Пересмешник - Алексей Пехов

— Чэр эр'Картиа. — У нее была гнусная привычка растягивать гласные, а милая улыбка не вязалась с алыми глазами, глядящими на тебя из-за квадратных очков. Казалось, что этот взгляд может вынуть из тебя саму душу. — Я не рассчитывала застать здесь вас.

Возможно, она лгала и эта беседа не случайна. А быть может, в ее словах нет обмана. Анхель была напугана, а это состояние для нее достаточно редкое. И одновременно кипела от ярости. Перед нею был Бич Анисов, та, что раньше подчиняла себе таких, как Анхель.

«Вот уж где ненависть, — отстраненно подумал я. — Не чета моей».

Одна из Палаты Семи протянула мне руку для поцелуя, и на ее пальце матово блеснул черный оникс. Я проявил вежливость и даже сказал:

— Чэра эр'Бархен, вы оказываете мне честь.

Иногда я сам себя не узнаю, таким лицемером становлюсь. Ведь всего два года назад мне хотелось лишь одного — Всадить ей пулю в голову. А теперь «искренне» улыбаюсь и остаюсь вежливым.

Старушке Фионе чуть больше ста семидесяти, но выглядит она всего на сорок. Очень моложавая, очень ухоженная, прекрасно следящая за собой женщина в полном расцвете сил. Я не рискну назвать ее красавицей — слишком большие глаза, слишком худое лицо, слишком капризные губы. Ее волосы — соль и перец — аккуратно спрятаны под очаровательным бархатным беретом, и видна лишь одна прядь над левым ухом.

— Как поживает ваш замечательный дядюшка, чэр эр'Картиа?

— Прекрасно, — сказал я.

— Передайте ему привет. — Она улыбнулась. — С его уходом от нас жизнь стала более… тусклой.

— Я бы осмелился вас поправить, чэра. Скорее всего, с тех пор, как он оставил Палату, жизнь стала более спокойной и простой.

У нее оказался очень приятный и мелодичный смех. И ей было над чем посмеяться — когда у тебя есть враг, с которым сражаешься без малого век, а затем он проигрывает из-за глупости родственника-мальчишки, это хорошо.

— И все-таки, Тиль. Я ведь могу вас так называть? И все-таки, Тиль, она стала тусклой, пусть и более спокойной. Пропала острота соперничества. Полагаю, ваш дядя думает то же самое.

Возможно, так и есть, но мне это неизвестно.

— Неужели вы, любезная чэра, жалеете о прежних временах?

Ее глаза за стеклами очков прищурились, она явно услышала скрытый подтекст фразы:

— Я никогда и ни о чем не жалею, мой милый мальчик. И даже в вашей истории руководствовалась не враждой с вашим дядей, а буквой закона и интересом государства.

— Я ни на миг не сомневался в этом, чэра. — Я лгал, как дышал, и не чувствовал от этого никаких угрызений совести.

Анхель рычала. Она бы с радостью убила хитрую гадину, вместе со своими сторонниками обрекшую меня на «новую жизнь».

— Ваш амнис очень эмоционален. — Чэра Фиона, разумеется, не знала, чего хочет Анхель, но прекрасно чувствовала ее. — С учетом того, что у вас нет при себе трости, полагаю, это нож? Я прекрасно помню его. Несколько дюймов отличной стали и невыносимый характер.

Мне показалось, что ножны мелко завибрировали от ярости.

— Это вы создали его? — вопреки всему, я заинтересовался.

— Мой учитель. Он был куда лучшим магом, чем я. Амниса обуздали по заказу вашего предка. — Она вздохнула. — Раньше, когда закон Князя еще не запрещал этой области магии развиваться и создание амнисов не было взято под жесткий контроль государства, из рук волшебников выходили настоящие шедевры.

Анхель не желала быть шедевром. Она жаждала крови, и мне пришлось приказать ей взять себя в руки.

— Я знаю вашу позицию насчет создания новых амнисов, — кивнул я. — Газеты неоднократно об эгом писали.

— Вы не разделяете такой взгляд? — Она по-птичьи склонила голову, и в этом жесте читалась скрытая насмешка.

Я покачал головой:

— Мое отношение к магии нейтральное, чэра. Впрочем, как и к развивающимся технологиям. В том смысле, что я не считаю, будто одно обязательно должно довлеть над другим.

— Я удивлена. — В ее глазах появилось нечто похожее на проблеск интереса. — Ваш дядя был иного мнения и убедил Князя принять несколько не слишком популярных среди магов законов. В том числе и о запрете создания новых амнисов.

Она предложила мне сесть возле столика, где горели высокие пальмовые свечи. Я отодвинул стул, кляня почем свет эту госпожу, и, дождавшись, когда она усядется, сел напротив.

— Лучэры веками пользовались помощью амнисов и магов. Я не вижу в этом особого вреда. Мир не рухнул в Изначальное пламя, Двухвостая кошка не пришла за нами, и жизнь продолжилась как раньше. Но, к сожалению, в первую очередь к вашему сожалению, волшебство не способно дать то, что мы получаем от пара и электричества. Вы и сами это видите. Мы слишком сильно полагались на помощь потусторонних существ и заклинания, а то, что дал нам Всеединый, давно забылось. Остались лишь крохи, и наша цивилизация остановилась в развитии.

— И поэтому технологиям решили дать шанс, — горько сказала Фиона, ее глаза смотрели на меня, но не видели.

— И вы не будете отрицать, что за сто прошедших лет перемены с городом, страной и миром произошли разительные.

— Не буду, — согласно кивнула она. — Но вот к добру ли это — ответить не смогу.

Конечно, любезная чэра. Для вас — не к добру. Такие, как вы, природные маги из влиятельных семей потеряли слишком много власти и денег от вето, наложенного на «Закон о создании амнисов», и двенадцати поправок к законам, которые взяли магию под жесткий контроль государства.

— Некоторые артефакты были так сильны и находились в столь ненадежных и неразумных руках, что это могло привести к множеству бед, — нейтрально ответил я ей.

— К такому же количеству, как взрывчатка, эти чудовищные паровые машины и яд, что теперь портит наш воздух? — Ее тонкие бесцветные брови нахмурились. — Вечная беда всех цивилизаций, вставших на новый путь и считающих, что все, что было в прошлом, опасно, — гибель. А если и не гибель, то потеря жизненно важных знаний.

О да. С этим не поспоришь. Создатели амнисов — древние чудовища, от которых постепенно остаются лишь огни над могилами. Рано или поздно вы все окажетесь в Изначальном пламени, и часть искусства, над которым вы так дрожите, канет в прошлое. Хорошо это или плохо — не знаю.

— Скажите, чэр, могу ли я посмотреть вашего амниса?

— Боюсь, чэра, что это невозможно, — прохладно ответил я. — Она не желает, чтобы вы брали ее в руки.

— Она? — удивилась самая влиятельная волшебница Рап-гара. — Интересно. Амнисы женского рода очень редко попадаются нам. Они гораздо сильнее мужских сущностей и вселить их в такую стабильную и жесткую субстанцию, как металл, не так-то просто. Что же, я вполне понимаю вашу служанку. Но удивлена, что вы идете у нее на поводу, Тиль. Этим созданиям следует показывать, кто в доме хозяин, иначе они обязательно выйдут из-под контроля. Это вопрос времени.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});