Пробирная палата - К. Паркер

Генерал Куррай покачал головой:

– Вообще-то нет. В данном случае край воротника пришлось немного загнуть, чтобы он не натирал шею.

– Вот как. – Тилден кивнула. – Что ж, значит, вождю просто повезло. – Она положила латный воротник и слегка поежилась, словно он был заляпан кровью. – А тебе вообще-то нужно это делать? Я имею в виду, участвовать в сражениях. Неужели нельзя постоять где-нибудь в стороне и пусть кто-то другой руководит боем? В конце концов, ты же вождь. Трудно представить, что может случиться, если тебя убьют. И потом, ты ведь не такой уж могучий воин, не какой-нибудь чокнутый. Зачем?

– Спасибо, – серьезно сказал Темрай. – Я обязательно подумаю о твоих словах.

Теперь уже Тилден нахмурилась.

– Нет, вряд ли ты о чем-то подумаешь. И не смотри на меня так, ты же отлично знаешь, что я права.

– Конечно, права, – с грустной улыбкой согласился Темрай. – Кроме того, ты каждый раз совершенно справедливо указываешь, что когда я ввязываюсь в сражение и попадаю в трудное положение, кому-то приходится рисковать своими жизнями, чтобы вытащить меня с поля боя. Да, это опасное, безответственное по всем стандартам положение. К несчастью, я ничего не могу с этим поделать.

– Неужели? – Тилден поднялась, держа в руках тяжелое шерстяное одеяло, которое она пыталась заштопать. – Мне ужасно жаль, что я по ошибке приняла тебя за вождя. Извини, я сама виновата.

Темрай вздохнул:

– Да, я вождь. Поэтому-то у меня и нет никакого выбора. В том числе и в данном вопросе. Людям нужно видеть меня рядом, вместе с ними, сражающимися и подвергающимися тем же, что и они, опасностям.

– Им, может быть, это и нужно, но не тебе. – Тилден развернула одеяло, взялась за углы и начала складывать. – Ты окружен стражей. Ты с головы до ног защищен дорогими доспехами. Разве ты рискуешь так же, как простой солдат? И потом, почему ты думаешь, что все только и делают, что не спускают с тебя глаз? Если бы я была солдатом, я бы смотрела на врага, а не оглядывалась через плечо, чтобы убедиться в том, что вождь там, у меня за спиной. По-моему, никому кроме тебя самого нет никакого дела до того, где ты находишься.

– Ну, это не совсем…

– И в любом случае, – продолжала Тилден, слегка повысив голос, – будь я солдатом, я бы никак не хотела, чтобы мой вождь и главнокомандующий вылезал на передовую, где его так легко убить и где он сам совершенно теряет способность воспринимать всю картину происходящего. Я бы хотела, чтобы он наблюдал за сражением с вершины холма, принимал правильные решения и отдавал приказы своей армии.

– Ладно, – сказал Темрай. – Я тебя понял и полностью с тобой согласен. То, как я себя веду, не пример для подражания и вообще не самое разумное, что можно сделать в боевой ситуации. Но так уж я все делаю, и если сейчас начну вести себя иначе, то дам своим подданным неверный сигнал. Неужели ты думаешь, что мне доставляет удовольствие каждый раз становиться мишенью для всех сумасшедших в лагере противника, желающих стать героями и покончить с войной всего одним ударом?

Тилден вскинула бровь.

– То, что тебе это не доставляет удовольствия, еще не является оправданием. Послушай, если тебя так беспокоит, что подумают люди, то почему бы одному из твоих генералов не обратиться к тебе с просьбой – разумеется, на виду у всей армии – не подвергать свою жизнь ненужному риску? Тогда ты мог бы сказать, что благодарен всем за проявленное внимание и так далее. И потом они все повернутся к тебе и скажут: нет, генерал прав, вождю нужно думать о себе и не подвергать себя опасности. Все, дело сделано, ты сам снимешь себя с крючка и выполнишь волю народа. Просто.

Просто, думал Темрай, лежа вечером в постели и глядя в потолок. Просто. Л ведь правда состоит в том, что в эти дни я умираю от страха. Порой мне кажется, что я готов бросить все и бежать куда глаза глядят от одного лишь взгляда врага. И началось это после уничтожения Перимадеи, когда я оказался противником Бардаса Лордана.

Он закрыл глаза, и перед его внутренним взором встала уже знакомая картина: полковник Бардас Лордан смотрит на него, держа меч в вытянутой руке, и его взгляд отражается в отполированном до блеска клинке. Все это было давно, а в последний раз ему сообщили, что сержант Лордан отправлен на какую-то административную работу в глубь Империи.

Вон из моей жизни, уйди навсегда, попытался сказать Темрай, но даже не произнесенные вслух слова прозвучали неубедительно.

Себя не обманешь. Я сжег Перимадею только потому, что испугался одного человека, и вот он все еще жив, все еще на свободе, а мне ничего не остается, как только ждать, когда же он придет и убьет меня.

Темрай невольно улыбнулся. Повстанцы в тылу, Империя усиливает давление на его границы, проблем столько, что есть от чего потерять сон, но он не спит лишь потому, что думает о некоем фантоме, Бардасе Лордане, думает неотступно, забывая о куда более реальных угрозах и страхах.

Самое глупое во всем этом то, что я победил, я уничтожил самый большой в мире город, и при этом напуган так, что не могу сомкнуть глаз. Не думаю, что он лежит, одолеваемый тревогой и беспокойством, и вспоминает обо мне…

– Геннадий, – прошептал юноша, достаточно громко, чтобы его услышали в соседней долине. – Вы уже проснулись?

Геннадий перекатился с одного бока на другой и открыл глаза.

– Нет.

Племянник недоуменно посмотрел на него:

– Как вы себя чувствуете?

– Ужасно, – ответил Геннадий. – Отвратительно. А ты?

Похоже, он чем-то недоволен. Жаль, что я не одного с ним возраста. Хотя… Дерзость и ветреность не раз доставляли мне серьезные неприятности. Значит, я был таким же, как он сейчас.

Теудас нахмурился.

– Вы же понимаете, да? – спросил он. – Эти люди, они враги. Это не более чем удача, что они спасли нас. – Юноша моргнул от боли и скорчил физиономию, словно его только что ужалила пчела. – Что мы будем делать?

Геннадий закатил глаза.

– Буду говорить только за себя. Я лично собираюсь лежать здесь до тех пор, пока не почувствую себя лучше. А ты можешь делать, что только захочешь.

– Геннадий!

– Извини, Теудас. – Геннадий неуклюже приподнялся, опираясь на локоть. – Факт остается фактом: сделать что-то мы не можем. Я в таком состоянии, что, пожалуй, не выберусь из постели. Ты можешь, если у тебя есть такое желание, отправляться домой, но только не спрашивай меня, как туда добраться, потому что я не знаю ровным счетом ничего. Кроме того, – добавил он, – мне здесь нравится. Милые женщины приносят мне пищу и справляются о моем самочувствии. Мне даже не нужно ничего делать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});