Собор (сборник) - Яцек Дукай

Закраца поискал сигареты, подкурил, затянулся дымом.

— Зачем? — спросил он, инстинктивно прикрыв их обоих наскоро сделанным противоподслушивающим пузырем.

— Потому что здесь нечто большее, чем тебе кажется.

— Что такое?

— Полетишь.

— Полечу. Есть. Понятное дело, полечу. Только демон в интуиции подсказывает, чтобы я держался осторожно.

— У тебя хорошие демоны, — усмехнулся Генерал. — Будь осторожен, всегда будь.

— И вы мне не скажете?

— Скажу.

— Тааак, — вздохнул Закраца и снял заклинание.

Они направились к «Черно-красному». Челнок висел на высоте двадцать локтей от пола. Он имел форму выпуклой сигары и был изготовлен из дубового дерева, гладко отполированного и покрытого лаком; с обоих концов сигара замыкалась симметричными розетками огромных, хрустальных окон. Генерал визуализировал «слуховое окно», которое выявило учетверенное герметизирующее заклинание Лобоньского-Крафта, сейчас плотно оплетавшее и прилегавшее к поверхности аппарата; он не заметил в нем каких-либо пропусков и дыр, впрочем, он и не ожидал их увидеть, зная тщательность работы магтехов Туула — все равно пришлось бы им довериться, нельзя же проследить за всем одному; конструкты заклинаний космических кораблей принадлежат к самым обширным и сложным. Правда, у него были неприятные воспоминания от внеатмосферных полетов. Однажды он пережил неожиданную разгерметизацию корабля на орбите; только лишь мгновенная, не задумывающаяся, артефактная реакция руки спасла его от смерти от удушения и замерзания. С того времени авария случилась одиннадцать лет назад — Генерал не покидал планету, неоднократно не подстраховавшись собственными заклинаниями. Он не шифровал их, поэтому сопровождавшие его урвиты могли полюбоваться на шедевр магического искусства, редуцирующий Лобоньского-Крафта до одной тысячной энергоемкости и токсичного первоначальных чар. Вот только скопировать это произведение никому не удавалось. Подобного рода примеры лучше всего свидетельствовали о верности принятого определения: не наука — искусство. Ну а Железный Генерал был непревзойденным верховным мастером в этого рода искусстве.

Возле обозначенного трубой зеленого газа левитационной вертикали «Черно-красного», через которую один из джиннов корабля втаскивал пассажиров вовнутрь, они встретили пилота.

— Для меня это честь, генерал, — сказал кинетик, поспешно дожевывая последний кусок бутерброда.

— Личный? — спросил Генерал, указывая жестом головы на прикрепленную к поясу пилота кобуру, из которой выступала рукоять пистолета, под воздействием «слухового окна» цветущего золотом и чернотой.

— Мммм, да, — ответил кинетик, проходя в зелень. — По Баурабиссу различные сплетни ходят. Кратер всего в семи змеях от Монаха, а, что ни говори, идет война. Вы же сам знаете, Генерал. Впрочем, а что такая пукалка может, это так, больше для психического комфорта, — прибавил он, летя к черному брюху челнока, которое, послушное воле джинна, уже раскрывалось шестилепестковым влазом.

Майор с Генералом влетели в корабль после пилота. Внутри стенки фосфоресцировали апельсиновым светом; тут было даже светлее, чем в ангаре. «Черно-красный», как и все челноки, по сути своей представлял лишь солидный ящик для перевозки людей и грузов с орбиты и на орбиту. Корабль был меньше, чем казался снаружи, и состоял из двух помещений: кабины пилота спереди и остальной части сигары, где к стенкам были прикреплены сиденья для пассажиров и крюки для грузов. Чтобы использовать пространство по максимуму, эта часть челнока была охвачена заклинанием, в определенной мере деформировавшим гравитацию: «низ» всегда находился под ногами, как только хотя бы одна из них касалась фосфоресцирующей древесины аппарата. Диаметр сигары превышал дюжину локтей, поэтому никто не зацеплялся головой о головы ходящих по «потолку», если только, понятное дело, вы не слишком приблизитесь к видовой розетке, где стенки «Черно-красного» сходились.

Здесь уже спал, пристегнувшись к креслу, один из прикомандированных урвитов — в неукомплектованном боевом мундире и в коконе сильного защитного заклинания.

Пилот, как только влетел вовнутрь, тут же исчез в своей кабине. Закараца с Генералом уселись рядом с розеткой; сквозь ее окна с высоты они могли видеть на несколько искаженный ангар и такое же искаженное небо.

— Отправляюсь на Шпунт, — сообщил Жарны майору и тут же превратился в смолисто-черную статую. Закраца лишь слегка поднял брови. Он вынул переносное зеркальце и вступил в длительную беседу с штабными офицерами из Замка, которые как раз анализировали данные, доставленные спасшимися шпионскими духами; блокада Птицы была гораздо более плотной, чем они надеялись, и сообщений имелось не так уж и много. Тем временем, Птица пер на Плису. Основные силы он перебрасывал через Тчаттаракку, испарив по ходу два Ядовитых Озера — Большое и Малое. Паника среди населения Княжества достигла таких размеров, что уже никто не мог справиться с миграционными перемещениями. Богумил Варжхад очутился перед дилеммой: впускать беженцев или не впускать? Походило на то, что никакого выхода нет; иммиграционные запреты, направленные против Лиги, мстили напором беженцев совершенно с другой стороны. На бирже Чурмы цена золота и алмазов, равно как и земли на Островах, подпрыгнула вверх. Монстр экономики никогда не умел управлять собственным лицом; при одной только тени мысли по нему прокатывались высоченные волны ужасных мин и гримас.

Вскоре прибыли и остальные одиннадцать урвитов. Закраца знал одного из них — хорунжего Юргу, поэтому вступил с ним в дискуссию относительно новых правил приема в Академию, в соответствии с которыми, к подготовке урвитов впервые допустили и женщин. Тем временем кинетик поднял челнок над городом и начал пробираться сквозь тучи к звездам. Едва видимые днем, по мере подъема «Черно-красного» они светили все ярче; противодействующие сопротивлению и проясняющие чары делали вид совершенно четким.

Небосклон потемнел вплоть до глубинного мрака холодного космоса — они вошли на орбиту Земли. Несколько незакрепленных предметов начали левитировать по кабине челнока. Урвиты в мгновение ока притянули их к себе с помощью телекинеза.

Войдя на соответствующий курс, «Черно-красный» начал догонять спутник. Пассажиры Шпунта не видели, пока не начался посадочный маневр, а точнее маневр притягивания, поскольку Шпунт, пускай и самый крупный из естественных спутников планеты, на самом деле был ничем иным, как только приличных размеров шарообразным каменным обломком. Его собственная гравитация была практически незаметной; все пребывающие на его поверхности вынуждены были носить специальные сапоги, с заранее нанесенными магами заклинаниями, чтобы случаем не «отскочить» в космос. Урвиты, понятное дело, свою обувь заколдовывали самостоятельно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});