Допустимые потери - Ирвин Шоу

Он внимательно вгляделся в него. Бейсбольные перчатки были маленькие, не то что современные рукавицы для игры в бейсбол, но тем не менее мальчик на фотографии и тот, которого он видел на Шестой авеню, могли быть близнецами.

Он задумчиво посмотрел в окно, размышляя, в самом ли деле он видел этого мальчишку или то был мираж, шуточка памяти после удара по голове. Бармен предупреждал его, что последний стакан может оказать на него свое воздействие, и, может быть, он был прав. Захлопнув альбом, Деймон встал и засунул его обратно под кину журналов, в прошлое, надежно похороненное в старых текстах.

Он пошел в ванную и сменил одежду. Стянул с себя рубашку в пятнах крови вместе с галстуком и бросил их в кучу грязного белья, взяв чистые, тщательно выглаженные брюки и пиджак. Он решил, что не расскажет Шейле о стычке в баре. Наклейка на лбу была маленькой, и можно сказать, что, вставая со стула в конторе, ударился головой о настольную лампу, а мисс Уолтон заклеила ранку.

Тут он обнаружил, что голоден, и заглянул в морозильник посмотреть, не найдется ли что-нибудь перекусить, но решил, что это будет не очень умно, если он оставит следы своего полуденного посещения дома, чего он никогда не делал в ходе рабочей недели. Он не хотел объяснять Шейле больше того, что было абсолютно необходимо.

Когда собрался уходить, раздался стук в дверь. В это время дня обычно никто не приходил к ним. На мгновение он оцепенел, а затем на цыпочках подошел к камину и взял кочергу. Дверь задрожала под градом ударов, а затем раздался звонок, который не переставал звенеть, словно человек с другой стороны прислонился к нему.

Небрежно покачивая кочергой, как будто только что помешивал угли в камине и поспешил на стук, он крикнул: «Войдите» — и открыл дверь. В проеме стоял огромный мужчина в рабочем комбинезоне.

— Простите, что беспокою вас, мистер Деймон, но хозяину звонила ваша жена по поводу неисправного интеркома.

— Ах, да, — Деймон по-прежнему крепко сжимал кочергу.

— Мы с коллегой исправили его, — продолжал мужчина, — и я просто хотел проверить, все ли с ним в порядке. Могу я войти?

— Да, конечно, — Деймон сделал шаг назад, закрывая вход в гостиную, — Зуммер и интерком как раз у двери.

Человек кивнул и налгал кнопку, а затем повернул тумблер интеркома.

— Эй? — Из динамика донесся голос на низких тонах и с механической интонацией, словно у привидения в фильме ужасов.

— Парень, я в квартире Деймонов, — сказал электрик. — Ты хорошо меня слышишь?

— Роджер, — произнес голос. Деймон удивился, в первый раз услышав, что звучание его имени употребляется в некоторых сферах современного общества как подтверждение четкой и громкой связи.

— О’кей! Сейчас я спускаюсь, и мы перекусим, — Электрик повернулся к Деймону. — Все готово. Теперь, если все в здании научатся обращаться с этой машинкой, вам не будут досаждать непрошеные посетители.

— Большое спасибо. — Порывшись в кармане, Деймон достал два доллара и дал их рабочему, — Возьмите на выпивку.

Мужчина ухмыльнулся, беря деньги.

— Мы собирались прийти утром, потому что ваша жена сказала, что в это время тут уборщица. Я рад, что мы столкнулись с вами, так как от уборщицы денег на выпивку не получишь. Вот… — Вынув бумажник, он вытащил из его отделения замасленную визитную карточку. — Если будет нужно, звоните, и мы тут же появимся.

— Спасибо, — сказал Деймон, — И приятного вам аппетита.

Мужчина удалился, а Деймон взглянул на карточку, которую держал в руке. «Электрические приборы „Акме“, — прочел он, — П. Дануза». Прекрасный человек, подумал Деймон, мне следовало бы дать ему пять долларов. В следующий раз, когда П. Дануза постучится в его дверь, он уже не будет ждать удара по голове. Поставив кочергу на место, Деймон вернулся к прерванным занятиям, но вдруг остановился, вспомнив, что, когда менял одежду, вывернул карманы и оставил в спальне блокнот для заметок. Взяв его, он убедился, что блокнот окончательно высох, и сунул его в карман. Список еще не закончен. Кроме того, он не хотел оставлять его на виду, где он мог попасть Шейле на глаза.

Выходя из дома, Деймон закрыл дверь на два замка, один из которых — новый, с падежным устройством против взлома, который Шейла поставила сразу же после ленча с Оливером. Пошла она на это неохотно, но дело было сделано. Хотя она отказалась от стальной двери и засовов.

— Я не хочу жить, словно мы на войне, — сказала она, — из-за какого-то идиотского звонка. И если кто-то сюда сунется, — добавила она, давая волю вспыхнувшему сицилийскому темпераменту, — я уж им займусь.

Деймон усмехнулся, вспомнив ее слова. Мистеру П. Данузе повезло, что дверь ему открыла не Шейла с кочергой в руке. Могло случиться, что мистер П. Дануза уже валялся бы на полу в холле с проломленным черепом.

Деймон двинулся в путь, опустив глаза к земле, чтобы никого не узнавать, живого или мертвого, старого или молодого, среди проходящих мимо него людей. Он направился не прямо в контору, а, торопливо перекусив, пошел в магазин электронных принадлежностей рядом с Пятой авеню. Продавец узнал его и удивился, когда Деймон попросил у него автоответчик.

— Разве вы не покупали его вчера? — спросил он.

— Покупал.

— С ним что-то не в порядке? Если он неисправен, вы можете принести его обратно.

— Он в порядке, — сказал Деймон. — Но я забыл его в баре.

— Жаль. — Продавец скользнул взглядом по пластырю на лбу Деймона и поставил на прилавок другой автоответчик. — Это обойдется вам в девяносто шесть долларов и восемьдесят центов.

Деймон дал ему кредитную карточку и подписал бланк. Опасность, подумал он, когда продавец аккуратно выворачивал покупку, обходится непозволительно дорого.

На этот раз он не пошел в бар. По крайней мере, сегодня он обойдется без баров и без выпивки. Вернувшись в контору, он не счел нужным объяснять свое столь долгое отсутствие, хотя мисс Уолтон и Оливер вопросительно смотрели на него.

— Что это, Роджер? — спросил Оливер, притрагиваясь к своему лбу.

— Шишка мудрости, — коротко ответил Деймон и, сев за стол, углубился в изучение двух контрактов, которые подготовила ему мисс Уолтон.

Вечером перед обедом они с Шейлой перенесли телефон в гостиную и подключили к нему автоответчик, на который Шейла наговорила необходимую фразу: «В настоящий момент мистера и миссис Деймон нет дома. Если вы хотите что-нибудь передать им, подождите, пожалуйста, до сигнала, а затем назовите свое имя и номер телефона. Вам придется подождать тридцать секунд. Спасибо».

Они смущенно посмотрели друг на друга, когда Шейла нажала кнопку, чтобы проверить качество записи. Они понимали, что эта машина означает дальнейшее навязывание их жизни чего-то чуждого, капитуляцию перед реальностью, перед мыслью, что мистер Заловски в самом деле существует и необходимо обезопасить себя от него.

— Чудо нашего века, — иронически сказала Шейла, прокручивая лепту обратно. — Как только мы могли жить без него? А теперь давай пообедаем.

Она накрыла на стол, но Деймон сказал:

— Мне кажется, что было бы неплохо пойти куда-нибудь. Оставь все на завтра.

Он не хотел говорить, что, если они останутся дома им придется провести бессонную ночь, боязливо поглядывая на автоответчик.

— Ты уверен, что не хочешь есть? — спросила Шейла. Она приняла его объяснение относительно пластыря на лбу, но заметила, что, придя домой, он взял две таблетки аспирина. — Голова больше не болит?

— Все прошло, — успокоил ее Деймон.

Он никогда не пользовался лекарствами, и пришлось перерыть весь дом в поисках бутылочки с аспирином, которую уборщица поставила на кухне среди ненужных склянок.

— Итак, — сказал он, — я хотел бы после обеда сходить и кино. Я слышал, что поблизости идет «Взломщик Моран», и все, кто видел этот фильм, дают ему самую высокую оценку. — С обедом, с кино, с небольшой выпивкой в баре после всего этого они смогут убить время до часа ночи.

Они хорошо пообедали, и Шейла, как всегда, когда они обедали вдвоем, была в приподнятом настроении и сыпала забавными историями и анекдотами о детях и их мамашах. И к тому моменту, когда они уселись на своих местах в кинотеатре, она продолжала оставаться столь яге оживленной.

Картина оправдала все ожидания и даже сверх того, и они были восхищены, как двое детей, вырвавшихся из-под опеки взрослых. Деймон был убежден, что им показали шедевр. Этим словом он никогда не пользовался мысленно и очень редко употреблял его вслух, но по напряженному молчанию переполненного зала чувствовал, что его мнение разделяют зрители, разразившиеся аплодисментами после окончания картины: рядовые фильмы не вызывали такой реакции. Шейла, которая, насколько он помнил, никогда не плакала в кино, рыдала, когда на экране двоих солдат, привязанных к стульям и освещенных лучами восходящего солнца, расстреливали на большом и широком поле.