Его девушка - Лоис Дайер

Коди заглушил поцелуем короткий крик Ребекки, возглас не столько боли, сколько наслаждения, и замер ненадолго, чтобы ее неопытное тело приспособилось к новым ощущениям, к чувству наполненности. Он ждал, и в самом ожидании была невыразимая прелесть, чудесная пытка желанием. Потом мало-помалу он привел Ребекку к моменту наивысшего наслаждения. Лишь когда ее тело содрогнулось и крик счастья сорвался с губ, он дал себе волю…

…Ребекка спустилась с небес на землю медленно, как пушинка одуванчика, и нашла себя в объятиях Коди. Какое-то время она просто покоилась в его руках, все еще слишком ошеломленная, слушая постепенно стихающий бешеный стук его сердца. Бессознательная улыбка показалась на ее губах, потому что Коди явно был так же захвачен отшумевшим ураганом страсти, как и она сама. Девушка прильнула ближе, руки, державшие ее, в ответ сомкнулись крепче.

Коди потерся щекой о роскошный шелк волос и окликнул девушку по имени. Она не произнесла ни слова, только уютнее устроилась у него на плече. Ее влажная горячая кожа понемногу остывала, становилась прохладной. Коди хотелось заглянуть ей в глаза, прочесть то, что в эту минуту таилось там, и он повернулся на спину, не выпуская Ребекку из объятий, так что теперь она оказалась сверху. Она приподнялась, и он встретил взгляд, в котором прочел благоговейный восторг и новое знание. Потянувшись, Коди коснулся ее губ.

– Теперь ты моя, – произнес он. – Я знаю, что в тот первый раз сделал все не так и сказал не те слова. Хотелось бы, чтобы были цветы, и свечи, и лунный свет – все как положено, но только я не могу ждать. Выходи за меня, Ребекка!

Полузакрытые глаза распахнулись. Лицо Коди было решительным, почти упрямым. Ребекке было знакомо это выражение его лица – Коди выглядел так, когда собирался идти до конца. Но в ней самой росла неуверенность, разрушая чары недавней близости. Зачем он снова заговорил об этом?

– Почему ты хочешь жениться на мне, Коди? – с болью спросила она.

Уж не потому ли, нашептывал рассудок, что теперь, после близости, он обязан жениться как честный человек? Потому что он чувствует себя как никогда ответственным за нее? Потому что еще сильнее уверился в том, что она попросту неспособна отказать?

– Потому что я люблю тебя, – ответил Коди просто. – Знаешь, что это значит? Что я хочу быть с тобой всю жизнь, день за днем.

К его удивлению, из синих глаз Ребекки заструились слезы. Он вытер мокрые щеки ладонью.

– Почему ты плачешь? – спросил он с тревогой. – Что плохого в том, что я люблю тебя?

– Понимаешь, Коди, – всхлипнув, сказала девушка, – любовь бывает разная.

– Это как? – Он удивленно уставился на нее.

Ребекка помолчала, подбирая слова. Важно было объяснить, чтобы Коди понял раз и навсегда, что она имеет в виду. Это было нелегко: он обнимал ее, и его руки, тяжелые и горячие, отвлекали и мешали думать.

– Ты думаешь, что любишь меня точно так же, как мог бы любить другую женщину… не перебивай, я говорю «мог бы»! Но твоя любовь ко мне замешена на чувстве долга, чувстве ответственности. В ней есть что-то братское, и это неправильно, потому что такая любовь… она ненастоящая, Коди. Ты всегда, с детства, старался дать мне то, что я хотела, будь то жеребенок или котенок…, – Ребекка помолчала, уловив в его глазах тень сомнения. – Теперь я хочу мужа и детей, и ты готов исполнить это желание так же, как все остальные. Просто потому, что ты привык заботиться обо мне!

Она умолкла. Коди долго-долго всматривался в ее лицо, потом улыбнулся лукаво:

– Вот что я скажу на все это, милая: если ты так хочешь ребенка, что ж, мы только что на славу постарались, и я готов продолжать в том же духе. Если тебе нужен муж, вот он я, весь твой! Ну какая разница, на чем замешена моя любовь к тебе? Ни ты, ни я не знаем наверняка, так ведь, моя хорошая? Будь уверена, что я вылезу вон из кожи, чтобы убедить тебя в том, что моя любовь и есть самая правильная и что ты можешь смело связать свою жизнь с моей.

Ребекка хотела запротестовать, но ее рот был бесцеремонно закрыт поцелуем. Пару минут она делала вид, что отбивается, потом махнула рукой на доводы рассудка. К тому же, подумала она, может быть, Коди и прав. Какая разница, как любить, если любишь? Что хорошо для обоих, то и правильно, то и есть настоящее! Но она не согласится сразу, о нет! Пусть убеждает ее, тем более что у него к этому такой талант!…

…Несколько часов спустя Ребекка спала на плече Коди, но сам он бодрствовал, глядя в потолок и напряженно размышляя. Он думал о том, что уж теперь-то она должна, просто обязана верить в его любовь. Он был поражен неистовой страстью, с которой они снова и снова бросались друг к другу, едва передохнув. Коди никогда не был рабом собственного тела, но на этот раз попросту не мог насытиться Ребеккой – и, что еще более странно, она как будто тоже не могла им насытиться. Одна только мысль об этом всколыхнула едва уснувшее желание, и Коди строго прикрикнул на себя, боясь, что на другой день девушка не сможет двинуться от усталости. Но тело не слушалось и продолжало желать ее.

Он вздохнул. Если станет известно, что его пикап всю ночь простоял у дверей ранчо Колтер, пойдут разговоры. Коди страшно не хотелось уходить, но пришлось, чтобы не нанести вреда репутации Ребекки.

Он высвободился из ее объятий и выбрался из скомканной постели. Девушка повернулась, потянулась к нему. Коди коснулся ее губ.

– Коди… – прошептала она сонно, отвела волосы с глаз и посмотрела на него из-под ресниц. – Почему ты одеваешься? Ты что, уходишь?

– Поеду домой, – с улыбкой объяснил он, – не хочу, чтобы Кенни или кто-то еще застал меня выходящим от тебя рано поутру. Это запятнает твою репутацию.

– Я падшая женщина, – промурлыкала Ребекка и потерлась щекой о его ладонь.

– Ты моя женщина, а это не одно и то же, – возразил Коди и поцеловал ее с такой жадностью, что у нее захватило дух. – А теперь спи, моя хорошая. Утром я приеду.

– Ладно.

Девушка поуютнее устроилась в постели и сквозь сон услышала, как Коди сказал: «Люблю тебя!», прежде чем прикрыть за собой дверь.

Солнце едва успело заглянуть в долину, когда Ребекка отворила дверь кухни и вышла на заднее крыльцо. Зевнув и как следует потянувшись, она спустилась с крыльца на посыпанную гравием дорожку, что вела через зеленый газон к калитке. Штакетник ограды, недавно выкрашенный белой краской, не только радовал глаз, но и не позволял лошадям забредать на грядки огорода.

Громкий петушиный крик нарушил утреннюю тишину – торжествующее «ку-ка-ре-ку», лучший будильник в мире. Солнце мало-помалу поднималось из-за неровной линии вершин, готовясь к долгому дневному плаванию по синеве небес, его лучи еще не обжигали, а лишь согревали, заливая расплавленным золотом просыпающееся ранчо. Ребекка запрокинула голову и зажмурилась, позволяя свету раннего утра омыть лицо. Она ощущала никогда прежде не испытанную радость бытия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});