Гремящий мост - Владимир Уткин

Это был самый плохой вигвам стойбища. Облезлые, дырявые шкуры, кривые шесты, никаких украшений, а на полу вместо шкур охапки сухих водорослей и ветки кедрача. Да и одежда детей, сшитая из старых вытертых шкур, могла бы вызвать жалость у каждого, кто не был знаком с обычаями племени.

В двенадцать лет мальчиков отбирали у матерей и отдавали на воспитание наставнику, старому опытному охотнику. И сразу же для них начинались тяжелые дни.

До двенадцати лет им доставались лучшие куски мяса, ягоды, рыба. Их ласкали нежные руки матерей, о них заботились старики и старухи. Теперь они питались жилистыми кусками, обсасывали рыбьи головы. Если раньше их грели зимой теплые меховые одежды, теперь они дрожали от холода, кутаясь в старые облысевшие шкуры. Редко они ночевали в вигваме, проводя по нескольку дней в походах, где спать приходилось просто на земле. Поднимали их рано утром, когда особенно хочется спать, и целый день они не знали покоя. Стреляли в цель, метали копье, бегали, прыгали, плавали, часто в ледяной воде. Время от времени наставник заставлял их состязаться друг с другом. Победитель становился вождем вигвама до следующих состязаний. Когда наставника не было, он командовал своими товарищами и водил их на охоту.

Мальчики учились изготавливать оружие, одежду, разделывать туши убитых животных, вычиняли шкуры. Только вечером у общего костра могли они отдохнуть, слушая рассказы и поучения наставника или других старых охотников.

Здесь они узнавали о подвигах лучших охотников племени, о жизни богов, об охотничьих хитростях. Здесь они знакомились с жизнью и обычаями чужих племен, узнавали, как пройти в далекие земли.

А вот жизнь помощника шамана была намного легче. Он вволю ел, тепло одевался, а когда шаман уходил, мог спать, сколько хотел. И все же никто из мальчиков не хотел быть помощником шамана. Да и неудивительно. С ранних лет они видели, что наибольшим почетом пользовались лучшие охотники племени. На пиру они сидели рядом с вождем, на охоте первыми бросали копья в дичь, на совете их слово было таким же важным, как слово вождя и старейшин.

Конечно, слово шамана было тоже очень важным, а иногда даже и решающим, но шамана больше боялись, чем уважали, а кто же из мальчиков хочет, чтобы его боялись, кто не мечтает об охотничьих и военных подвигах? Да и с друзьями разлучаться не хотелось.

Волку повезло: вигвам охранял Тупик, бывший помощник шамана. Он дремал у входа, склонившись на копье, пофыркивая вечно красным носом, за что и получил свое имя. Не удержавшись от соблазна, волк тихо скользнул за спину Тупика и резким движением выхватил у него копье. Но в следующее мгновение вынужден был отбить удар ножа, направленный прямо в его горло.

— Тс-с-с, — прошептал молодой охотник, — это Волк.

— Вижу, — обиженно проворчал Тупик, отбирая копье.

— Нужна помощь.

Тупик горделиво выпрямился. Редко молодые охотники обращались за помощью к детям, поэтому Тупик мгновенно забыл об обиде.

— Собери всех, кто был в помощниках у шамана, и вечером приведи за вигвам Серого Медведя. Волк будет ждать.

Когда старший приказывал, расспрашивать не полагалось, поэтому Тупик, наклонив голову, сказал только одно слово: «Хорошо». И тут же изумленно раскрыл глаза. Волк исчез. Он не ушел, не отпрыгнул. Он просто растворился в темноте.

Не многие в племени владели умением исчезать, и Тупик видел это в первый раз…

Ребята сидели рядышком на одном бревне, на котором Медведь обычно разделывал мясо, и тихо говорили о чем-то, но сразу замолкли, как только увидели Волка.

— Пусть каждый вспомнит, что он видел у шамана, когда был в помощниках, — сказал Волк.

— А еще, — начал Заяц, будто бы продолжая рассказ, — у шамана в вигваме за шкурами есть священный вигвам. Нас туда не пускали.

Все остальные согласно закивали головами.

— Заяц один раз попробовал войти, — добавил он, подумав, — но шкуры связаны ремнями. А пока Заяц их развязывал, вернулся шаман и выгнал Зайца. С тех пор Заяц перестал быть помощником шамана.

— Шаман часто ходит в Горячую долину, — сообщил Лесной Кот. — Только в верхний конец, — добавил он. — Но что шаман там делает, Кот не знает. Шаман не брал Кота с собой. Говорил — Кот еще маленький.

— А еще перед священным танцем шаман ест красный гриб, — перебил его Заяц. — И когда водит охотников в священную хижину, чтобы они поговорили с предками, сжигает белый порошок, и от него идет серый дым. Заяц один раз подышал этим дымом. Кружится голова, и видится всякое…

— От серого дыма люди засыпают, — вспомнил Лесной Кот. — Как-то шаман не успел закрыть лицо шкурой и сам заснул. Кот хотел посмотреть, что там, в вигваме, за шкурами, но заснул тоже.

— Шаман водит стариков к Светящемуся озеру, — сказал молчавший до сих пор Тупик. — Они купаются там. Тупик раз пошел за ними, но шаман заметил его и сильно побил. Тупик долго болел. Думал, умрет.

— Можешь показать, где это озеро? — оживился Волк.

Тупик взял в руки ветку и нарисовал на земле кружок.

— Стойбище, — сказал он и провел черту. — Надо идти к Теплой долине, — он провел извилистую линию, — пересечь ее вот здесь и войти в Каменную долину. — Он провел вторую ломаную линию и в самом верху нарисовал два столбика. — Две скалы близко друг от друга. Между ними проход. Он зарос кустами, и его не видно. За проходом озеро.

Волк кивнул, запоминая рисунок.

Белый Медведь как-то рассказывал, что давным-давно храбрый охотник гнался за горным бараном. Он убил барана на высокой вершине и посмотрел вниз. Небольшими кучами хвороста показались ему вигвамы, между которыми ползали мухи-люди. Реки превратились в маленькие ручейки, озера — в лужицы, а лес стал травой.

А еще охотник ясно видел все охотничьи дороги от их начала и до конца.

С тех пор, говорил Белый Медведь, и научились люди чертить на шкуре, бересте или просто на земле путь. И рисунки эти помогали понять и запомнить дорогу лучше слов.

— Шаман злой, — снова заговорил Заяц. — Заяц вырастил щенка, и щенок очень любил Зайца. А шаман, когда выгонял Зайца, убил щенка. Может, Заяц и виноват, но щенок ведь не виноват…

— И жадный, — добавил Тупик. — Забирает себе много мяса и шкур, а никогда никому не дает этого мяса. А когда оно загнивает, выбрасывает.

Мальчики замолчали, удрученные неприятными воспоминаниями.

— Молодцы, — похвалил их Волк. — Если узнаете что-нибудь еще о шамане, расскажите.

Ребята ушли, распрямив плечи, гордясь полученным заданием. Остался только Тупик.

— Не мог бы Волк научить Тупика… исчезать, — смущенно попросил он, когда мальчики отошли подальше.

Волк улыбнулся.

— Отчего же, — сказал он. — Это легко. Сначала учись бить копьем из любого положения, не замахиваясь, быстро, еще быстрее, как можно быстрее. Каждый день. Отпрыгивай, бегай, бей рукой и ногой как можно быстрее. Потом подбрасывай шкуру и попадай в нее копьем. Когда перестанешь промахиваться, начинай подбрасывать камень. Когда научишься попадать копьем в летящий камень, возьмешь камень поменьше и научишься попадать в него копьем, рукой, ногой. Потом в совсем маленький камень. И продолжай отпрыгивать, бегать… Твои шаги станут быстрыми, как у рыси, и легкими, как у волка. Вот тогда и научишься исчезать. Смотри. — Он шагнул влево. — Твои глаза идут за мной. А теперь?

И он быстро прыгнул вправо. Тупик с изумлением увидел пустое место.

— Волк уже за вигвамом, — смеялся Волк. — Пока Тупик поворачивал голову, переводил глаза, Волк успел бы спрятаться за любой куст, распластаться в траве. Запомни. Главное — быстро. Иди и учись.

Тупик ушел, а Волк уселся на бревно и начал думать. Воспитанный в страхе перед духами и их слугой шаманом, он не мог понять, почему мальчики не боялись шамана, подсматривали за ним и даже осуждали. «Наверное, прежний шаман был сильнее, — наконец решил Волк. — Да и Волк в детстве почему-то не так уж сильно боялся духов», — вспомнил он. Волк не понимал, что в детстве сказочные существа не могут вызывать постоянный страх. О них вспоминали только тогда, когда о них говорили. Постоянный страх приходил с годами и порождал веру. А вера сковывала свободу мыслей, поступков, сдерживала желание все узнать, увидеть своими глазами, даже самое страшное, загадочное. Желание, которым дети и отличались от взрослых.

Именно вера в духов помогала шаману держать в страхе опытных охотников, запугивать женщин. Вера не позволяла людям задавать вопросы. А если кто-нибудь и осмеливался спрашивать, шаман всегда мог ответить: «Так хотят духи». Но дети еще не научились бояться духов. Поэтому-то они и следили за шаманом, пытались разобраться, как он общается с духами, самим их увидеть, узнать…

Глава 3