квартире. Он тщательно вымыл две единственные разнокалиберные тарелки, поставил вариться рисовую кашу с тушенкой и, когда Сергей позвонил в дверь, бросился открывать.

Пить начали сразу, не дожидаясь, когда сварится каша. Калистратов хватанул два раза подряд по полстакана и только после этого немного успокоился.

Напряжение спало, но остались нерешенные вопросы, на которые он не мог ответить хотя бы потому, что ответов было множество. Сергею хотелось полной определенности и окончательного знания. «Почему Лена все-таки вернулась за деньгами? – мысленно спрашивал он себя. – Почему они оставили записку, а не человека, если были уверены, что он вернется? На всякий случай? Не хватает людей? Ищет ли его милиция? У кого сейчас синий чемоданчик и что с Мариной?»

Собравшись было уехать из Москвы, теперь Сергей не мог этого сделать – надо было выяснить, что с его шестнадцатилетней сестрой, и, если дело зашло слишком далеко, попытаться хоть как-то помочь ей. И снова Калистратов пришел к выводу, что ему нужен пистолет. Даже не для того, чтобы убивать, но с ним можно было уложить похитителей сестры на пол и убежать. Оставалось позвонить и договориться с преследователями об условиях встречи.

А Матвей болтал о чем-то своем, хохотал и размахивал руками, призывая собутыльника разделить его веселье. Рассказ опьяневшего хозяина квартиры был похож на бред безумца, в сравнении с которым хлестаковское бахвальство выглядело сухой автобиографической справкой. Чтобы расположить к себе богатенького постояльца, он плел небылицы о своем прошлом, в котором все его родственники по мужской линии имели звание не ниже генерал-полковника, а по женской – никак не меньше народной артистки.

– У тебя телефона нет, – выпив очередную порцию водки, мрачно констатировал Сергей.

– Нет, в прошлом году отключили, а аппарат я продал, – закусывая соленым огурцом, радостно сообщил Матвей и тут же продолжил свой нелепый рассказ: – Отец тогда был главнокомандующим ЦГВ. Знаешь, что такое ЦГВ? Центральная группа войск…

– Давай еще выпьем, и я пойду позвоню, – перебил его Калистратов.

– О чем разговор, – с удовольствием согласился хозяин квартиры. Он резво разлил по стаканам водку, поднял свой до уровня лица и с пафосом произнес тост: – За тебя, Серега. За новых российских миллионеров, которые наконец появились и у нас. Вы будете – и у нас будет на кусок хлеба. – При этом Матвей похлопал по бутылке, зажмурился и выпил.

– А с чего ты взял, что я миллионер? – спросил Калистратов.

– Миллионер не миллионер, какая разница? – не снимая с лица улыбки, ответил Матвей и вдруг резко сник. – Деньги-то у тебя есть. Это я вот никак остановиться не могу…

– Когда-нибудь остановишься, – равнодушно проговорил Сергей и вздохнул: – Ну ладно, поехали. За остановку.

– Давай, за последнюю остановку, – невесело усмехнулся Матвей, правильно уловив настроение и смысл тоста.

На улицу Калистратов вышел уже пьяным. Он долго ходил от ларька к ларьку в поисках жетона для телефона-автомата и все же ему пришлось идти в метро. Он успел в последний момент проскочить в дверь, после чего ее закрыли на алюминиевую скобу.

Калистратов выгреб из карманов остатки денег – несколько мятых бумажек с мелочью – и купил четыре жетона. Затем он выбрался наружу, в подземном переходе столкнулся с двумя милиционерами и застыл на месте, не зная, что делать – бежать или сделать вид, что он обычный припозднившийся гражданин.

– Чего стоишь? – проходя мимо, спросил один из милиционеров.

– Ухожу-ухожу, – тут же ответил Сергей и припустился на другую сторону перехода.

Телефон он решил подыскать где-нибудь подальше от метро и стражей порядка. Несколько из них оказались раскуроченными или не работали, и Калистратов проболтался еще не менее получаса, прежде чем ему повезло. Сняв трубку, он долго стоял и прокручивал в уме разговор с матерью, которая, как он думал, должна была уговорить его связаться с похитителями. Но каждый раз Сергей застревал на ее испуганном вопросе: «Сережа, что