Константин Павлович - Майя Кучерская

Скрашивала ее дни разве что дружба с великой княгиней Елизаветой Алексеевной. Впрочем, завязались у нее и романтические отношения. О взаимной симпатии великой княгини с Константином Чарторыйским, назначенным адъютантом к великому князю, остались достаточно сдержанные свидетельства, а вот о другой влюбленности Анны Федоровны в обществе ходили куда более откровенные, хотя и не вполне достоверные слухи. Избранником ее стал будто бы Иван Логинович Линев, красавец, кавалергард, про которого говорили, что он столь же хорош собой, сколь и глуп. Анекдот о начале отношений великой княгини и Лунева, рассказанный князем Павлом Петровичем Лопухиным (вообще склонным к пересказу подобных, не слишком пристойных историй), полон столь красочных подробностей и дает столь объемное представления о принятых тогда «шалостях», что не привести его нельзя.

Анекдот

«Внимание великой княгини к Линеву было подменено одним из его товарищей, Алексеем Александровичем Ушаковым, который в одно из осенних пребываний двора в Гатчине задумал осчастливить и великую княгиню, и Линева. Ушаков искусно владел пером и даже писал довольно милые стихи по-русски и по-французски. Ничего не говоря Линеву, он сочинил от его имени пламенное письмо к великой княгине. Чтобы передать ей это послание, он обратился сперва к ее фрейлине Марии Карловне Гене, но та отказалась, и потому он решил положить письмо под подушку дивана, на котором великая княгиня имела обыкновение сидеть. В тот же вечер великая княгиня, садясь на этот диван, заметила кончик бумажки, выходивший из-под подушки, и через несколько времени послание скрылось в ее платье. Переписка тогда установилась правильная. Ушаков тем же путем доставил еще два или три письма, и, наконец, видя, что взоры великой княгини всё с большею нежностью обращались на Линева, он назначил ей свидание в одном из павильонов Гатчинского парка дворца.

Линев между тем еще ничего не знал и ничего не подозревал. В назначенный только вечер Ушаков предуведомил его о счастии, которое его ожидало, но в то же время, опасаясь невыносимой глупости своего товарища, Ушаков строго приказал ему не пускаться ни в какие объяснения, а как только великая княгиня покажется в павильоне, приступать сразу к делу. Это вполне подходило под способности Линева. Великая княгиня пришла, и всё обошлось по указаниям Ушакова. Можно полагать, что великая княгиня осталась довольной, потому что свидания ее с Линевым стали повторяться.

Но оттого ли, что Ушаков, будучи в восторге от успеха своего замысла, поверил эту тайну некоторым друзьям или что вообще шила в мешке не утаишь, только в обществе офицеров эти свидания вскоре огласились. Толстой (Американец), отъявленный повеса, вздумал удостовериться в справедливости дошедшей до него новости, и для этого в один прекрасный вечер он отправился гулять взад и вперед по алее, которая вела к известному павильону. Не прошло и получаса, как оттуда вышли великая княгиня и Линев. В темноте Линев не мог узнать Толстого, но все-таки, завидя офицера, бросился в кусты и притаился. Толстой, как бы ничего не замечая, подошел к кусту и к самому Линеву. Линев сидел на корточках, едва дыша и закрыв лицо руками; он не тронулся с места и не выдал себя даже в ту минуту, как с безоблачного неба вдруг пролился на него целый поток»{175}.[14]

Другой мемуарист, и, надо сказать, гораздо более авторитетный, Александр Михайлович Тургенев, сподвижник Сперанского, служивший как на военной, так и на гражданской службе, близкий друг Жуковского и Вяземского, был убежден, что красавец-кавалергард только «принял на себя звание любовника великой княгини» — «без сомнения, за деньги и с уверением в безнаказанности». «Заказчиком» комедии, по мнению Тургенева, был сам великий князь Константин — компрометация супруги необходима была ему для того, чтобы развязать себе руки. Тургенев состоял с Линевым в дальнем родстве и знал его лично. «Презреннейший Линев, — писал Тургенев, — получив отставку, поехал в чужие края. Вероятно, по договору с великим князем Линев покинул Россию, чтобы показать, что Анна Федоровна, будучи страстно влюблена в него, требовала, чтобы он находился при ней. Но я имею достовернейшие сведения о том, что Линев никогда не смел появляться перед великой княгинею. В России все были уверены, что Линев — любовник великой княгини Анны Федоровны. Но ничего нет несправедливее в мире этой клеветы»{176}.

Возможно, Константин Павлович действительно нуждался в освобождении от супруги, потому что и сам был влюблен.

Летом 1800 года в Ровно, где великий князь проводил военные учения (оттуда-то и явилась сабля, с которой он спустя полгода отправился вслед за Зубовым в роковую мартовскую ночь), Константин познакомился с польской княжной Еленой Любо-мирской и полюбил очаровательную польку без памяти. Память настолько изменила великому князю, что он даже сделал Любомирской предложение выйти за него замуж, словно позабыв, что женат. Но любовь осталась безответной. Княжна не отвечала Константину на его чувства, которые не угасали еще по меньшей мере полгода — всю осень 1800-го и зиму 1801 года Константин писал Елене нежные письма, полные обожания и тоски{177}.

Впрочем, не оставлял своим вниманием великий князь и супругу: в конце 1800 года Анна Федоровна отяжелела. Больше других радовался Павел, ему давно уже хотелось внука. Но в начале марта 1801 года, за восемь дней до гибели императора, Анна Федоровна родила мертвого младенца. Государь и тут заподозрил заговор, еще и по этой причине посадив великих князей под арест — до тех пор, «пока не поправится княгиня»{178}. В связи с известными обстоятельствами великие князья освободились из-под ареста намного раньше, а смерть Павла Петровича принесла освобождение и Анне Федоровне. Получив известие о болезни матери, герцогини Августы, великая княгиня попросила позволения ее навестить. Император Александр согласился, не возражал и Константин Павлович. Летом 1801 года Анна Федоровна отправилась в Кобург[15], чтобы уже не вернуться в Россию.

Прощай, князь Косенькин,Я покорилась в свою землю!{179}

Великая княгиня поселилась в старинном замке Шатле де ля Буасьер в Женеве — в той самой стране, в которой Константин мечтал когда-то прожить с ней «целые месяцы». Здесь у нее родилось двое внебрачных детей: отцом сына Эдуарда, появившегося на свет 28 октября 1808 года, стал мелкий французский дворянин Жюль де Сенье; дочь Луиза Хильда Агнесса д'Обер была рождена в 1812 году от Рудольфа Абрахама де Шиферли, швейцарского профессора и хирурга. Девочку официально удочерил французский беженец Жан Франсуа Жозеф д'Обер, она умерла совсем рано — в 1837 году. В 1814 году Анна Федоровна приобрела неподалеку от Берна большое поместье. Живописный парк, окружавший замок, так поразил великую княгиню своей красотой, что она дала замку имя — Эльфенау («луг эльфов»). Эльфенау стал местом собраний иностранных дипломатов; русские путешественники, среди которых были и Жуковский, и Чаадаев, и Александр Тургенев, также считали долгом засвидетельствовать великой княгине свое почтение, находя в ней и привлекательность, и живой ум.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});