Птица Карлсон - Владимир Сергеевич Березин

Видишь ли, мы с твоей женой так любим друг друга, что не в силах ждать исполнения долгих семейных ритуалов.

Принц слышал всё хуже и хуже, жар сменился холодом, и этот холод накрывал с головой, как зимняя волна Балтийского моря.

И тогда, собрав последние силы, он коротким быстрым движением ударил брата отравленной вилкой в сердце.

2022

Два друга

Служили два друга в одном полку ― бывалый вояка Карлсон и молодой необстрелянный офицер. Новичка, человека высокого звания, звали граф Нильс Свантессон.

Характер Карлсона был задиристым, он был остроумен и смел. Карлсон пользовался бы большим успехом у женщин, если бы не его уродство: старый рубака был горбат.

За это его, когда он был ещё сержантом, прозвали «Карл-прямая-спинка», прозвище это сохранилось и тогда, когда Карлсон вышел в приличные чины, но произносившие его вслух сперва оглядывались. Слишком много весельчаков обнаружило в своём желудке вместо сытного обеда кончик шпаги горбуна.

Что-то свело вместе его и молодого графа. Они сошлись. Вода и пламень, стихи и проза не были так различны, как горбун-остроумец и не лишённый приятной наружности, но туповатый Нильс Свантессон.

Нильс был молод, розовощёк и кучеряв, что делало его похожим на ангела. Однако это был чрезвычайно высокий и широкий в плечах ангел, как бы в насмешку прозванный Малышом.

Но неангельская тоска время от времени омрачала чело графа Свантессона.

Однажды, за дружеской выпивкой, Карлсон узнал тайну своего сослуживца. Как это бывает часто, Карлсон сильно напоил своего товарища, чтобы рассказать, как совершенно случайно повесил в парке свою горячо любимую жену, урождённую фон Бок. Они занимались одной из тех невинных игр, которую знавали любовники того времени и которую распространял повсюду с помощью своих книг старик, давно сидевший в Бастилии.

Сам того не желая, Карлсон слишком сильно затянул петлю на шее любимой во время бурных ласк. И вот итог: он вдов и вместо семейного уюта довольствуется пирушками в полку. Карлсон всегда старался напоить собеседника, чтобы тот не помнил его россказней, но все давно знали его тайну и просто приходили на дармовую выпивку.

Однако Малыш оказался не из общего числа: выпив бургундского и залакировав его анжуйским, он сам принялся исповедоваться, да так, что его было совершенно невозможно остановить. И Карлсон без труда узнал младую повесть его любви, рассказ, сколь обильный чувствами, столь и прекраснодушный.

Для Карлсона такие рассказы было не внове, но он выслушал Малыша чрезвычайно внимательно. Тот был влюблён в красавицу Гуниллу, девушку сколь высоких кровей, столь и высокого благочестия.

Предмет обожания был известен в Стокгольме своей неприступностью. Гунилла Гольштейн-Готторп ещё не одарила никого своей благосклонностью. Лейтенанту королевской гвардии нечего было и мечтать о Гунилле. Он смиренно вздыхал и глядел на её высокое окно, стоя на карауле.

Карлсон открыл своему приятелю тайну ― Гунилла страстно любила розы и переносила на всякого, кто дарил ей эти чудесные цветы, часть своей ботанической любви ― всего лишь крохотную часть, но иногда, как говорят сумрачные германские философы, количество переходит в качество. Можно было вскарабкаться по стене замка и бросить букет в комнату Гуниллы. Но и это было обстоятельством почти неодолимым ― Малыш боялся высоты. И тут Карлсон вызвался помочь другу ― неизвестным способом он каждое утро доставлял на подоконник Гуниллы охапку алых роз.

В сердце красавицы зародилась любовь к прекрасному лейтенанту, но Карлсон не был счастлив. Поселив любовь в сердце Гуниллы, он поселил эту любовь и в своём.

Карлсон с печалью наблюдал встречи двух возлюбленных ― у Малыша так и не хватило смелости признаться в помощи друга.

Наконец Гунилла приняла его в своих покоях. Крадучись, Малыш пробрался по пыльным лестницам и проник в альков Гуниллы. Прижав к груди охапку алых роз, она смотрела на своего героя.

Но произошла неожиданность ― девушка, протянув руки к Малышу, выпустила розы, и одна из них упала на лапу её левретки. Бедная собачонка взвизгнула и не нашла ничего лучшего, чем с лаем броситься на ночного гостя.

Тщетно Гунилла кричала: «Азор, Азор, перестань! Азор, к ноге!» ― но безумный пёсик уже успел укусить незадачливого любовника.

В испуге Малыш вскочил на подоконник, и ― Боже! ― один только взгляд вниз привёл к страшной развязке. Голова его закружилась, он взмахнул руками и рухнул в бездну.

Узнав о произошедшем, Карлсон покинул Швецию. Ходили слухи, что он отправился в арабские страны с целью избавиться от своего уродства, провел три года в Дамаске и Иерусалиме, а потом в Египте присоединился к французской армии. Приняв участие во множестве сражений, он сделал стремительную карьеру, получив маршальский жезл из рук самого Наполеона.

Когда же скончался бездетный король Карл XIII, то Карлсон снова вернулся на родину. Стан его теперь был прям, но печаль не покидала его мудрых глаз. Он был избран королём и правил смиренно и просто, отказавшись оружием вернуть финские земли.

Часто он посещал Гуниллу, ушедшую в монастырь. Она навсегда излечилась от пагубной любви к розам и проводила всё время в приготовлении плюшек и тефтелей, которыми потчевала бедных людей благородного звания.

Через тридцать лет Карлсон умер, кротко перенеся тяжёлую болезнь.

Однако люди, обмывавшие тело, с ужасом обнаружили странное ― след от плохо ампутированного пропеллера.

Во избежание скандала было объявлено, что на теле короля была найдена скабрезная татуировка. Другие, впрочем, говорили, что татуировка носила политический характер и призывала уничтожить всех королей. Так или иначе, тайну своих отношений с воздушной средой Йохан Карлсон Бернадотт унёс в могилу.

2022

Маленький петушок

Карлсон долго жил в одиночестве, и не с кем было ему поговорить по душам.

Как-то раз ему пришлось сделать вынужденную посадку на чьём-то карнизе.

Что-то сломалось в его моторе. Не было с ним ни механика, ни пассажиров, никто не сидел у него на загривке, и он решил, что попробует сам всё починить, хотя это и было очень трудно.

Он должен был исправить мотор или погибнуть, потому что невозможно жить на покатом карнизе. Воды у него едва хватило бы на неделю, а еды не было вовсе.

Описания этого ужаса были долгими, точь-в-точь, как просьбы нищего о воспомоществовании. Если он выживет, то хлеб и варенье будут ему обеспечены, подумал он, и с этой мыслью смог заснуть, держась за стену.

Вообразите же его удивление, когда на рассвете Карлсона разбудил чей-то тоненький голосок. Он