Конфеты (СИ) - Грильяж

рот ещё одной лентой.

— Не перебивай. Так вот, мы оба в курсе проблемы, которая в книгах именуется «похотью» или «любовью» достопочтенной Лилит, — продолжил я, под попытки жёнушки выбраться. Да, на ней были рожки, она собирала энергию, но воздушные ленты не позволяли произвести активацию, да и подпитаться извне. — Я не достоин такой любви, я слишком слаб. Как телом, так и магией.

Брыкание тут же прекратилось. Хе-е-е, орки всё же очень доверчивые создания, пусть я и не врал.

— Так что ты останешься моей первой и единственной женой, а я отправлюсь развивать свою силу. Я доверяю тебе следить за нашим имуществом, — пафосно заявил я, однако взгляд у зелёной несколько напрягся. — А так же оставлю тебе конфеты, но с условием принимать в день не более трёх штук раз в восемь часов!

Хе, розовые нотки в ауре. Сладенькое ей явно понравилось.

На этом я её отпустил.

Зря, последующая битва за свободу стоила мне сломанной руки, прежде чем я снова её спеленал.

— Тц, как не стыдно, — проворчал я, вправляя сквозь боль кость чуть ниже локтя. Ну, для этого дубинка мне и нужна, но перелом срастаться будет дольше ушиба. — Я всё сказал, следующая попытка противиться моей воле, я запру тебя в подвале без еды, а конфеты больше делать не стану.

— Злодей, — процедила девица.

— Да-да, ещё нападения будут? — спросил я, выложил на стол конфеты без моей крови и отпустил бунтарку.

Снег подошла к сладостям, кинула их в рот, сначала расплылась в довольной улыбке, но затем посмотрела на меня непонимающе.

— Что-то не так? Невкусно? — поинтересовался я.

— Вкусно, но не так же, — пробормотала зелёная, а я приготовился её спеленать.

— Я оставлю много небольших упаковок таких конфет и в них же по одной «той самой», ровно тысячу. Этого хватит до летних каникул. Мой приказ: не употреблять больше трёх коробок в день! — заявил я.

Да, ресурсов я нашёл на куда большее количество, а сделать коробки из деревьев дело пары дней: нарезать, очистить, высушить. Я переживал только о возможной порче этой приторной гадости, но, если верить книгам по кондитерскому искусству, при доскональном следовании рецепту, в магическом шкафу простые конфеты могут не портиться веками.

А подобного оборудования у аристократов было много, от огромного современного помещения в отдельном здании, до крошечного ящика в скрытом шкафу.

Так что мне было чем заняться всё время до отъезда, а кое-кому я наказал сидеть и пытаться освоить больше энергии, а то не пущу в кладовку.

— Ха, ищи дуру, ты скоро уезжаешь, — каждый раз бормотала Снег так, словно её не слышат.

Прогресс же у неё не стоял на месте, но был уж очень медленным, обе стихии она могла собрать на уровне двадцати единиц.

Эта дрянь не напрягалась, пока ей не платили. У нас определённо сложились странные взаимоотношения. Но в итоге она выполняла мои требования, так что пусть.

Её не казнили, мне не пришлось думать о финансах, а проблема её расовой особенности оказалась решена, пусть и временно.

Надеюсь, это так же избавит меня от ненужной помолвки. Хотя очень странно, что от Олежи не отказались раньше.

Кроме того непонятно, а что задумал Виктор Викторович Пряников? Мутный тип. По какой-то причине он не хочет, чтобы мой брат стал следующим наследником Ореховых.

Глава 12

Графиня Снежана Орковна Орехова в белом плаще с рожками стояла рядом со мной и лакомилась сладостями из деревянной коробки.

Когда мы с ней были не наедине, Снег скромничала и по большей части молчала, создавая образ тихой и умной девушки.

А взгляды на перроне вокзала она привлекала не так сильно, как я ожидал. Я даже видел несколько орков среди толпы. Кроме того, в этом мире у людей были подрасы. Особых отличий я не заметил, просто цвет кожи или разрез глаз. Но на вокзале они так же были.

Вот в моём мире различия в некоторых уголках света были сильнее. Если здесь пропорции обычно сохранялись, то в моём родном мире рост человека мог достигать пяти-шести метров, цвет кожи от обычного (здесь он был у европейцев и азиатов) менялся иногда достаточно кардинально с течением жизни.

Так я убивал золотых пятиметровых людей, пленил человека-осьминога, ещё молодым убегал от прозрачных аборигенов одного островка. В Феодории не было какого-то иного отношения к меньшинству или большинству, по большому счёту всем было на это плевать. Народ больше заботило, как прокормить себя и семью, да скопить денег на что-то большее, а слоям зажиточнее хотелось стать ещё зажиточнее.

Меня интересует только магия, а какая разница, где и от кого получать знания?

Хотя нужно уточнить, орки реально отличаются от рас, виденных мною ранее. Равно как и эльфы с гномами, которых я пока не видел.

И это отличие было не в магии. Дело в скорости взросления, памяти и главное: старости.

В моём мире я снискал ненависть во многом по причине продолжительных лет жизни. Седьмой ранг живёт долго: до двухсот лет, но обычно всего полторы сотни годков.

И до меня этого ранга достигали не те, кто был практиком всю жизнь, а куда более «возвышенные», всякие чванливые академики и профессора.

Нет, теория и мысли мной так же развивались, и не только магические, но и ремесленные. Из-за неспособности понять мои задумки другими кузнецами, пришлось учиться созданию оружия для себя. Из-за незнания рун специалистами, пришлось познавать и развивать зачарование. С алхимией так вообще пришлось потратить несколько десятков лет жизни, сначала на поиски лекарств для Лилии, потом просто уже в поисках способов стать сильнее.

Этот мир во многом другой. Столько знаний стало бесполезными… эх.

Ну, зато здесь делают неплохие топоры.

— Граф, добрый день, смотрю, Ваша жена так же приехала Вас проводить, — произнесла Елизавета Львовна, чиновница той же бюрократической машины, что и Пряников. Она за руку держала парнишку десяти лет, от которого веяло третьим-четвёртым рангом волшебства, но ни одной явной стихии в нём я не видел. — Родион, познакомься, этот дяденька — граф Олег Петрович Орехов.

— Она орк? — не обратив на меня ни капли внимания, спросил тщедушный мальчишка, показав пальцем на мою жену.

— Да, но это не даёт тебе права тыкать в людей, тем более аристократов, — заявила сударыня и отвесила очень сильную оплеуху пареньку.

— Ба, ну не надо! — держась за пострадавшее ухо, взвизгнул паренёк.

— Действительно, не надо. Для дрессировки юнцов боль не так эффективна, как страх наказания. Боль он перетерпит. Лишите его привилегий на