Операция «Фауст» - Фридрих Незнанский

— В чем дело, юнкера? — обиделся Жуков. — Люди, можно сказать, вырвались из шершавых ладоней смерти, а они гогочут, как дети в цирке!

— А поворотись-ка, сынку! — всхлипывал Бунин, хлопая нас по голым плечам.

— Тоже мне, Тарас Бульба выискался! Чего смешного-то? — возмутился я.

— Да вы, братцы, поглядите-ка друг на дружку! На кого вы похожи! — прямо умирал со смеху Грязнов. Мы с Жуковым уставились друг на друга: голые — в одних трусах, грязные, с охапками мокрого рванья, и при этом в сверкающих металлом мотоциклетных шлемах и с элегантным чемоданчиком Жукова. Теперь мы ржали все четверо.

— Представляешь… по столице… Демокра… Демократической… Республики… Афганистан… — давился смехом Жуков, — и ни одна полицейская… собака… не прихватила русских «шурави»!

— Да уж в Москве в таком виде на первом же перекрестке орудовец бы заинтересовался — из какого сумасшедшего дома побег, — веселился Грязнов.

— Жаль, Женя, тебя сейчас не видит военврач Седдык! — издевался я над Жуковым. — Много теряешь!

— Ладно уж, лучше расскажи, как ты сидел в луже и пищал: «Мама, я хочу домой!» — отомстил мне Женька. — Между прочим, жрать охота до невозможности. Мы с Сашкой пойдем в душ, а вы, ребята, опустошайте холодильник, надо все слопать, а то неизвестно, когда вернусь…

Он запихнул в помойный ящик во дворе останки своего костюма, майорской формы и больничных халатов.

Когда я вышел из душа, на столе уже стояла гигантская яичница производства фирмы Бунина, а Грязнов сооружал салат из десятка видов овощей. Жуков надрывно кричал в телефон:

— …Передашь управляющему трестом, что я срочно вылетел в главк выбирать фонды, недели на две. Понял, Аркадий Абрамович? Не забудь подписать процентовки на следующий месяц, а то оставим людей без зарплаты! И давай присылай машину, так через полчаса. Понял, Аркадий Абрамович?.. Все понял, старый хрен. — Последнюю фразу, естественно. Жуков произнес, уже положив трубку на рычаг.

11

— Граждане пассажиры, — проходя между креслами, сказала сержант — бортпроводница, — наш самолет следует специальным рейсом до Москвы. Одна остановка — в Ташкенте. Прошу привязать ремни и категорически воздержаться от курения.

— Чего этих-то привязывать, — ткнул меня в бок Бунин, — они и так привязаны… к сопровождающим.

Я пригляделся и увидел — действительно привязаны. Каждый пассажир наручниками прикован к сопровождающему солдату. Бунин усмехнулся и объяснил:

— Понимаешь, военная прокуратура ведет крупное дело — миллионов на тридцать… Эти вот гаврики, крупные шишки погранзастав, таможен и прочих организаций, вместе с дельцами Афганистана в Ташкент и Москву перевозили героин и японскую аппаратуру… в цинковых гробах. Как покойников… И документы оформляли на убитых офицеров и генералов. А из Москвы сюда, в Афганистан то есть, под видом медикаментов, тюков с журналами завозили золотишко, алмазы, антиквариат. Это — Раджанов, бывший министр юстиции Таджикистана, а затем — первый секретарь нашего посольства. Он такие дела проворачивал — закачаешься! Подкупил таможенников. На его имя золото присылали из разных стран. А он передавал золото афганским купцам, те — муджахеддинам. При таможенном досмотре в Шереметьево была вскрыта одна подозрительная посылка из Саудовской Аравии на его имя. В ней находилось двадцать три килограмма золота, на сумму — не угадаешь — один миллион рублей! Улавливаешь, Саша, с какими людьми летим!

Я — не очень улавливал. Меня больше интересовало местонахождение гигиенического пакета. Наконец я его обнаружил в кармане сиденья прямо у себя под носом.

— Тебе плохо? — спросил Бунин.

— Пока нет, — не совсем уверенно ответил я.

Впереди нас с Буниным сидели Грязнов и Жуков и что-то писали на откидных столиках, предназначенных для принятия пищи. Точнее, писал Грязнов. А Жуков с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сиденья, что-то ему тихо диктовал.

— Чего вы там делаете? — поинтересовался я.

— Ты давай спи. Потом узнаешь, — подмигнул мне Грязнов.

— Слушай, Саш, — опять ткнул меня в бок Бунин, — мне прокурор армии материальчик подбросил. Он, оказывается, ведет расследование о незаконном применении наркотических веществ. Они изобрели какой-то новый препарат…

— Кто «они»?

— А черт его знает. Врачи, наверно. Этот препарат пробовали на офицерах. Он очень дорого стоит.

Каждая инъекция — около шести тысяч рублей, они не могли позволить такую роскошь в отношении солдат. Получивший инъекцию не чувствует страха и готов выполнить любой приказ. Составной частью этой штуки является стабилизатор, он-то и стоит бешеных денег. Этот стабилизатор уравновешивает действие наркотиков, и вредные последствия не наступают. Единственная реакция на препарат — нарушение фокусировки зрения, так называемый обратный астигматизм.

Я знал, о чем говорил Бунин. О препарате ФАУСт. «Они» пробовали его и на солдатах. Только в упрощенном виде. Без стабилизатора. И теперь эти солдаты — двести пятьдесят человек — валяются в Большом госпитале. С необратимыми нарушениями мозга. А офицерики эти, Ивонин и компания, заработали астигматизм — глазки по сторонам разбегаются.

— Ваня, ведь это страшное преступление. Почему же военная прокуратура не сообщила куда следует?

" — У них не было доказательств. Да и сейчас не густо. Мне Славомир Васильевич передал материал для Горного, я ему уже сегодня утром звонил, пока вы с Жуковым по бойлерной лазили. Завтра с утра поеду к нему с докладом… У тебя глаза слипаются, Сашок, давай дрыхни.

— Ваня… Спасибо тебе.

— За что это?!

— Ты меня спас…

— Ну, чудак-человек! А что бы ты на моем месте сделал?

— Тогда… ты… бы… мне… говорил… спасибо…

Я проваливаюсь в долгий сон без сновидений и открываю глаза, когда наш самолет приземляется в Ташкенте. Мы остаемся в салоне вчетвером — преступную группу выводят из самолета, и я вижу в иллюминатор, как к борту подкатывает «черный ворон». Рядом со мной теперь сидит Грязнов, а Бунин храпит впереди, заваливаясь на Женькино плечо.

— Поспал маленько? Вот теперь развлекись, почитай детективную историю. — И Грязнов протягивает мне несколько листов, исписанных знакомым Славиным почерком.

«Совершенно секретно

В одном экземпляре

К делу не приобщать.

Начальнику следственной части

Мосгорпрокуратуры старшему советнику юстиции

К. Д. Меркулову

Старшему следователю

Мосгорпрокуратуры

А. Б. Турецкому

СПЕЦДОНЕСЕНИЕ

В связи с расследованием уголовного дела об убийстве Ким Лагиной, по Вашему поручению мною, старшим инспектором МУРа ГУВД Мосгорисполкома капитаном милиции Грязновым В. И., с помощью Е. И. Жукова, бывшего старшего инспектора МУРа, ныне и. о. начальника Строительно-монтажного управления № 1 Спецмонтажтреста № 4, на территории ДРА была проведена оперативно-агентурная работа, направленная на выявление лиц, совершивших это убийство, а также свидетелей, обладающих важными сведениями по поводу обстоятельств данного дела.

Проведенной работой установлено:

У Евгения Жукова сохранились значительные контакты в Полицейской службе Кабула. Один из его «источников» продвинулся по службе в правительстве Бабрака Кармаля (генерал Сайд Халег, к примеру, стал первым заместителем министра госбезопасности — ХАДа), а другие, уйдя к партизанам, стали руководителями Сопротивления (так, один из высших чинов афганской полиции, Голам Нираки, сейчас возглавляет кабульское городское партизанское движение). Естественно, каждая из сторон имеет разветвленную агентурную сеть на территории Афганистана. Войдя по моей просьбе в контакт с генералом Саидом Халегом и генералом Голамом Нираки, Жуков получил ценную информацию, а также предоставил мне возможность для оперативной деятельности.

Используя агентурные связи Жукова, мне удалось проникнуть в распоряжение казармы офицеров спецназа и изъять из тумбочки В. Ивонина принадлежащие ему ботинки американского производства, в которые он был обут при совершении убийства К. Лагиной. (Поскольку на месте происшествия оставлен след от этого ботинка, данное вещественное доказательство было мною изъято для приобщения к материалам дела).

Генерал Халег является личным другом генерала спецназа Серого. Они вместе проводят свободное время, развлекаясь в злачных местах Кабула, посещают рестораны и подпольные притоны. Общение с Серым дает Халегу ценную информацию, которой он поделился с Жуковым. В частности, речь идет о перестройке системы личной охраны членов Политбюро ЦК. Дело в том, что руководитель спецназа — маршал Агаркин убедил Генерального секретаря ЦК КПСС в ненадежности личной охраны, состоявшей из сотрудников КГБ, которые снабжали руководство госбезопасности сведениями о личной жизни прежних генеральных секретарей партии. Два месяца назад была сформирована новая служба охраны членов Политбюро, состоящая из спецназовцев — офицеров, прошедших подготовку в Афганистане. В настоящее время обязанности начальника личной охраны генерального секретаря выполняет майор спецназа Эдуард Троян, в прошлом командир батальона, в котором служил В. Ивонин. Троян и Ивонин — близкие друзья. Троян ходатайствовал об откомандировании Ивонина в состав охраны генсека.