Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако это далеко не единственная модификация гибели Святополка. Еще один ее «сценарий» мы находим в «Чтении о житии и погублении Бориса и Глеба», автором которого является Нестор, составивший, помимо «Чтения…», еще и «Житие Феодосия Печерского». С начала XIX в. существуют две историографические традиции: представители одной склонны видеть в Несторе-агиографе и Несторе-летописце одно и то же лицо, в то время как представители другой видят в составителе ПВЛ и авторе «Чтения…» разных книжников. Свое отношение к этому вопросу мы изложим во второй части работы, а пока сосредоточимся на сюжете «Чтения…» как таковом.
Как мы уже могли убедиться, анализ агиографических текстов сопряжен с определенными трудностями в интерпретации текстов, подверженных влиянию специфического «литературного этикета». Согласно современным представлениям, агиографический жанр является комплексом универсальных композиционных характеристик, так называемых идеологических констант, среди которых выделяются такие, как идеал христианского государя – поборника веры; восхваление происхождения святого; его высокое социальное положение; идеализация святого как благодетеля бедных; восхваление страданий и смерти святого; наказание божье для убийц; сказание о чудесах святого и т. д.[217]
Требования жанра наложили отпечаток на интерпретацию исторических событий Нестором. Например, борьбу за наследство Владимира Нестор раскрыл, с одной стороны, во всемирно-историческом контексте становления христианства, а с другой – в универсальном для средневекового историописания контексте противостояния Бога и дьявола, которые вдохновляли соответственно Бориса и Святополка. В репрезентации библейских сюжетов некоторые элементы «Чтения…» имеют параллели с уже упоминавшейся «речью философа», однако этот параллелизм не выдерживается до конца. Мало сходства и с остальной летописной традицией в целом. Например, здесь отсутствует рассказ об аморальном поведении Владимира до принятия им христианства. Вместо него создан стереотип «доброго язычника», плавно трансформирующийся в образ «праведного христианина» (агиограф указывает и одну из моделей такой трансформации, изложенную в «Житии Евстафия Плакиды»). Соответственно при построении сюжета не использовалась легенда о происхождении Святополка «от двух отцов»: он представлен старшим братом Бориса и Глеба. Нестор целенаправленно выделяет Бориса и Глеба среди других сыновей Владимира, чтобы их образы оказались в центре произведения, используя агиографический шаблон, призванный подчеркнуть привилегированное положение святых (и прежде всего Бориса) в княжеской семье, вследствие чего зародилась ненависть Святополка. По словам Нестора, Святополк противопоставлял себя Борису еще при жизни отца: «Начал он замышлять против праведного, потому что хотел окаянный всю страну погубить и властвовать один», но также и потому, что думал, будто Борис «хочет после смерти отца своего занять престол»[218]. Следуя канонам агиографического жанра, Нестор избегает всякой исторической конкретики и излагает факты абстрактно, тем не менее характерной чертой его труда является информация о событиях 1015–1019 гг., которая не имеет аналогов в других источниках. Например, упоминание о женитьбе Бориса по настоянию отца[219].
Если ПВЛ и «Анонимное сказание» утверждают, что Борис получил княжение в Ростове, то в «Чтении…» сообщается, что «дал ему область Владимир»[220]. Долгое время этот фрагмент интерпретировался в том смысле, что Борис получил княжение во Владимире на Волыни, хотя некоторые исследователи[221] относились к нему скептически. После публикации в 2007 г. текста докторской диссертации С. А. Бугославского, защищенной в 1940 г., получила распространение точка зрения, что в тексте имелся в виду не город Владимир, а некая область, данная Владимиром сыну[222]. Несмотря на то что в общих чертах сюжет «Чтения…» соответствует сюжету повести «Об убиении…», здесь присутствуют и существенные отличия. В «Чтении…» говорится о походе Бориса против неназванных врагов, но при этом упоминается об усмирении каких-то городов. Глеб узнает о замыслах Святополка раньше Бориса и бежит на корабле в «полунощные страны»[223]. Если в остальных памятниках цикла решение об убийстве Бориса принимается Святополком на совете с вышегородскими боярами, то «Чтение…» обходится без этой подробности, проводя параллель между убийством Авеля Каином, которое дьявол явил ему во сне, и убийством Бориса Святополком, который не знал, каким образом следует погубить брата, пока ему не «подсказал» дьявол. Как и в повести «Об убиении…» между Борисом и Святополком завязываются переговоры через послов, но количество «раундов» этих переговоров искусственно увеличивается. Борис, как «младший» князь, демонстративно подчеркивает свою лояльность Святополку, как «старшему» князю, – это продолжается даже тогда, когда ему становится известно о бегстве из Киева Глеба, который таким образом пытается уберечься от козней Святополка.
Борис отказывается изгнать Святополка с помощью силы, лично отпуская воинов и безуспешно пытаясь вступить с братом в переговоры, в то время как тот уже послал людей убить его. Сцена убийства Бориса в «Чтении…» аналогична репрезентации его гибели в «Анонимном сказании», с той разницей, что здесь нет упоминания о присутствии священника. В целом образ Бориса создан в рамках модели «пассивного сопротивления», и он несколько отличается от образа Глеба, который бежит «в полунощные страны», где княжил один из братьев святого, из-за чего людям Святополка приходится долго преследовать его, и смиряется только тогда, когда убийцы настигают его. Здесь можно видеть некоторое сходство с легендами о св. Вацлаве, который также спасался бегством, стремясь
- Рыцарство от древней Германии до Франции XII века - Доминик Бартелеми - История
- Чаша Грааля и потомки Иисуса Христа - Лоренс Гарднер - История
- Альма - Сергей Ченнык - История
- История Первой мировой войны - Бэзил Гарт - История
- Легионер. Книга первая - Вячеслав Александрович Каликинский - Исторические приключения
- Секс в Средневековье - Рут Мазо Каррас - История
- Новая история стран Европы и Северной Америки (1815-1918) - Ромуальд Чикалов - История
- Новейшая история стран Европы и Америки. XX век. Часть 3. 1945–2000 - Коллектив авторов - История
- Русские воеводы XVI–XVII вв. - Вадим Викторович Каргалов - История
- Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы - Андрей Андреев - История