Заговор мерлина - Диана Джонс

Дедушка вручил пакет Грундо.

– Ольвен положила для вас в машину пакеты с завтраком. Поезжайте в мире, с моим благословением.

Он проводил нас до машины, но, к моему тайному сожалению, не стал настаивать на прощальном поцелуе и даже не попытался пожать нам руки. Он только махнул вслед, когда машина тронулась. Последнее, что мы видели, – это как он, черный и прямой, повернулся, чтобы уйти в дом. Затем дорога пошла под уклон и почти сразу свернула за холм. Вокруг остались только зеленые склоны гор. Я обнаружила, что не меньше жалею об отъезде, чем Грундо.

Ольвен, как обычно, приготовила огромные свертки с бутербродами и пирогами. Мы ели большую часть долгого обратного пути и не обращали особого внимания на то, каким путем едем, хотя у меня сложилось впечатление, что на этот раз мы ехали другой дорогой, гораздо короче. Во всяком случае, я не помнила широкой солнечной долины, которую мы миновали, и полноводной серой реки, текущей по этой долине. Но с другой стороны, как заметил Грундо, до тех пор как мы провели эти несколько странных дней в усадьбе, у нас не было привычки обращать внимание на то, какой дорогой мы едем.

– Как-то отвыкаешь, – сказал Грундо. – Все пейзажи просто сливаются в один, проносятся мимо, и все.

Оба мы испытывали смешанные чувства: с одной стороны, жалко было уезжать, с другой – мы боялись того, что случится, когда мы вернемся в кортеж.

– Интересно, что мать скажет, – заметил Грундо. – Я ведь забыл ей передать, что еду с тобой.

– Ну, моя мама наверняка ей сообщила, – возразила я. – И возможно, Сибилла сейчас слишком занята, чтобы сердиться. Согласись, в последнее время у нее хватает забот, кроме тебя.

Наши смешанные чувства сделались еще сильнее, когда на фоне раскаленного голубого неба показался холм с силуэтом замка Бельмонт. День к тому времени сделался действительно жаркий. Я предполагала, что папа нарочно поддерживает солнечную погоду ради встречи королей, но, когда машина миновала массивные ворота замка и поползла наверх по усыпанной гравием дороге мимо опаленных жарой деревьев, мне стало казаться, что папа переборщил. Еще немного – и начнется засуха. Мне пришло в голову, что это как-то непохоже на папу, но в основном я думала о том, что шофер намеревается высадить нас у входа в замок, там же, где мы садились в машину. Мне этого не хотелось. Мы с Грундо переглянулись. Но теперь мы оба знали, что разговаривать с этим шофером бесполезно, так что мы промолчали. Он аккуратно развернулся на гравийной площадке в конце дороги и с хрустом затормозил напротив широких двустворчатых дверей замка. После этого нам оставалось только сказать «спасибо», когда он открыл нам заднюю дверцу и выставил на гравий наши сумки. Мы стояли, держа пакеты с остатками бутербродов и оладьев, и смотрели вслед машине, которая отъезжала, сверкая на солнце.

– Он совершенно не понимает, что мы живем в лагере, – сказал Грундо.

Я согласилась. Шофер с чего-то взял, что семья моего деда ничем не хуже королевской. Мы подхватили свои сумки и поволокли их по крутой тропе, ведущей вниз, к лагерю.

И застыли как вкопанные.

Луг, где раньше стоял лагерь, опустел. Мы видели колеи, нахоженные тропинки и бледные пятна примятой травы, где когда-то стояли палатки, но никаких следов кортежа – даже нашего автобуса, который обычно отъезжал самым последним, и то не было. Ни единой соринки. Ничего. Луг выглядел так, словно он опустел несколько дней тому назад.

– Уехали! – тупо сказала я.

– Ну, наверное, они уехали не так давно, – сказал Грундо. – Мы у твоего деда пробыли всего три дня, а король собирался до отъезда встретиться с королем Уэльса. Давай в замке спросим.

Мы побросали свои сумки и пакеты прямо на тропе и, хрустя гравием, зашагали к огромной парадной двери. Там мы подергали блестящую ручку звонка. Нам пришлось позвонить трижды, прежде чем мы дождались ответа. К этому времени мы начали думать, что в замке тоже никого не осталось.

Но когда мы уже хотели уйти, внутри с грохотом отодвинулся засов и одна из половинок двери приоткрылась. Наружу выглянул человек в одной рубашке. Наверное, дворецкий сэра Джеймса. Он стоял в дверях, очень недовольный тем, что его потревожили. Когда он увидел, что это всего лишь дети, лицо у него вытянулось еще сильнее.

– Да? – спросил он.

Мы оба продемонстрировали нетерпение в своей лучшей придворной манере.

– Нам очень жаль вас беспокоить, – сказала я. – Я – Арианрод Хайд, а это Эмброуз Темпл, мы дети придворных волшебников…

– Мы сегодня утром должны были присоединиться к кортежу, – пояснил Грундо. – Не могли бы вы сказать…

– Здесь вы ни к чему не присоединитесь, – сказал дядька с таким видом, словно он не поверил ни единому нашему слову. – Что вы мне тут мозги пудрите? Король уже почти неделю как уехал, сразу после встречи с королем Уэльса.

«Почти неделю? – подумала я. – С ума сойти!» Однако я не забыла о придворных манерах и вежливо спросила:

– Тогда, возможно, мои родители оставили для нас сообщение? На имя Хайд или Темпла?

– К сожалению, нет, – ответил дядька. Было ясно, что ни малейшего сожаления он не испытывает. – Никто ничего не оставлял. Двор просто собрался и уехал.

Я не могла в это поверить. Мама наверняка оставила бы мне хотя бы записку со свежими кодами дальноговорителей! Когда я отправлялась в Лондон, к дедушке Хайду, мама обычно нанимала для меня машину и оставляла инструкции, как отыскать кортеж, даже если он отправится в самое неожиданное место.

Пока я пыталась сообразить, как это сказать повежливее, чтобы не вышло, будто я обвиняю этого дядьку во лжи, Грундо очень настойчиво спросил:

– Скажите, пожалуйста, а перед отъездом, случайно, не проводилось новых церемоний во Внутреннем саду?

– Проводилось, – признался дядька. – Было очень много народу, всех поили водой. Я и сам там был. А что?

– Нет, ничего, спасибо, – вежливо ответил Грундо.

Теперь я поняла, что произошло. Мама тоже выпила заколдованной воды и теперь делает только то, чего хочет Сибилла. А Сибилла всегда была только рада забыть обо мне и Грундо.

– Скажите, пожалуйста, – спросила я у дядьки, – а вы, случайно, не знаете, куда теперь направился кортеж? Хотя бы приблизительно!

– Понятия не имею! – сказал дядька и уже отступил назад, собираясь затворить дверь.

– А куда они собирались? – проворно вставил Грундо.

Дядька остановился. Я видела, что ему будет приятно нам это сообщить.

– Я только знаю, что они направились в какой-то крупный порт, – сказал он. – Король собирался устроить обсуждение, куда именно следует направиться. Может, в Саутгемптон. Может, в Ливерпуль. Короче, туда куда-то. Может, и в Ньюкасл. Больше ничем помочь не могу. Извините.

И дверь захлопнулась.

– Да вы ведь вообще ничем не помогли! – почти заорала я в закрытую дверь. – Грундо, он ведь врал, да?

– Не уверен, – ответил Грундо. – Надо бы выяснить, какое сегодня число.

– Ты хочешь сказать, что это как в сказках? – спросила я. – Что прошло больше времени, чем мы думали?

Грундо угрюмо кивнул.

Мы пошли обратно и подобрали свои вещи. Торчать здесь не было смысла. Мы побрели вниз по раскаленной гравийной дороге. На полпути к воротам Грундо сказал:

– Я не думаю, чтобы они, такие как твой дедушка, делали подобные вещи со временем нарочно. Просто для них время течет по-другому. Они, вероятно, просто ничего не могут с этим поделать.

– Это все хорошо, – сказала я, – но что теперь делать нам?

Часть 6

Ник

Глава 1

Шагов через пять сразу за поворотом оказался самый странный город, в каком я когда-либо бывал.

Я очутился в многолюдной торговой галерее, посреди деловитых, спешащих куда-то людей. Больше я поначалу ничего не заметил, потому что все тут же уставились на меня. Я сперва не мог понять, чего они так пялятся, а потом случайно увидел свое отражение в витрине одного из навороченных бутиков, расположенных в галерее. Увидел я мокрого насквозь парня со взлохмаченными волосами и голубым огоньком на лбу. На такое любой бы уставился – тем более в совершенно сухой галерее.

Я сказал: «Черт!» – и каким-то образом ухитрился втянуть колдовской огонек в себя. Я не был уверен, что сумею зажечь его снова, но тут уж выбирать не приходилось. На меня смотрели весьма враждебно. А хуже всего то, что все люди вокруг были одеты просто роскошно. Женщины носили обтягивающие лифы с широкими рукавами и развевающиеся юбки ярких цветов, и все это буквально стояло колом от вышивки. На мужчинах были узкие куртки и мешковатые шаровары, тоже покрытые вышивкой. Никогда не видел столько вышивки в одном месте. И бутик, в витрину которого я гляделся, торговал рулонами замысловато вышитых тканей. Так что я тут смотрелся совершенно неуместно.

«Вернись и выбери другую тропу! Быстро!» – сказал я себе.

Но к тому времени толпа оттеснила меня довольно далеко от того места и почти прижала к перилам высотой по грудь, с толстенными столбами, по всей видимости отделявшим галерею от улицы. Я теперь не мог определить, где тропа. Я оглянулся, разыскивая ее, но тут все внезапно сделались тихими и чинными. Вокруг не было слышно ни звука, кроме шагов сотен ног да музыки, играющей в магазинах. Это напомнило мне то, какими законопослушными становятся вдруг водители на дороге, когда мимо проезжает полиция.