Пропуск в райский сад - Натали Де Рамон

— И как грязью всех облить, чтобы к славе пробиться, тоже твоя наука?

У меня перехватило горло. Я закашлялась.

— Ну чего ты? Чего ты? — засуетилась Полетт. — Компотику-то нету больше. Я тебе водички налью!

Она покатилась к холодильнику, достала минералку, наполнила стакан, протянула мне.

— Спасибо. — Я взяла стакан. — Ты уверена, что это вообще ее статья?

— А чья?.. Кто ж еще все это мог знать?

— Даже я кое-что не знала из того, что знают все в Куассоне.

— Она ж сама моему Жаку сказала, что напишет про все!

— Да мало ли что напишет журналист! Надо, чтобы опубликовали. А это зависит не от него, а от главного редактора, иногда даже от самого издателя. Кстати, как зовут главного в здешней газете? Лола мне говорила. Я забыла.

— Жак! Как моего. Жак Дюшаг. Они с моим еще со школы приятели. Дюшаг смолоду до того непутевый был, ужас! Только в тридцать пять лет женился. Степенный стал, солидный, а уж как его папаша помер и он газету принял от него, так и вовсе! С мэром на короткой ноге. Сроду не подумаешь, что в юности…

— Подожди-подожди! Говоришь, он приятель Бетрава? Кажется, я начинаю понимать…

— Ты чего? Уж не думаешь ли ты, чтобы мой Жак…

Я замахала руками.

— Нет! Нет, конечно! Но Лола тоже не писала. Теперь я в этом уверена. Стиль совсем другой.

— Сти-и-иль?

— Ну фразы она строит не так, слова использует другие. — Я поднялась с дивана. — Пойду-ка я прочитаю все это еще раз, чтобы убедиться окончательно. Не писала она эту статью.

— Да сиди ты! Я скорее за ней сбегаю! — Полетт была уже на середине лестницы. — А кто тогда?

Я хмыкнула и собралась ответить: «Некий Жерар Филен», — как входная дверь со скрипом впустила поток света и Марка.

— Ну что ты тут сидишь в темноте и духоте? Пойдем, отец уже приехал, и Кларисс. Адвоката привезли. А где Полетт? Она же к тебе еще когда пошла, компот понесла.

— Я здесь! — заявила Полетт со второго этажа и взмахнула газетой. — Я за статьей бегала!

Марк растерянно шагнул вперед, посмотрел на меня, на Полетт, которая тем временем почти спустилась вниз со словами:

— Твоя Соланж считает, что Лола ее не писала! Вот такая она у нас мать Тереза!

— Черт, тетя Полетт! Жак обыскался этой газеты, а это ты, оказывается, ее стырила и мало того, еще дала читать Соланж!

— Успокойся, Марк, — сказала я. — Там только один факт был мне неизвестен. И я просто не понимаю, почему ты это от меня скрывал? Почему вы все скрывали это от меня?

— Что именно?

— На прочитай, узнаешь. — Полетт протянула ему газету.

— Да читал я уже! Сотрудник Жака привез. Что я скрывал? — Марк посмотрел на меня.

— Что твою мать оперировал Дакор.

— А ты не знала?.. — Искреннее изумление.

— Ладно. Уже не важно.

— Пожалуй. — Он выглядел обиженным. — Кстати, ты ключ от погреба не нашла? Надо вина достать.

— Я и не искала.

— Марк, — Полетт, запрокидывая голову, подергала его за штанину, — да возьми ты какой-нибудь инструмент и сбей замок к лешему. Тоже мне проблема!

— Там врезной.

— Еще проще! Отожми дверь топором или ломиком!

Глава 24,

в которой стол у летней кухни

Бетрав и отец Марка налаживали над ним навес из бело-красного тика. Кларисс расстилала на столе вышитую скатерть. Она всегда стелет скатерть, когда приезжает, потому что, по ее мнению, вид голых досок действует угнетающе, а скатерть сразу же создает уютную атмосферу. Адвокат мсье Лежье сидел на ступенях кухонного крыльца и читал ту самую газету. Его очки посверкивали, как глаза кота. Небо было безоблачным. Виноградники вдалеке — полосами террас на склонах, с крошечными темными фигурками сборщиков, яркостью красок — напоминали картины Ван Гога.

— Слышь, Жак, она считает, что это не Лола написала! — с ходу заявила Полетт, показывая на меня свернутой газетой. — Мол, это вы с твоим Дюшагом сплетен по городу насобирали, а все наезды на тебя — для отвода глаз!

Все замерли с вытаращенными глазами. У Бетрава в буквальном смысле слова отвисла челюсть.

— Я этого не говорила! — воскликнула я.

— А чего говорить, и так ясно! Если это не Лола, то тогда откуда Дюшагу знать про «бугатти», который она, — взмах газеты в мою сторону, — продала и на что потратила деньги за него? Даже я не знала, что она выкупила Бон-Авиро! А уж ты-то не мог не знать! Ты тут вечно торчишь как привязанный! Или у своего Дюшага! Все Мари не можешь простить, что тебе не дала? Решил на Марке отыграться?

Бетрав выглядел словно на грани сердечного приступа. Все онемели. Было слышно, как от ветерка шелестят страницы газеты, которую адвокат выронил из рук.

— Чего молчишь? — вновь заговорила Полетт. — Ты же вчера наверняка общался с Дюшагом. Ты всегда ему рассказываешь обо всех происшествиях для его газеты.

— Ну общался. — Бетрав тяжело плюхнулся на ближайший к нему стул. — Я еще по дороге из Бон-Авиро в город позвонил ему, рассказал, что и как. И попросил, чтобы он пока не давал об этом в газете никаких сообщений, чтобы подождал до следующего дня. Да! — Он ударил кулаком по столу. — Попросил!

— А он что?

— Он сказал, что Марк все сделал правильно.

— Он так сказал?! — одновременно с Полетт воскликнула я, но совсем с другой интонацией.

— Правильно?! — сдавленно выдохнула Кларисс. — Боже…

— Конечно, правильно. — Полетт взглянула на нее с одобрением. — Тогда и нужно было так печатать в газете! Что этот мясник заслуживает смерти! А твой друг Дюшаг чего напечатал?

— Не друг он мне больше, — не глядя ни на кого, сказал Бетрав. — Так друзья не поступают. Просил же его…

— Что ж ты мне вчера вечером не признался, что тебя Дюшаг подвел? Все Лола, Лола!

— Лола этого не писала! — вмешалась я.

— Все! Хватит! — закричал Марк. — Какая теперь разница? Писала, не писала! Дядя Жак, вставай, сходим за вином.

— Ты ключ нашел? — кашлянув, спросил тот и поднялся.

— Нет. Дверь чем-нибудь отожмем.

Я смотрела на их спины, и у меня опять было ощущение, что я уже больше не увижу Марка, что Бетрав уводит его от меня навсегда. Полетт снова, правда вполголоса, завела рассуждения о том, что Марк поступил правильно, что все в городе это понимают и только нелюди могут осуждать, что убийство матери прощать нельзя и все в таком роде. Остальные молчали и тоже, наверное, смотрели вслед Марку.

Глава 25,

которая снова полгода назад

Я очень хорошо помню свою первую ночь в Бон-Авиро. Марк отнес меня на руках в одну из комнат на втором этаже. Опустил на кровать. Сказал, что спит за стенкой, и, если мне что-нибудь понадобится, я могу ему просто постучать. Пожелал спокойной ночи и ушел. Я долго лежала, глядя в темноту и коря себя за то, что позволила ему уйти.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});