Ставки сделаны - Андрей Воронин

Вместо ответа Волков зашагал к такси.

Бас перестал улыбаться и сделал знак Рахмету, кипевшему от злости. Тот почти бегом вернулся к джипу, сел за руль и сдал назад, освобождая дорогу автомобилю с шашечками.

Всю обратную дорогу водитель молчал и только на прощание, когда Родион хотел было с ним рассчитаться, открыл рот:

– Не надо, – он махнул рукой. – Это я вам приплатить должен. Надо же – первый раз на стрелке побывал, да на какой!

…Очнувшись от воспоминаний, еще не успевших потускнеть в памяти, Волков обнаружил, что на его персоне скрестились тяжелые взгляды Грибовых отпрысков. На столе перед ними стояла опустошенная посуда из-под главных блюд и на три четверти выпитая бутылка «Мадам Клико» Молотобоец положил кулаки на белоснежную скатерть, словно торговец арбузами – свой товар. Жорик с помощью зубочистки вслепую приводил в порядок ногти, не сводя прищуренных глаз с Волкова.

– У меня третий глаз вырос? – с ехидцей спросил тот. – Что это твои детки так на меня пялятся, а, Пафнутий?

Это было настоящее имя Гриба. Старик, услышав его, вздрогнул: как видно, успел отвыкнуть.

– Их размер оплаты интересуют, – почти не шевеля губами, ответил он. – Да и на деньги, стало быть, хотят посмотреть.

Волков подобрался: наступил ответственный момент переговоров. Сейчас предстояло блефовать, хотя в случае успешного исхода и поимки Панкрата он запросто смог бы рассчитаться по любым обязательствам.

Пока что он широко улыбнулся и произнес как можно более убедительным тоном.

– Десять тысяч каждому, если дело выгорит.

Братья переглянулись. Видимо, сумма их устраивала.

Младший даже не сумел сдержать довольной ухмылки.

– Ну а бабки-то эти у тебя хоть есть? – по-простому спросил Молотобоец.

– А как же, – голос Родиона ничуть не изменился, выражение лица – тоже. – Поэтому сейчас мы закажем хорошей финской водки в двухлитровой банке и гуся по-итальянски.

Цельного. О'кей?

Ребята расцвели и не стали требовать от Волкова показать их долю сейчас. Дешевый пиаровский трюк, как всегда, сработал безупречно.

Родион сделал знак официанту. Предстоял тяжелый вечер. Сам он не собирался пить перед завтрашней акцией: алкоголь замедлял скорость реакции. О Грибовых же сыновьях Волков в этом отношении беспокоился мало, поскольку тем все равно предстояло сыграть при нем нехитрую роль пушечного мяса. К тому же Молотобоец мог, наверное, пить водку ведрами без особенного вреда для здоровья.

– Будем брать его завтра, – на всякий случай предупредил их Родион. – В первой половине дня.

– А что с девчонкой делать? – спросил вдруг Жорик. – Она, сучка, язык мне показала.

Волков с трудом подавил смех: столько неподдельной обиды было в писклявом голосе парня.

– Вот язык ей и отрежь, – посоветовал он. – На память. Если серьезно, то можете делать с ней все, что вам в голову взбредет. Но только после того, как Панкрат окажется у меня в машине, связанный по рукам и ногам. Все понятно?

– Идет, – кивнул Жорик. – Кроме одного. Где же этот гребаный гусь?..

* * *

Панкрата разбудил телефонный звонок. Не открывая глаза, он вытащил из спальника одну руку и нашарил мобильник, который положил рядом, на полу.

– Але, – сипло произнес в трубку.

– Кто рано встает, тому Бог дает, – жизнерадостно заявил Алексей вместо приветствия. – По сонному голосу слышу, что это не про тебя.

– Устал вчера, – негромко ответил Панкрат, протирая глаза. – Ты откуда звонишь?

– Из монастыря, естественно. Машину уже заправил, так что скоро подъедем. Жди.

– Ага, – буркнул он. – Удачи на дорогах.

Еще полчаса Панкрат провел в раздумьях – вылезать из спальника или нет. Потом все-таки выбрался и, на цыпочках прокравшись мимо Люси, которую не разбудил ни звонок телефона, ни его разговор с Алексеем, отправился в душ.

Ледяные упругие струи живо вымыли из него всю усталость. С остервенением растершись махровым полотенцем, Панкрат повязал его на бедра и глянул на себя в зеркало.

Сухой, лишенный жировой прослойки торс бугрился мышцами, не чрезмерно накачанными, но рельефными, отчего и создавался эффект дополнительного объема.

На правом бицепсе у него был шрам в форме небольшой звездочки – там прошла насквозь пуля чеченского снайпера. Левое подреберье наискосок перечеркивал другой шрам, длинный и белый. Там кожу рассек до кости нож одурманенного наркотиками террориста. Еще было прострелено левое бедро, причем в двух местах.

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов с выпячиванием живота, Панкрат приступил к выполнению утреннего комплекса корейского самомассажа пхань, заставлявшего, как говорил врач в спецшколе ГРУ, кровь быстрее бежать по венам. Мягкие поглаживания по активным точкам он чередовал со щипками и чувствительными тычками пальцев, и вскоре вся его кожа покрылась массой красноватых пятнышек, которые сделали Панкрата похожим на больного какой-то диковинной хворью. Впрочем, не прошло и трех минут, как эти пятнышки побледнели и исчезли, а его организм окончательно проснулся и пришел в состояние полной готовности к активным действиям.

Еще раз растеревшись полотенцем, теперь уже досуха, он снова облачился в джинсы и футболку.

Выйдя из ванной, Панкрат нос к носу столкнулся с Люсей.

– Доброе утро, – поздоровался он с девушкой. – Как спалось?

– Спасибо, отвратительно, – буркнула та. – Особенно под аккомпанемент мобильника.

– Я думал, ты не услышала, – удивился Панкрат. – Даже не шелохнулась.

– Это я до десяти про себя считала, – ответила девушка. – Чтобы не разораться спросонок на ваш дурацкий телефон.

И она юркнула в душ, с изворотливостью ящерки протиснувшись в дверь между стеной и Панкратом. Тот не успел посторониться, и Люся задела его грудь своими маленькими острыми холмиками. От этого случайного прикосновения он буквально оцепенел на несколько секунд да так и встал под дверью.

Но в итоге, с решимостью отшельника отогнав греховные мысли, Панкрат все-таки отправился в кухню стряпать завтрак и выкурить первую утреннюю сигарету.

* * *

Алексей со своей братией приехал ровно через час.

Панкрат, случайно увидевший из окна, как на ухабах полуразрушенного асфальтового покрытия подпрыгивает антрацитовый «мерседес» класса CL, весь – от радиатора до колпаков колес – в ослепительных солнечных бликах, заподозрил поначалу что-то неладное. Обтекаемый корпус, сработанный производителем всего полгода назад, наводил на мысль о том, что машина была куплена во время проходившего недавно в Москве Международного автосалона, где компания устроила ее премьеру. Панкрат присутствовал на этом мероприятии вместе с управляющим банка, который собирался присмотреть что-нибудь для обновления VIP-автопарка, то есть служебных машин банковской администрации. Насколько мог вспомнить Панкрат, во время автосалона было продано два таких «мерседеса», один из которых приобрела неравнодушная к прекрасному Администрация Президента, а второй – некий аноним новых русских.

Отступив так, чтобы его нельзя было увидеть с улицы, Панкрат наблюдал за автомобилем. Тот подкатил к подъезду, в котором как раз и находилась снятая ими квартира. Потом открылась правая передняя дверца, и из машины вышел…

Алексей. Одет он был, как обычно, в свой потертый джинсовый костюм, а в руке держал плоский черный чемоданчик, Он поднял голову вверх, и Панкрат, не удержавшись, распахнул окно, чтобы помахать ему рукой. Заметив его, монах помахал в ответ.

– Что там такое? – спросила у него Люся, оторвавшись от мытья посуды, на которое сама вызвалась после завтрака.

– Монахи приехали, – ответил Панкрат.

Девушка выглянула из окна и не смогла сдержать возглас изумления.

– На этой вот тачке?

Он кивнул.

Следом за Алексеем из машины выбрались еще трое. У двоих были такие же окладистые бороды, и богатырской статью они тоже походили на него. Третий носил большие очки в роговой оправе, был брит наголо и абсолютно безбород, а телосложением скорее напоминал кузнечика. В руке он держал еще один черный чемоданчик, но размерами чуть побольше.

Панкрат догадался, что это и есть тот самый хакер, о котором завел речь Алексей во время их последней встречи.

Трое, среди которых был и «кузнечик», вошли в подъезд.

Один из «братьев» остался при машине. Он присел на скамейку рядом с подъездом, развернул газетку, которую до этого держал под мышкой, и погрузился в чтение.

Панкрат направился в прихожую, чтобы открыть дверь новоприбывшим.

– Ну здорово! – с порога пробасил Алексей. – Насилу вас отыскали. Забрался ты, Панкрат, в какие-то трущобы. Тут даже улицы и те без названий.

Войдя в прихожую, он от души пожал Панкрату руку, сдавив ладонь будто клещами. Тот сразу же вспомнил Молотобойца – пожалуй, монах был не слабее Грибова бугая.