Рейхов сын - Сэй Алек

Центральное Средиземноморье, борт авианосца «Игл»

01 сентября 1940 г., 08 часов 57 минут

- Разделяется? - задумчиво произнес сэр Эндрю, выслушав доклад. - Это интересно. Таким образом «Вэлиант» пройдет под огнем всех кораблей неприятеля и будет избиваться с обеих сторон, а под перекрестным огнем окажутся только два макаронника. «Вэлианту» и «Уорспайту» - предыдущий приказ отменяю, кораблям продолжать разворот и ложиться на курс ноль, скорость повысить до двадцати пяти узлов. И, капитан, разверните «Игл» на восемь градусов к норду, а то они так скоро из зоны радаров выйдут, если не из зоны радиоприема.

Эскадры медленно но верно сходились на дистанцию орудийного боя.

- Господин адмирал, «Аякс» обнаружен противником, крейсера и эсминцы врага начали ускорение! - доложил радист.

- Этого еще не хватало. - проворчал Канингхем. - Передайте легким силам, чтобы соединение взяло курс на уклонение. И когда «Суордфиши» уже будут готовы к вылету?

Центральное Средиземноморье, борт линкора «Витторио Венето»

01 сентября 1940 г., 09 часов 03 минуты

- Синьор адмирал, с «Фьюме» докладывают об обнаружении вражеского крейсера!

- Прекрасно. - произнес Кампиони. - Передайте приказ - соединению начать сближение с максимально возможной скоростью. Это эскорт авианосца, я уверен.

Центральное Средиземноморье, борт субмарины «Маркони»

01 сентября 1940 г., 09 часов 25 минут

- Получена радиограмма от командующего флотом. - произнес старпом, входя в рубку. - Он гоняет англичашек вот в этом - палец его уперся в карту, - квадрате. Всем боевым надводным и подводным кораблям, находящимся в открытом море, приказано следовать туда для уничтожения кораблей конвоя.

- Ха, а мы успеваем, пожалуй, принять участие в веселье. - усмехнулся командир субмарины - Подготовить лодку к погружению. Рулевой - курс пятьдесят семь, машины - самый полный вперед.

Центральное Средиземноморье, борт линкора «Витторио Венето»

01 сентября 1940 г., 11 часов 02 минуты

Бронированные махины линкоров, зримое воплощение мощи флотов всего мира, сошлись, наконец, на расстояние выстрела. Открыли уже огонь носовые башни «Уорспайта», все еще недостижимого (но это ненадолго) для пушек старичка «Конте ди Кавур», громыхали выстрелы на «Литторио», которому отвечала кормовая башня «Вэлианта» - Кампиони намеревался пройти двумя своими новейшими кораблями за кормой, а затем, развернувшись на паралельный курс, догнать и добить англичанина, если первого прохода «Литторио» и «Витторио Венето» окажется недостаточно, а там и отправить на дно «Уорспайт». Пользуясь не подавляющим даже, а раздавляющим превосходстве в силах крейсера и эсминцы гнали на юго-запад соединение легких кораблей эскадры Канингхема, туда, к горизонту, где уже виднелись дымы транспортов и, вполне вероятно, вражеского авианосца. Дело шло к решительной и славной виктории.

Выражение лица адмирала Кампиони мало что могло бы сказать человеку непосвященному, однако те, кто давно знал этого старого морского волка, а командир его флагмана себя к таковым относил, могли бы утверждать: Иниго Кампиони в настоящий момент, что называется, доволен как слон. Конечно, не стоило сбрасывать со счетов возможные неожиданности и меткость британских канониров - грядущая победа вполне могла быть кровавой и тяжелой, но в том что она будет не сомневался практически никто. Тем горше было услышать, сразу после первого залпа вышедшего наконец на дистанцию стрельбы «Венето» крик наблюдателя:

- Самолеты! Самолеты на шесть часов!!!

Центральное Средиземноморье, борт авианосца «Игл»

01 сентября 1940 г., 12 часов 35 минут

Вновь адмирал Канингхем наблюдал за садящимися на палубу «Игла» самолетами, и вновь испытывал чувство глубокого удовлетворения. Результаты вылета не просто удовлетворяли, они восхищали и радовали. И пускай из двадцати одного «Суордфиша» на борт вернулись лишь двенадцать - орлы кавторанга Кейли-Пич совершили настоящий подвиг. Только что пришедшее сообщение с «Вэлианта» это доказывало - получивший пять торпед в левый борт «Витторио Венето» перевернулся и затонул, «Литторио» осел на корму, потерял половину хода и выходит из боя.

«Уорспайт» же и «Вэлиант», едва начался налет на итальянские линкоры, дали самый полный вперед, сблизились с довернувшими еще севернее «Конте ди Кавур» и «Кайо Дуилио», и, фактически, превратили первый в металлический лом, непонятно как еще держащийся на плаву и огрызающийся из единственного орудия главного калибра.

Нет, конечно, итальянцы не были избиваемыми младенцами. Третий (и последний) залп носовых башен «Венето» уничтожил кормовую башню «Вэлианта», а от близких разрывов снарядов «Литторио» корпус линкора дал заметную течь, да и «Конте ди Кавур» и «Кайо Дуилио» дрались отчаянно и добились нескольких попаданий в «Уорспайт», на котором теперь боролись с пожарами, но это не шло ни в какое сравнение с повреждениями итальянцев. Да и крейсера и эсминцы Супермарины, уже завязавшие артиллерийский бой с немногочисленным эскортом конвоя, получив известие о разгроме соединения тяжелых кораблей начали разворот к своим базам, не решаясь вести бой в подобной ситуации.

- Радиограмма с «Уорспайта», сэр! - раздался восторженный голос радиста. - На «Кавуре» детонировали боеприпасы, он разломился и затонул!

- Молодцы. - удовлетворенно резюмировал сэр Эндрю. - Радируйте на оба линкора, чтобы выходили из боя. С итальянцами покончено, незачем терять людей и портить корабли вражескими снарядами понапрасну. Макаронники теперь еще минимум год из Таранто носа не высунут.

Едва ключ радиста отстучал приказ, как с палубы послышался испуганный вопль:

- Торпеды! Торпеды с правого борта!

На авианосце еще попытались уклониться от атаки совершенно случайно встретившейся на его пути субмарины «Маркони», открыли огонь из противоминной артилерии, но все тщетно. Две торпеды, одна за другой, поразили бывший «Альмиранте Кохрен» в носовой части и центре корпуса. Несмотря на отчаянную и мужественную борьбу экипажа, в 03 часа 12 минут пополудни капитан авианосца отдал приказ покинуть корабль, а спустя всего двадцать пять минут «Игл» лег на правый борт и затонул. Кампиони сумел подарить соединению Канингхема поцелуй из могилы.

А последовавший вечером налет бомбардировщиков Реджиа Аэронаутика снова закончился ничем.

Воздушное пространство Турции

19 сентября 1940 г., 23 часа 15 минут

Громоздкий и угловатый старичок Ju.52/Зm, чья служба в качестве первого бомбардировщика когда-то секретных Люфтваффе давно уже была достоянием истории, а ипостась армейского авиатранспорта - сначала в составе IV/КG.152 «Гинденбург», а затем и в специализированном, состоящем только из «Тетушек Ю» К.Gr.z.b.V.1 оберста Грауерта, - стала объективной реальностью, - шел на удивление ровно и гладко.

«Не иначе погода решила нас не терзать, перед ночным прыжком. Если долетим, конечно, а не встретим ночные истребители» - подумал Генка.

Транспорт отправился на выброску «самых мелких бранденбуржцев» (как мальчишек иногда, шутя, называл фон Хиппель) шел без истребительного прикрытия, что и понятно. Во-первых, не бомбить летит и не важных шишек перевозит, так что много чести для старой, разработанной еще в 1931 году транспортной калоши. А во-вторых, гул трех моторов «Тетушки Ю», и гул ее моторов плюс моторов истребителей, это две большие и толстые разницы. Конечно, обнаруж их англичане или французы, и из четырех MG-15 отбиться даже от одинокого перехватчика будет довольно проблематично. Другой вопрос в том, что еще обнаружить надо.

- Нервничаешь? - подал голос сидящий рядом Рудольф.

- Есть немного. - честно ответил приятелю (за время проведенное в учебке парни как-то незаметно сдружились) и напарнику по предстоящей операции Кудрин. - Не каждый день врагу в тыл прыгать приходится, понимаешь ли. Еще и ночью.

- Ты и днем не особо охотно это делаешь. - подначил его Руди.

Генка усмехнулся, припомнив свою реакцию после первого же прыжка. Тогда, сразу по приземлению, на вопрос инструктора «Как ты, парень?» он машинально брякнул на русском «Готов к труду и обороне». И очень удивился ответной фразе, произнесенной, впрочем, по-немецки: «Молодец, Гудериан. Значок ГТО в штабе получишь».

Перетрусил он в тот раз неимоверно. Казалось тогда, что никакая сила не сможет его заставить сделать шаг из чрева самолета в пустое небо. А стыдно-то было как при этом перед парнями и инструктором по парашюту, и слов нет описать. Потому что можно сколько угодно уговаривать себя, что не твое это, с верхотуры вниз сигать, даже убедить, что ничего постыдного в этом нет - вся убежденность накроется медным тазом после первой же насмешки. И тогда уже либо доказывай себе и окружающим, насколько ты храбр и ужасен во гневе - доказывай кулаками и подручными средствами, например табуретом по голове насмешника, - либо засмеют. Драки между сослуживцами, это нехорошо и награждаются гауптвахтой. А прослыть трусишкой Генка никак не хотел. И, сжав зубы так, что чуть их не раскрошил, зажмурившись, оторвав от краев люка судорожно сведенные пальцы, сделал шаг в пустоту.